Николя Барро - Улыбка женщины

Я улыбнулась и на мгновение прикрыла глаза.

Он нежно коснулся моего рта кончиком пальца:

— О чем ты думаешь?

— Что хотела бы задержать это мгновение, — ответила я, ловя губами его палец, а потом, вздохнув, откинулась на подушку. — Я просто счастлива.

— Это прекрасно, — ответил он, обнимая меня. — Я тоже, моя Орели.

Он поцеловал меня, и некоторое время мы лежали, прижавшись друг к другу.

— Я никогда не встану с этой постели, — сказал Андре, гладя меня по спине. — Останемся здесь, хорошо?

— Разве тебе не надо в издательство? — улыбнувшись, спросила я.

— Какое издательство? — пробормотал он, засовывая мне руку между ног. Я захихикала. — Одно твое слово — и мы останемся здесь на весь день.

Мой взгляд упал на часы, стоявшие на ночном столике.

— Скоро одиннадцать! — удивилась я.

— Не надо портить игру, мадемуазель Бреден, — проворчал Шабане, ущипнув меня за нос. Он еще раздумывал. — Хорошо, сейчас позвоню мадам Пети и предупрежу ее, что сегодня задержусь. Или нет, скажу ей, что, к сожалению, не смогу прийти вообще. И мы проведем вместе чудесный день, хорошо?

— Блестящая идея, — согласилась я. — Улаживай свои дела, а я пока приготовлю кофе.

— Так и поступим. Но мне не хотелось бы с тобой расставаться, — ответил Шабане.

— Это ненадолго.

Я завернулась в короткий темно-синий халат и вышла на кухню.

— Вернешься — сразу раздевайся! — крикнул мне вдогонку Шабане.

— Все тебе не хватает! — засмеялась я.

— Тебя мне всегда не хватает, — возразил он.

«А мне тебя», — подумала я.

В тот момент я чувствовала себя в полной безопасности. Мне и в голову не могло прийти, что все это может кончиться.

Я приготовила две чашки кофе со сливками. Андре позвонил в издательство и пошел в ванную. Я осторожно отнесла кофе в спальню. Потом отложила в сторону книгу Роберта Миллера, все еще лежавшую на журнальном столике, и поставила чашки.

«Может, это „меню любви“ так подействовало на нас?» — думала я. Вместо английского писателя я поужинала с французским редактором, после чего увидела в нем то, чего не замечала раньше. И теперь мы, словно Тристан и Изольда, случайно выпившие любовного зелья, жить не можем друг без друга. Я хорошо помнила, как впечатлила меня эта опера в детстве, когда я слушала ее вместе с папой. Эпизод с любовным напитком особенно запомнился.

Улыбаясь про себя, я подобрала разбросанную на полу одежду и положила ее на стул возле кровати. Из кармана пиджака Андре вывалился кошелек. Он раскрылся, и из него выпали какие-то листки. По полу покатились монеты. Встав на колени, я принялась подбирать то, что рассыпалось. Из ванной доносилось пение счастливого Шабане.

Я засунула деньги в передний кармашек и уже собиралась сделать то же самое с бумажками, как вдруг заметила фотографию. Поначалу я решила, что это снимок Андре, и вытащила его, чтобы рассмотреть как следует.

И тут сердце мое остановилось, потому что я узнала эту улыбающуюся женщину в зеленом платье.

Несколько секунд я смотрела на нее, ничего не понимая. Потом каскадом, одна из другой, хлынули мысли, и отрывочные воспоминания из недавнего прошлого наконец образовали целостную картину.

Этот снимок я вложила в конверт вместе с письмом Роберту Миллеру, что нашла в бумажнике Андре Шабане. Того самого Шабане, с которым столкнулась в коридоре издательства. Того самого Шабане, который опустил в мой почтовый ящик письмо от Роберта Миллера, якобы потерявшего мой адрес. Того самого Шабане, который так весело шутил в «Куполь», потому что знал, что никакой Роберт Миллер там не появится. Потом этот Андре Шабане «забыл» сообщить мне о чтениях в «Козероге» — единственном парижском мероприятии, на котором Миллер действительно присутствовал, и утащил явно недоумевающего писателя буквально у меня из-под носа. Наконец, Шабане, и никто другой, появился в моем ресторане с букетом роз незадолго до того момента, когда литературный агент Роберта Миллера известил меня об отмене нашей встречи.

Миллер? Ха!

Узнать бы еще, кто звонил мне тогда по просьбе Андре Шабане. Да и как мог мне ответить Роберт Миллер, если он в глаза не видел моего письма!

И тут я кое о чем вспомнила. О том, на что обратила внимание уже сразу после чтений и чему не придала тогда значения. Я уронила фотографию на пол и бросилась к журнальному столику. Там лежала «Улыбка женщины», а в ней — письмо Миллера. Дрожащими руками я развернула наполовину исписанный листок.

«Искренне ваш, Роберт Миллер». Шепотом повторяя эти слова, я открыла книгу на той странице, где писатель поставил автограф. «Орели Бреден от Роберта Миллера с наилучшими пожеланиями». Подписи были совершенно разные. Я перевернула конверт той стороной, где еще была приклеена записка Андре Шабане, и застонала.

Не кто иной, как Шабане, написал мне письмо от имени Роберта Миллера и все это время водил меня за нос.

Ошеломленная своим открытием, я села на кровать. Я вспоминала, какими искренними глазами смотрел на меня вчера Андре. «Боже, как мне жаль, Орели…» У меня внутри все похолодело от ярости. Этот человек воспользовался моей доверчивостью и затеял всю эту игру, чтобы заполучить меня в постель. А я поддалась.

Я подняла глаза. За окном по-прежнему светило солнце. Однако картина безмятежного счастливого утра была испорчена.

Андре Шабане обманул меня, как и Клод. Но больше я никому не позволю над собой смеяться! Я сжала кулаки и на несколько секунд задержала дыхание.

— Итак, моя радость, весь день — наш.

Андре вошел в комнату с мокрыми волосами, обернутый широким темно-серым полотенцем.

Я уставилась в пол.

— Орели. — Он положил руки мне на плечи. — Милая моя, ты такая бледная. С тобой все в порядке?

— Нет, — ответила я, вставая. — Со мной не все в порядке. Мне плохо, очень плохо.

На его лице появилось выражение недоумения.

— Что случилось? Орели… любовь моя, что я могу для тебя сделать? — Он отвел волосы от моего лица и пристально посмотрел мне в глаза.

Я снова сбросила его руку:

— Никогда больше не прикасайся ко мне, слышишь?

Андре в испуге отшатнулся:

— Но, Орели, что случилось?

Я почувствовала, как во мне поднимается новая волна гнева.

— Что случилось? Ты хочешь знать, что случилось? — зловещим шепотом повторяла я. Я подошла к тому месту, где упала фотография, резким движением подняла ее с пола и протянула Шабане. — Вот что случилось! — Я взяла письмо с журнального столика и бросила ему в лицо. — И вот что случилось! — Я видела, как его лицо заливается краской.

— Орели, ну пожалуйста, Орели… — бормотал он.

— Что, уже подготовил для меня новую ложь? — кричала я. — Может, хватит? — Я схватила со стола книгу Роберта Миллера. Больше всего мне сейчас хотелось огреть Шабане ею по голове. — Единственное, что имеет для меня значение во всей этой истории, — этот роман. А ты, Андре Шабане, ведущий редактор издательства «Опаль», для меня никто. Ты хуже Клода. У того, по крайней мере, были причины меня обманывать. А ты… ты просто надо мной посмеялся.