Татьяна Бонкомпаньи - Девушка из высшего общества

Потом Джозефин открыла еще один подарок, завернутый в ту же бумагу, что и подарок для матери Лили.

— Маме, — объявила Джозефин, прочитав имя на конверте. — Думаю, это мне. — Ярко-красным ногтем она поддела открытку и прочитала послание, которое Лили писала матери. Поджав губы, она разорвала пакет и достала кашемировый джемпер.

— О, черт, — прошептала Лили, пытаясь понять, как такое могло произойти, и вспомнить, что именно написано в карточке. Что-то о пухленькой бабушке и про дырку в джемпере, если она не ошибается. В панике она посмотрела на Роберта, но тот с удовольствием разглядывал свои новые часы. Потом Лили взглянула под дерево. А где остальные подарки? Она заметила в руках у Эдварда пару носков и мячи для гольфа, и в этот момент его прозрачные голубые глаза остановились на ней.

— И я с нетерпением жду, когда мы сможем пообщаться, — недоуменно произнес он.

Лили робко кивнула. Ей одновременно удалось оскорбить свекровь и обидеть свекра. И все это в сочельник!

Не желая больше привлекать к себе внимание, Лили незаметно открыла первый подарок от Колетт, которой достался шарф, предназначенный брату Лили. Это была антикварная машина с педалями. Потом последовало еще пять подарков от Джозефин для Уилла: два костюмчика из «Бест энд компани», детские пена для ванн и лосьон для тела европейского производства в хрустальных бутылочках, медвежонок от «Стейфф» и компьютер «Макбук-про».

— Дорогая, нужно как можно раньше знакомить их с техническими новинками, — сообщила Джозефин, когда Лили вынула лэптоп из упаковки.

— Но, мама, у тебя ведь даже нет адреса электронной почты, — фыркнула Колетт.

— Можешь сама пользоваться им, пока Уилл не подрастет, — добавил Эдвард.

— Возможно, я так и сделаю, — улыбнулась Лили. — Должна признать, мой компьютер не так хорош.

Под горой подарков для Уилла Лили наконец обнаружила что-то и для себя: тяжелый пакет с несколькими листами мятой тонкой бумаги, которые почти не скрывали содержимого. Внутри оказался набор канцелярских принадлежностей от миссис Джон Л. Стронг и книга о хороших манерах от гуру этикета Эмили Пост. И еще записка, прикрепленная скотчем к обложке:

НЕОБХОДИМАЯ ВЕЩЬ, ЧТОБЫ УЗНАТЬ, КАК ПИСЬМЕННО ВЫРАЖАТЬ БЛАГОДАРНОСТЬ.

ОБНИМАЮ, ДЖОЗЕФИН

Лили поблагодарила свекровь, которая ответила ей улыбкой, похожей на ту, с какой отчитывала за выпитое в лимузине шампанское. В пакете от Колетт оказались две дизайнерские футболки и кожаный пояс с заклепками. Последним подарком была сумочка от Шанель, очень похожая на ту, что получила Колетт.

— Спасибо. — Лили снова повернулась к Джозефин, на этот раз искренне обрадовавшись подарку. Сумочка была классического дизайна и очень красивой, не говоря уже о том, что явно недешевой.

— Дорогая, не нужно благодарить меня. Это тебе от мужа.

Лили взглянула на карточку, приложенную к подарку. Действительно, там было написано: «Лили. С любовью, Роберт». Вот только почерк был явно женский. Скорее всего писала продавщица в «Шанель» или Грейсон, ассистентка Джозефин.

— О, тогда тебе спасибо, — повернулась она к Роберту с фальшивой улыбкой.

— Пожалуйста, дорогая, — не почувствовав внутренней ярости жены, улыбнулся он из другого угла комнаты.

Лили налила себе еще шампанского и поудобнее устроилась на покрытом мехом диване.

Первым делом в рождественское утро Лили выпила две таблетки тайленола, чтобы справиться с сильнейшим похмельем, мучившим ее после большого количества выпитого шампанского и водки. Позже, когда лекарство оказало свое волшебное действие, она позвонила родителям. Они только что закончили открывать подарки (в отличие от Бартоломью в ее семье было принято делать это утром, а не в сочельник) и пребывали в полном восторге от того, что прислала Лили. Она тут же решила, что нет смысла рассказывать родителям о недоразумении. Потом, когда причин откладывать эту новость уже не было, она объявила, что Роберт нашел работу.

— Выходит, вы не вернетесь к нам в ближайшее время. — Мама шмыгнула носом.

— Это в принципе невозможно.

— И почему же, хотела бы я знать? — возмутилась она.

И снова Лили не захотела ее расстраивать. Она не могла сказать прямо то, что думает о Нэшвилле, который, несмотря на все его плюсы, по сравнению с Нью-Йорком был настоящим провинциальным городком. И как бы она ни любила родителей, перспектива жить всего в нескольких милях от их дома совсем не радовала ее. Лили не была уверена, что Нью-Йорк — это ее город, но точно знала, что не хочет вернуться в Нэшвилл. Поступить так означало бы полностью замкнуть жизненный круг, а она не стремилась к этому — по крайней мере не сейчас.

— Мы живем в Нью-Йорке. Здесь у нас друзья, — наконец вздохнула она.

— Но вы привыкли бы и здесь, — настаивала мама. — Наш город — замечательное место для молодых семей. Тех денег, что вы платите за квартиру, здесь хватило бы на отличный дом с большой лужайкой. У нас очень хорошие частные школы, прекрасные рестораны, парки, магазины. Семья твоего брата живет замечательно. Они счастливы.

— Не сомневаюсь. Но сейчас, когда Роберт нашел работу в Нью-Йорке, бессмысленно даже обсуждать это. Если мы куда-то и переедем, то это будет Гринвич. — Упоминание о нем было большой ошибкой. Остаток разговора Лили рассказывала матери все, что знала об этом городе — центре сосредоточения хеджевых фондов и льготного налогообложения.

Позже в тот же день они с Робертом начали собирать вещи для поездки на Сен-Барт. Стерев пыль со старых чемоданов, которые не использовались уже целый год, Лили сложила сначала свою одежду, завернув ее в тонкую бумагу, а потом впихнула в оставшиеся промежутки все туфли, пояса, шарфы, бижутерию и туалетные принадлежности. Но даже несмотря на то что она взяла так много вещей, сумка Уилла в итоге оказалась гораздо тяжелее. Лили с трудом смогла ее застегнуть — так много там было одежды и обуви, подгузников и пляжных принадлежностей. Наблюдая, как она сражается с застежкой, Роберт заметил:

— Знаешь, там тоже живут дети.

— Неужели? — с сарказмом заметила Лили, засовывая в сумку игрушки и несколько детских кремов от солнца с разными факторами защиты. Конечно, глупо брать с собой так много вещей в недельную поездку на море, но она не хотела попасть в ситуацию, когда придется покупать упаковки подгузников по тридцать долларов. Всем известно, что цены на острове в три раза выше.

На следующее утро Лили, Роберт и Уилл сели в такси до Международного аэропорта Кеннеди. У стойки регистрации они встретились с Джозефин, Эдвардом и Колетт, которые уже что-то раздраженно высказывали друг другу — свекровь была недовольна, что Эдвард отказался зафрахтовать прямой рейс до Сен-Барта. К тому моменту как все поднялись на борт, Лили уже радовалась, что они будут тесниться в салоне эконом-класса, когда родственники Роберта начнут ссориться из-за подогретых закусок в первом классе.