Татьяна Бонкомпаньи - Девушка из высшего общества

Лили села на стул из ротанга и принялась разглядывать заполненный зал. Столы, покрытые идеально белыми скатертями, были сервированы тяжелыми фарфоровыми тарелками и столовым серебром. За каждым сидели шикарно одетые гости, поблескивая в свете свечей золотыми часы и бриллиантовыми серьгами. Лили услышала, что кто-то играет на фортепиано рядом со старой барной стойкой темного дерева, но в самом ресторане стояла такая тишина, что был слышен даже звон бокалов на дальних столах и плеск воды в бассейне.

Официант подал Лили меню в кожаном переплете, и она принялась изучать перечень закусок, написанный от руки каллиграфическим почерком. Все было на французском. Она знала этот язык вполне сносно, чтобы продержаться в Париже один уик-энд, но расшифровать предложения высокой кухни была не в состоянии.

— Простите, мне нужно меню на английском, s’il vous plait, — вежливо обратилась она к метрдотелю.

— У нас их нет, мадам, — ответил он и, обойдя столик, остановился возле Эдварда, изучающего винную карту. — Monsieur, желаете поговорить с сомелье? — спросил он.

Эдвард кивнул. Сомелье появился очень быстро.

— Расскажи нам об этом, — попросил Эдвард, указав пальцем на название в списке.

Пока сомелье излагал отличительные признаки выбранного вина — белого бургундского из долины Луары во Франции, — Роберт наклонился к Лили и прошептал:

— Ты ведь сможешь разобраться?

— Здесь есть несколько сложных слов, но, думаю, я справлюсь, — ответила она, хотя на самом деле не понимала ничего и знала, что ей придется делать выбор, как говорится, «пальцем в небо». Сомелье вернулся с бутылкой вина, налил немного в бокал, покрутил его и предложил Эдварду попробовать.

— Отлично, — констатировал Эдвард.

Сомелье передал бутылку официанту, и тот, обойдя стол, наполнил всем бокалы.

Разлив вино, он принял заказы Джозефин и Колетт и повернулся к Лили.

— Et pour vous, Madame? — спросил он, склонив голову набок. — Vous avez choisi? [19] А вам, мадам? Вы выбрали? (фр.) — повторил он чуть медленнее, с насмешкой в голосе.

— Для начала, пожалуйста, asperges blancs [20] Спаржа в белом соусе (фр.). , а вот что попробовать из plat principal, andouillettes или Rillons [21] Из основных блюд, колбаски или рийон (фр.). … — Она замолчала, выбирая одно из двух самых дешевых основных блюд. — Lequel des deux vous preferez? [22] Что из этого вы бы предпочли? (фр.)

— Ah, ca c’est facile, pour moi, j’adore les andouillettes [23] О, это просто: что касается меня, я предпочитаю колбаски (фр.). , — произнес он быстро, используя жаргонные словечки. — Это фирменное блюдо la maison.

Захлопнув меню, Лили улыбнулась официанту:

— Звучит замечательно. Я согласна. — И, сделав глоток вина, вернулась к созерцанию великолепной панорамы гавани.

Белая спаржа в жирном белом соусе, который уже застыл по краям тарелки, оказалась не лучшим выбором. Лили пыталась достать нежные побеги из-под толстого слоя бешамеля и слушала Джозефин, которая оживленно рассказывала печальную историю о недавно расставшейся паре, отдыхающей сейчас в Сен-Барте на одной яхте, но уже с новыми любовниками. То есть на судне под названием «Счастье на берегу» жили ее владельцы Джек и Сандра Фортрайт со своими новыми спутниками (он выбрал владелицу сети модных бутиков одежды, а она — симпатичного дерматолога из района Верхний Ист-Сайд, который планировал запустить собственную линию косметики по уходу за кожей), и две их дочери двадцати с небольшим лет.

Фортрайты пережили очень неприятный развод, подробности которого стали достоянием общественности («Шестая страница» публиковала материалы о нем по меньшей мере раз в месяц), и ни один не согласился отказаться от ставшей привычной ежегодной поездки на Сен-Барт. В последний момент их адвокаты договорились о совместном пользовании яхтой, разделив персонал и решив, кто займет какую спальню. Этот сорокастраничный документ определял, когда мистер и миссис Фортрайт могут ужинать на борту и сколько гостей разрешено пригласить каждому, а также время пользования кинозалом, игровой комнатой, палубой и различными «игрушками» — как поняла Лили, речь шла о катерах, скутерах и так далее. Но даже такое подробное соглашение не смогло предотвратить ссоры. Она вспыхнула вчера — как говорят очевидцы, миссис Фортрайт истерически кричала и выбрасывала за борт мужскую одежду. Судя по всему, на таком крошечном острове других тем для обсуждения не было.

Тарелку с закуской убрали, и перед Лили появилось основное блюдо. Оказалось, она выбрала пару колбасок с перченым салатом из кресса. Лили отрезала от края и положила в рот горячий и жирный кусок.

Джозефин рассматривала тарелку Лили в просвет между свечами, занимающими центр стола, и в итоге поинтересовалась:

— Ну как, тебе нравятся andouillettes?

— Очень вкусно, спасибо. А как ваше блюдо?

Джозефин заказала себе дуврскую камбалу, которая, как успела заметить Лили, стоила больше ста евро. Ее подали на серебряном блюде с половинками лимона, обернутыми сыром, и кусочком масла, вырезанным в форме розы и посыпанным чем-то желтым.

— Камбала здесь просто изумительная. Единственное блюдо, которое стоит заказывать. Хотя, должна признать, я потрясена, что ты выбрала потроха, — усмехнулась Джозефин, поднимая за ножку свой бокал. — Я и не догадывалась, что у тебя такая склонность к риску.

Джозефин уже неоднократно испытывала девушку, а теперь к ней присоединились еще и светские «акулы», и Лили уже научилась не реагировать на подобные выпады. Она тоже подняла свой бокал и смело улыбнулась:

— Я ела andouilletes с раннего детства.

— О, дорогая. — Свекровь тихо засмеялась, но в ее взгляде мелькнуло злорадство. — Не думаю, что свиные рубцы могут сравниться с andouilletes. Это очень изысканная еда, совсем не то, к чему ты привыкла. Я имею в виду мамалыгу с сыром и кукурузный хлеб. Хотя, дорогая, мне лично меню на твоей свадьбе показалось очень милым. И не важно, что говорили остальные.

Роберт предостерегающе взглянул на мать.

— Что ж, мама, если тебе понравилось, остальное не важно, — с сарказмом произнес он.

— Ха! — выдал Эдвард и прополоскал вином горло. — Молодец, сынок!

Роберт нашел колено Лили под столом и сжал. Ночью они снова занимались сексом и на этот раз уже не заботились о том, чтобы их никто не услышал.

На следующее утро, выпив свежевыжатый апельсиновый сок и эспрессо в кафе в городке Сен-Жан, Лили с Робертом и Уиллом направились на пляж — полосу белого песка вдоль моря, — где взяли напрокат два шезлонга с зонтами от солнца и расположились напротив «Ла пляж», симпатичного ресторанчика, известного тем, что в нем постоянно играла громкая танцевальная музыка и с 11:00 до закрытия подавали крепкие напитки. Раздев малыша и натерев солнцезащитным кремом, Роберт понес его к бирюзовой воде. Лили смотрела, как он опускает ножки сына в волну, а потом быстро поднимает — бледное тельце Уилла при этом тряслось от смеха, — и чувствовала колоссальное облегчение. Наконец-то Роберт интересуется сыном и занимается с ним. Несколько месяцев он брал его на руки только по ее просьбе и почти никогда сам не менял подгузник и не разводил молочную смесь. Сейчас же он практически не спускал его с рук.