Игорь Савельев - Терешкова летит на Марс

Теперь вместо этого он зачем-то приехал бухать в честь Рождества.

…Поначалу-то все было не так кошмарно, хотя и безрадостно. Родился и вырос Данила в Чебоксарах. Мать рано погибла. Едва ли все шло как в сказке про злую мачеху (подробностей Паша не знал, Данила, конечно, ничего не рассказывал), но завертелось: двойки, прогулы, клей в мешках, плохая компания. И кончилось довольно быстро тем, что салагу, припугнув, повели «на дело»: один «мажор» с соседнего двора хвастался, что ему купили две «Sony Play Station», а отец вот-вот купит «мерседес»…

Зверское убийство всколыхнуло Чебоксары.

В итоге Данила пошел на процессе как свидетель, он ведь побоялся даже войти в ту комнату, где пытали человека чуть старше его (а миллионов тот так и не выдал: не было никаких миллионов), да и возраст сыграл роль; в любом случае уголовной ответственности Данила еще не подлежал. Но тогда, в наступившем аду, разницы особой не было: допросы, ужас, суд, психиатр, травля, газеты, учет в детской комнате милиции, спецшкола, ночные кошмары, ужас, ужас, ужас…

Если бы не бабушка — сошел бы с ума.

Бабушка, мамина мама, отчаянная фронтовая разведчица, а после скромный партработник фабричного масштаба, ныне бодрая пенсионерка, примчалась в Чебоксары, трясла орденами, гремела кулаком, оформила опекунство и увезла внука навсегда.

В новом городе жизнь Данилы пошла на лад. Он в меру учился, в меру занимался спортом, молчал, отпустил волосы, взгляд в себя. Не сразу, но понял, что чебоксарская кровь будет на нем всю жизнь. С этим можно лишь смириться — и закрыться. В местной милиции его автоматом переставили на учет — до совершеннолетия. Знали в школе. Знали пацаны во дворе, настороженно-безучастные. Знали соседи. Дурная слава разливалась как эфир, непонятно через какие поры просачиваясь из прошлой жизни, из другого измерения. Его даже на педагогическую специальность не хотели поначалу зачислять, и бабушка, чуть сдавшая, опять гремела орденами. А Данила и не собирался работать в школе. Он подал документы туда, где был меньший конкурс. И работать потом тоже пошел куда попало: ему подвернулась вакансия грузчика на складах бытовой химии, коробки — нетрудно, сутки через двое — удобно, и все… Полное отсутствие амбиций — как одна из форм глухоты: плевать, что о тебе говорят, как смотрят, всегда — спокойный, равнодушный. Это был его протест и его борьба.

Сейчас спал на диване, вповалку с такими же хайрастыми ролевиками: он нашел себе в итоге такой круг, где никому не важно — кто ты на самом деле, что за имя стоит за твоим «ником» и что у тебя за спиной.

Фу, какой тяжелый дух. Паша открыл форточку, дошагав до кухни. Ледяной воздух потек, играя с оконными рамами.

Чаю. Чаю — и домой. Паша сполоснул первую попавшуюся кружку. И настроение и самочувствие — все ни к черту.

— Доброе утро! Хотя какое доброе… — На кухню вышел Игорь, с почти криминальными отпечатками и. о. подушки на лице. — Господи, кто припер вчера этот бальзам? Как он назывался?.. Отвратительно. Может, он с полонием? Фу-ф, как плохо… А ты чего не спишь в такую рань?

— Да так. — Паша мрачно отпил крепенький чай. — Надо валить домой. Есть одно важное дело.

— Пропылесосить? — усмехнулся Игорь.

— Приедет Максим, это мой троюродный брат.

— Экая «Санта-Барбара».

— Я хочу, чтобы он меня устроил к себе на работу. Он мне еще в том году предлагал, я не согласился. Дур-рак.

Злой, провокационный тон мог бы насторожить Игоря, но тот с похмелья потерял всякую проницательность.

— А что за работа?

— Пока не знаю. И — вот не поверишь — мне абсолютно пофиг. Хоть что, хоть дерьмо убирать в хлеву, я не знаю!..

И Паша взвинченно зачем-то рассмеялся. Игорь шутку не оценил, наливая чай, сделал главную ошибку: полез в нудную дискуссию на тему, что нельзя заниматься чем попало — без призвания и удовольствия. В такие утра приступы занудства были для него обычным делом.

Паша в итоге взорвался:

— Да мне надоело уже! Пинали воздух в этом педе, теперь в этой типа аспирантуре — ни интересов, ни амбиций, ничего! Мы даже просто нормальных денег заработать и то не можем! Не хотим! Нам надо, чтобы было какое-то «призвание», вот тогда мы, может быть, соизволим…

Игорь ухмыльнулся, сделал вид, что пародия его не задела. И не сдержался тем не менее:

— Так тебе нормальные деньги, что ли, нужны? Так ты попроси. Я дам. Взаймы.

— Ну конечно, мамочка-то с папочкой небось регулярно подбрасывают? — в тон съязвил Паша. Игорь был из обеспеченной семьи. Все это знали.

— Конечно. — Игорь тонко улыбнулся. Геройски сохранял самообладание.

Паша понял, что это тупик, и трудно сдал назад, как вездеход, ищущий других дорог.

— Да деньги даже и не главное… Я просто хочу, чтобы у меня было дело, чтобы меня уважали! Чтобы меня моя девушка уважала, я не знаю…

Паша хотел продолжить гневную тираду, но встретил ухмылку — такую, в духе: ну все понятно. Игорю не хватило вкуса промолчать. Он еще и вслух пробормотал:

— Ах, Наташа…

— Что? — спросил Паша уже с совершенной и ледяной ненавистью.

— Нет-нет, ничего.

Игорь криво улыбался — и то была последняя капля.

— А ты знаешь что? — Паша задыхался. Сейчас он наговорит глупостей. Сейчас. — Вот ты думаешь, ты, типа, крутой писатель, да?.. Типа, писатель вообще?..

Игорь стоял перед ним и грандиозно держал паузу. Подбородок его сделался аристократическим. Выдержка потрясающая. Ему фон Штирлицем быть, а не стоять на кухне разведчицы 416-й отдельной роты 328-й стрелковой Житомирской краснознаменной, ордена Богдана Хмельницкого дивизии 61-й армии Первого Белорусского фронта.

Он держал паузу, прежде чем кинуть козырь.

— Я не понял, а чего ты мне все это высказываешь? Это все исключительно твои проблемы. Я-то работаю! Между прочим.

Паша задохнулся от возмущения и от того, как глупо позволил себя срезать. Между прочим, Игорь и правда числился на полставки в одной газете, где получал копейки, а делал и того меньше, редко появляясь, и все по-советски. Он сам со смехом рассказывал, как на громыхающе официозной планерке редактор, надуваясь от важности, раздавал полуставочникам нацпроекты, кому о каком писать: четыре сопливых студента — четыре нацпроекта. Игорю достался аграрно-промышленный комплекс. Он так же торжественно оформил черную папку, набил ее распечатками нормативных документов с сайта и водрузил в центр стола, на самое видное место. Больше к сельскому хозяйству (о котором ничего не знал) не возвращался. Но все были очень довольны. Его вообще как-то случайно прибило к этой редакции, зато как красиво (для родителей) получалось: типа учится в аспирантуре и типа работает. Светлая голова! Ну а что сидит на шее, так это временные издержки… затянувшиеся… затянувшиеся…