Мэтью Грин - Воспоминания воображаемого друга

Освальд бросился на меня, а я запрыгнул на кровать и перекатился через нее. Я даже равновесие не успел восстановить, когда он ударил меня еще раз. У него были такие большие и сильные руки, что меня подбросило в воздух. Приземлился я на маленький столик в углу палаты. Столик, естественно, даже не сдвинулся с места, но я-то об него ударился, и это было тоже больно. Угол столика впился мне в спину, и я закричал от боли. Я имею в виду идею угла, но она была не менее острой, чем реальный угол.

Я хотел было встать, но Освальд схватил меня за плечи и швырнул на пустую кровать. Я подпрыгнул один раз на матрасе и свалился на пол в проход между двумя кроватями. Думаю, в тот момент я ударился головой об один из приборов и не смог быстро встать. Я лежал в проходе, пытаясь успокоиться и что-нибудь придумать. Я смотрел под кровать лысого мужчины и видел пол футов на шесть перед собой. Женщина в белом халате и две с планшетами все еще стояли и разговаривали о человеке в коме. Они задавали вопросы и листали какую-то, как они называли, карту. Они понятия не имели, что сейчас, в этот момент, в палате драка. Только это была не совсем драка, потому что я не дрался, меня просто били.

Я встал на четвереньки и хотел выпрямиться, но тут мне в спину врезалось колено Освальда. Это была самая жуткая боль, у меня как будто что-то взорвалось в спине. Я вскрикнул и снова упал. Носом в кафельный пол, и это была такая же боль, как в спине. Я тогда заорал от боли, как никогда не орал. Раньше я даже не знал, что могу так орать. Было очень больно.

Когда дети падают или больно ушибаются обо что-нибудь на игровой площадке, чаще всего они зовут маму. Я хотел позвать маму, но у меня нет мамы, и мне некого было позвать. Никто не пришел бы мне на помощь. Три врача все еще стояли в палате, продолжая разговаривать и заглядывать в свои планшеты, но они не знали, что в этот момент в палате кому-то еще очень больно.

Я подумал, что Освальд меня или убьет, или тоже отправит в кому.

Освальд бил меня по ногам. Бил по рукам.

Мне снова захотелось позвать мамочку. Но я подумал о Ди и позвал ее.

По-моему, я тогда заплакал, но у меня не было времени плакать, потому что Освальд тогда бросил меня о стену. Я, как мяч, отскочил от стены и упал навзничь, на спину, которая и так болела. Потом Освальд поднял меня снова и вышвырнул в коридор. Я два раза кувыркнулся через себя, а потом пополз. Я полз как только мог быстро, хотя не знал, куда ползти. Я только знал, что уползаю от его палаты, и это хорошо. И все время, пока я полз, я ждал, что Освальд меня догонит.

Но он не догнал.

Я полз секунд тридцать, потом остановился и оглянулся. Освальд стоял в коридоре и смотрел на меня.

— Не возвращайся, — сказал он.

Я подождал, не скажет ли он что-нибудь еще.

Но он ничего не сказал, и тогда я ответил:

— Хорошо.

— Я серьезно, — сказал Освальд. — Не возвращайся.

— Освальд — мой единственный шанс, — говорю я. — Он — единственный шанс Макса. Он должен помочь.

— Он не поможет, — говорит Клут.

Робот кивает головой в знак согласия.

— Должен, — говорю я.

Я спускаюсь в лифте на десятый этаж, а потом спускаюсь по лестнице на два этажа, до восьмого.

На восьмом лежат ненормальные.

Я иду к палате, где видел Освальда. К той, где лежит лысый друг Освальда. Я иду медленно и озираюсь каждый раз, когда сворачиваю за угол или мимо открытой двери. Я не хочу налететь на Освальда случайно. Я все еще не придумал, что ему сказать.

Дверь в нужную палату открыта. Я вхожу. Я стараюсь не думать о нашей первой встрече. Стараюсь не вспоминать, как он орал. Как швырял меня по палате. Как у него глаза стали в два раза шире, когда он сказал мне: «Не возвращайся».

Тогда я не возражал. Я пообещал не приходить в эту палату. Но я пришел.

Я вхожу внутрь, готовясь к драке.

Все случается быстро.

Я успеваю заметить много деталей, прежде чем Освальд бросается ко мне.

Шторы раздвинуты, и в палате светло от солнечного света. Это для меня неожиданно. Я помню, что в прошлый раз здесь было темно и страшно. Помню, что даже было не видно углов, только черные тени. А здесь солнечно и даже весело, и кажется, будто ничего плохого не может случиться, хотя Освальд уже всего в нескольких шагах от меня, и он кричит:

— Нет! Нет! Нет!

Лысый мужчина с рыжей бородой так и лежит на своей кровати, а рядом с ним жужжат, пищат и мигают больничные приборы. Но вторая кровать теперь занята. Там лежит человек. Молодой, кругленький. У него что-то не так с лицом. Лицо у него сонное и оплывшее.

В палате есть еще и третий человек. Он сидит на стуле в изножье у молодого человека. Он держит в руках журнал и читает вслух для человека Сонное Лицо. Я успеваю услышать только маленький отрывок из того, что он читает, и Освальд оказывается верхом на мне. Кажется, мужчина читает что-то про бейсбол. Кто-то там бросил низкий хиттер. Но не успеваю я услышать еще хоть слово, Освальд хватает меня за горло. Он сдавливает мне горло, разворачивается и швыряет меня в палату. Мое тело врезается в кровать Лысого. Если бы я не был воображаемым другом, кровать бы проехала через всю палату. Так я об нее ударяюсь.

Но я воображаемый, и потому я отскакиваю от кровати и приземляюсь на пол возле ног Освальда. Секунду я даже дышать не могу. Освальд наклоняется, хватает меня одной рукой за воротник рубашки, а другой — за пояс брюк и перебрасывает меня через кровать Лысого на кровать человека с резиновым лицом. От него я тоже отскакиваю, а он, конечно, ничего не чувствует. Я скатываюсь на пол в проход с другой стороны и лежу между кроватью и стеной.

У меня болит уже почти все тело. Почти все.

Это была плохая идея. Освальд похож не на снегоуборщик. Он похож на один огромный кран с железным шаром на цепи. Такие краны рушат старые дома. Освальд снова меня бьет.

В этот раз я быстро встаю на ноги. Я знаю, что, если не сделать этого, он опять начнет швырять меня о стены. Человек на стуле — бледный молодой человек — продолжает читать. Он сидит в центре драки, но даже не знает об этом.

Освальд снова наступает, заполнив собой проход между стеной и кроватью человека Сонное Лицо. Мне некуда отступать. Я уже жалею, что встал на ноги. Нужно было закатиться под кровать Сонного Лица, потом перебраться под Лысого, а потом к двери и бежать.

Освальд делает еще два шага, сокращая между нами расстояние. Я еще не сказал ему ни слова. Самое время заговорить.

— Стой, — говорю я, стараясь, чтобы голос не звучал как у попрошайки. Но это не получается, и я хнычу. — Пожалуйста. Мне нужна твоя помощь.

— Я же сказал тебе, не возвращайся! — кричит Освальд.

Он орет так громко, что на секунду заглушает чтение про бейсбол. Потом делает еще шаг и хватает меня за горло.