Дина Рубина - Не оставляй меня одного (сборник)

— Смит, дружище, я столько лет мою после вас тарелки!

Эсквайр, прослезившись, бросился к Пэну, и они обнялись крепко-крепко.

— Почему бы нам не поехать в Честерфилд вместе? — сказал Пэн. — Вы себе купите бурую корову со звездой во лбу, а я… я куплю себе… — И Пэн набрал побольше воздуха в грудь. — Таз для варенья немного кабачковой рассады дюжину полуметровых спиц поливочный шланг два мешка удобрений три кило шерсти баночку бриолина стиральное корыто два фунта сала три застекленные витрины дюжину новорожденных черепашек три дюжины отборных пиявок!!!!! И садовую лейку.

— И еще трещотку и коробочку пистонов для игрушечной пушки, — сказал кто-то. Друзья обернулись. На подоконнике сидел Джонни. Он болтал ногами и улыбался во всю свою конопатую рожицу.

— Зачем тебе пистоны для пушки? — спросил Пэн, стаскивая мальчишку с подоконника.

— Как зачем?! — воскликнул Джонни. — В бабушку стрелять!

На следующее утро, позавтракав, друзья собрались в Честерфилд.

— Ну, — сказал Смит, — присядем на дорожку.

— Зачем НА ДОРОЖКУ? — удивился Пэн. — Стульев сколько угодно!

Они присели на стулья, помолчали и наконец отправились в Честерфилд. Темно-зеленый пригородный поезд, фыркая и отдуваясь, привез их в Честерфилд к полудню.

— А знаете, сэр, — заметил эсквайр Смит, когда они добрались до ярмарочной площади. — Не пообедать ли нам сначала? Нет ли здесь какого-нибудь трактира поблизости?

— О, — сказал Пэн, — конечно, за углом здесь должен быть трактир «Желудок льва». Там подают отличную печень и великолепное пиво. — Они завернули за угол, и Трикитак сказал: — Бросьте взгляд сюда!

— Стану я разбрасываться ВЗГЛЯДАМИ! — возмутился Смит. — Я БРОШУ, a кто-то чужой его ПОДНИМЕТ? Показывайте лучше, где этот «Желудок льва»?

— Да вот же он! — сказал Пэн и толкнул деревянную дверь с большущей львиной мордой из кованого железа. Крутые ступеньки вели вниз, и оттуда, с самого дна погребка, поднимались ароматы всевозможной снеди.

— Ах, — сказал Смит, усаживаясь за стол, — вон в той бочке из мореного дуба должно быть недурное пиво.

Друзья заказали себе по отбивной и по кружке пива. Потом еще по одной кружке. И еще по одной. Потом эсквайр велел принести печень с хрустящими ломтиками картофеля, немного жареной форели и еще четыре кружки пива.

— Не многовато ли? — спросил Пэн. — Вы подумали, Смит, дружище, ВО ЧТО ВСЕ ЭТО ВЫЛЬЕТСЯ?

— Мы найдем, во что, — успокоил его Смит. — Если в Честерфилде есть трактир, значит, должны быть и другие полезные заведения.

Друзья постепенно развеселились, и Смит стал рассказывать Пэну, как это здорово, когда у тебя есть корова со звездой во лбу. С белой звездой… Во лбу? Да, во лбу… А еще она с двумя рогами… Нет, с двумя хвостами… Нет, все-таки с двумя рогами и одним хвостом.

— Знаете, сэр, мне нравится этот трактир «Печень тигра», — сказал эсквайр, — только вот если бы эти столы не вертелись… Безобразное столоверчение!

— Дружище, Смит, — сказал Пэн, — «Желудок льва» , понятно вам? «Желудок льва» , а не «Печень тигра ». Кстати, о львах…

— Но, кажется, нам надо уходить… — неуверенно сказал Пэн, глядя на двух эсквайров, сидевших перед ним. Они были очень похожи, эти Смиты, поэтому Пэн, чтобы не обидеть ни одного, обращался к обоим по очереди. — Мы ведь, кажется, зачем-то сюда приехали? — спросил он у левого эсквайра.

— А зачем? — ответил правый. — Здесь так хорошо! Давайте останемся жить в этих «Кишках носорога»…

— Нет-нет, друзья! — урезонивал Трикитак обоих Смитов. — Надо идти. Мы здесь и так, должно быть, БИТЫЙ ЧАС ПОТРАТИЛИ!

— Почему БИТЫЙ? — хором возразили эсквайры. — Кем он БИТЫЙ? И мы не ЧАС потратили, а деньги, сэр, деньги ПОТРАТИЛИ!

— Ну, пойдемте же, дружище, a то я не в своей тарелке.

— Надо вам было захватить сюда СВОЮ ТАРЕЛКУ, — сказал Смит, и они расплатились за еду и пиво. То есть Пэн расплатился — он просто отдал хозяину деньги вместе с бумажником.

Потом друзья долго поднимались по крутой лестнице, очень долго, гораздо дольше, чем спускались. Несколько раз они почему-то снова оказывались на каменном полу харчевни и опять карабкались наверх.

— У меня голова ИДЕТ КРУГОМ, — пожаловался красный, как рак, эсквайр.

— Никуда не отпускайте ее, Смит! — посоветовал Пэн. — Она может к вам не вернуться…

Наконец друзья выбрались на улицу, отыскали скамейку, плюхнулись на нее и долго сидели, греясь на солнышке.

— А люди-то, люди идут куда-то, несут что-то… — сказал Смит.

— Да ведь это ярмарка, Смит! — крикнул Пэн. — Вспомнил! Ведь мы с вами на ярмарку приехали!

— Ну да, за коровой, — согласился Смит.

— Кажется, кроме коровы, что-то еще нужно было…

— Вроде бы удобрения… для витрины сэра Уотлиба…

— Вот именно! — воскликнул Пэн. — Золотая голова у вас, эсквайр! — И он полез в карман за бумажником. Но бумажника не было. — Ай-яй-яй… — сказал Трикитак, вспомнив, где оставил деньги.

— Где же ваш бумажник, сэр? — спросил Смит.

— Тц… тц… тц… — покачал головой Пэн. — ДАЛ Я МАХУ…

— Мы столько лет раскланиваемся с вами, — с обидой сказал Смит, — а вы отдали деньги не мне, а какому-то господину Маху…

Пэн объяснил Смиту, что ему не стоит обижаться. Они пошли и купили два мешка удобрений и три застекленные витрины.

— Там разберемся, для кого… — сказал Трикитак. Правда, деньги на все это пришлось занять у Смита. Просто оторвать чуть ли не с руками. Эсквайр держался за карман и стонал:

— Моя корова!

— Ничего не сделается с вашей коровой! — кричал Пэн. Он нес на плече витрины, а два мешка удобрений пришлось взвалить на Смита. — Ну, что еще? — спросил Пэн. — Кажется, поливочный шланг… для Джонни?