Александр Мильштейн - Контора Кука

— Да-да, — оглянулся он, когда кто-то из вновь прибывших на кухню курильщиков сказал со смешком: «Да ладно тебе заливать, Михи!»

— Палкой, — сказал Михи, — это последнее, что я запомнил. А потом всё — расплывчато, как в этом клипе «Роллинг стоунз»… Ну, неважно, я помню, что летел как-то странно, через Будапешт… Почему через Будапешт? Я понятия не имею. Всё в тумане, и только здесь он начал рассеиваться, этот туман, хотя он и был утрированным… Вот что бывает, когда человек женится. Не женитесь никогда и ни при каких обстоятельствах!

— А из-за чего она тебя так?

— Из-за денег. Была какая-то небольшая ссора, ничего особенного, как лучше распределять семейный бюджет… я совершенно не ожидал такого, совершенно… Всё было как в бреду, очнулся — её нет в квартире, и что-то мне подсказало, что надо побыстрее смываться, что пошла за подмогой, родню звать… и я как был поехал в аэропорт, без вещей, без ничего, слава богу, эта тварь паспорт оставила и одну карточку, хотя, как покупал билет… я ничего этого не помню, и почему вдруг Будапешт, чёрт возьми? Но факт, что там я очнулся, в аэропорту, и всё как будто бы во сне… но при этом я в Будапеште, в аэропорту…

— Может, она тебе что-то подмешала, — предположил один из слушателей.

— Не думаю, — сказал Михи, — она простая была такая деваха… фармацевтика не по её части, она вот — железной палкой по голове, это да… Вот её сестра младшая, та могла бы…

Перед тем как выйти, Лев ещё раз оглядел кухню, подумав, впрочем, что вряд ли последний раз — здесь и в самом деле что-то было, какое-то расслабленное, лёгкое безумие… «Как будто ты дома, — подумал он, — вот да, как будто ты дома… но на уровне какого-то более глубокого слоя, чем внешний… внешне — какой же это дом, это бог знает что, затерянный мир, как правильно говорил Паша, где кто-то исчезает, а кто-то появляется… после нуль-транспортировки, прямо из Греции… Ну, или транзитом… эттрактор…»

В баре теперь было тесно, публика была в основном совсем уже юная… Одна девушка просто даже смутила Льва — при его появлении она отставила кружку с пивом, распахнула объятия и воскликнула: «Папочка! Я наконец-то тебя нашла!» Лев криво усмехнулся и стал протискиваться к стойке. «Счёт», — сказал он официантке. «Уже, так быстро? — сказала она. — Вам у нас не понравилось?» «Да нет, — сказал Лев, — очень даже. Хотя я, наверно, немного староват для вашей кнайпы». «Отнюдь! — воскликнула Софи. — Посмотрите вон туда — у нас не только малолетки бывают. Отнюдь!»

Лев обернулся и в самом деле различил в зазорах между мельтешащими молодыми телами… столик, где сидели его седые одногодки или даже люди постарше… и вместе они там смотрелись довольно колоритно, на одном была кожаная шляпа с широкими полями, потом всё исчезло, а в следующий момент, когда в окружающей Льва толпе образовался зазор и стол «старой гвардии» стал снова частично виден, Лев понял, что они там играют в карты: «Судя по резким движениям — что-то простое, вроде нашего подкидного дурака…»

— А вот к ним мне ещё рано, — сказал он, обернувшись к Софи, которая протягивала ему сдачу, — да нет, у вас очень мило, чего там, и музыка мне нравится, и публика, просто я человек семейный, знаете, выпил — и пора домой, чтобы жена не беспокоилась… А то вот только что мне на кухне рассказали, что бывает, когда… жена сердится.

— А можно вашу визитку? — сказала Софи.

— Визитку? — удивился Лев. — Да у меня с собой и нет. А зачем вам? Давайте я вам просто телефон свой напишу, мейл, а вы мне… или мы на ты?

— Есть одно дело… Мне может понадобиться частный детектив, — сказала она, — подавая ему блокнотик и ручку.

— Что? — сказал Лев. — А я при чём?

— Что, совсем ни при чём? — хитро улыбнулась она.

— А… я понял, мой вопрос тебя навёл на мысль, что я…

— А что, разве не правда?

— Да нет. Я просто так спросил… Ведь ничего же не произошло на самом деле?

— В общем, заходи к нам! — сказала Софи и устремилась вдоль стойки туда, где её уже с минуту нетерпеливо просили замутить коктейль с незнакомым Ширину названием…

Ширин с удивлением заметил, что джин-тоник здесь подавали с ломтиком свежего огурца — он никогда такого не видел, судя по всему, это была какая-то новая мода…

«Вместо того чтобы по-человечески… давать к водке солёный… они дают к джину — свежий, вот всё не как у людей, — думал Лев, выходя из бара. — Но в целом здесь и в самом деле довольно славно, Паша был прав… „Папа, я тебя нашла!“ Почему было и не поддержать разговор… с дочечкой… но всё, теперь это поздно, или…» — На мгновение Ширин замер — уже стоя на пороге, точнее, за порогом заведения, где тоже, как и на кухне, толпились курильщики, так что сама кнайпа показалась Льву проходным — между двумя облаками дыма — двором…

Но что облака… это уже он просто снова заговаривал себе таким образом… зубы, ну да… Видит око…

Да нет, и зуб пока ещё… ймёт, да… Обернувшись, Ширин увидел «тюрштеера», который теперь уже не был в переводе «вышибалой» и даже реально улыбался.

И сказал на прощание не холодное «До встречи!», а «До следующего раза» — что по-немецки звучит как-то теплее, что ли…

А следующий день был субботой, и Лев долго не то чтобы спал — проснулся он примерно так же рано, как и Лиля, но, в отличие от неё, вставать не спешил…

Он думал было отказаться от утреннего кофе (он давно уже думал от него отказаться вслед за «вечерней сигаретой»), «…но не в этот раз, — решил он, — в следующий… тем более что и от сигареты накануне не отказался… впрочем, один раз ничего не значит, einmal ist keinmal [13] Один раз не в счёт… ( нем. ). …, — подумал он, — завтрак не хочу, но кофе, и не просто кофе… а кофе вместе с Комой, вот что… давно не пил я с ней вместе кофе утром, а была ведь у нас традиция… и вообще, давно что-то мы её не видели…»

— Я зайду к Вере! — крикнул он Лиле, которая была, судя по звукам, где-то в гостиной.

Зашёл на кухню и взял коробку русских конфет или, точнее, украинских — «Вечерний Киев», да… Сласти, впрочем, тоже подлежали скорому запрету, как сигареты и «термоядерный», как он его называл, кофе по утрам… Но и дарить начатую коробку Коме было как-то глупо, а кроме того, она ведь тоже вечно худела, так что получится что-то из серии «на тебе, боже, что нам не гоже…». Лев положил конфеты на место и в задумчивости взял в руки чашку, которую раньше не видел. На ней было написано по-немецки примерно следующее: «В каждой тигрице скрывается трепетная кошечка!» «Смешно», — подумал Лев и крикнул:

— Лиль, что это за чашка новая?

— Мне подарили, коллега, на работе, — сказала Лиля, входя на кухню.

— Да? — сказал Лев. — А я вот тоже думал её подарить — Коме…

— Вот и подари, хорошая идея.

— А она не обидится?