Яна Дубинянская - Сад камней

— Присаживайтесь.

У него тоже было просторно, хоть и чуть поменьше метражом, чем у Таши. Точно такие же дорожки по дощатому полу, полосами и зигзагами, контрастными под белым светом матового плафона. А по всему периметру комнаты стояли стеллажи, узкие, металлопластиковые, вплотную друг к другу, высотой до пятиметровых потолков, еще более парадоксальные, чем Ташины китайские игрушки; но теперь, после картин Михайля, меня тут уже ничто, наверное, не удивит. Все стеллажи были дробно и плотно, словно черепицей, испещрены ребрами пластиковых коробок с дисками. Кино, DVD. Один из них уже почему-то оказался у меня в руках, черт его знает, когда и как; повертела, прочла, поискала взглядом его родную свободную ячейку, вроде бы нашла, сунула, искоса глянула на Отса: кажется, не видел. Если все это дивидишки с фильмами, тут и мои наверняка есть, и все равно непонятно, когда человечество успело снять и оцифровать столько картин. Но, скорее всего, половина все-таки музыка. Надо будет потом спросить.

— Впечатляющая у вас коллекция.

— Неожиданная, вы хотели сказать.

— И то и другое.

— Почему вы до сих пор стоите? Садитесь, я вас слушаю.

Оглядевшись, я сообразила наконец, куда сесть; до сих пор низкая кушетка попадала на слепое пятно, в зону невидимости. Отс давно уже сидел напротив, прямой и бесстрастный, освещенный безжалостно и ярко: сколько же ему примерно лет? Вдруг показалось, вернее, предположилось, что узловатые продольные морщины на его щеках — на самом деле шрамы от ран или ожогов, похожие были у одного лесовика там, в горах… Интересно, может, и здесь «Морда» тоже есть? Был же потом, после всего, небольшой тираж на DVD.

Но пора уже что-то говорить.

— Мне понравилось у вас, Отс. Ваша девочка, Тарья, сказала, что вы сдаете жилье… по демократичной цене.

— Разумеется, это ведь очень скромное жилье.

— Меня оно устраивает. И сколько?..

Он назвал цену, нереальную, смешную, так запрашивают условную копейку за подаренный нож. Кивнула, не выказывая удивления, да и нечего тут выказывать, вынула из бумажника купюру — бокал вина в хорошем ресторане или полтора месяца в каморке, где придерживает ставню пропыленный этюд работы Михайля. Отс принял бумажку спокойным деловым жестом, спрятал в карман. Сделка совершена. Теперь можно просто поговорить.

— Вы часто принимаете постояльцев?

— Не слишком. Все-таки слишком отдаленное от цивилизации место, практически никакой инфраструктуры, — профессионально поставленные лекторские интонации в голосе. — Но случаются люди, которые ищут именно тишины и покоя.

— Писатели, художники?

Напряглась, как будто от его ответа зависело бог весть что.

— Да, художники приезжают регулярно. Здесь хороший пленэр.

А теперь просто назвать имя. Фамилию, которую припоминают теперь лишь в узкопрофессиональных кругах, да и то с трудом, хотя он был талантливее всех. Но всегда чуть-чуть недотягивал, промахивался на волос, отвлекался на ерунду, расслаблялся не вовремя, на мгновение разминался с удачей, и так каждый раз, из года в год, все время где-то рядом, вот-вот, руку протянуть до настоящего успеха. Точь-в-точь как я. И у нас были совершенно одинаковые глаза, все всегда удивлялись.

Его имя и вопросительный знак. А потом пауза, морщины на коричневом лбу и, наконец, ответный кивок: да, кажется, был и такой. Давно, лет десять назад. Может быть, Отс даже великодушно разрешит мне взять себе ту заросшую пылью картину, нужна она мне, черт возьми, два раза нужна — подпирать ставни!!!

— Марина, вы плохо себя чувствуете?

— Нет, спасибо, все хорошо, — и вправду схлынуло, спало, не захлестнуло. — Я еще хотела спросить вас, Отс… о той посылке. Где вы ее взяли?

— На станции.

— Но…

Он кивнул, понимающе улыбнулся — морщины на лице отреагировали неправильно, асимметрично, они и вправду скорее шрамы — и пояснил обстоятельно, будто отвечая на студенческий вопрос:

— Почтового отделения у нас на станции, конечно, нет. Когда вам понадобится что-нибудь кому-то отправить, придется выбираться в город. Но всю входящую корреспонденцию нам привозит два раза в неделю один из проходящих поездов, он останавливается на полминуты и отгружает почту, если таковая имеется. Я всегда отслеживаю, можете быть спокойны.

— То есть эту посылку тоже привезли на поезде, со всей почтой?

— Видимо, да. Я пришел на станцию немного позже, — Отс неопределенно пошевелил узкой жилистой кистью. — Другой почты сегодня не было. Но вообще система доставки у нас налажена, вы были правы, что дали вашим знакомым адрес заранее.

— Никому я его не давала.

Посмотрел без особого удивления или недоверия, как будто так и надо:

— Тогда я не знаю.

В его темном лице не отразилось ни проблеска интереса — что к очевидной несообразности и загадке, что к моим словам и вопросам, что ко мне самой. Мы договорились, я расплатилась, мне пора уходить. Встала, окинула напоследок длинным панорамным взглядом коллекцию по стенам. Ни на одной студии, где мне приходилось работать, ни в архивах или фильмотеках не видела ничего подобного. Интересно, он хотя бы смотрит их регулярно, свои бесчисленные диски?

— У вас тут есть DVD-плеер, Отс?

— Да, конечно, — он поднялся тоже, шагнул в сторону двери. — В соседней комнате. Вы можете иногда заходить ко мне, Марина, выбирать себе какой-нибудь фильм и смотреть. Мне кажется, вы должны ценить хорошее кино.

Усмехнулась:

— Мне тоже так кажется.

Я боюсь, что они уже… ну, ты понимаешь. Что она с ним спит.

Нет, хороший мальчик, студент с параллельного отделения, Пашей зовут. Приходил к нам один раз, Мариша думала, что меня не будет дома. А так я бы и не узнала даже, она ведь ничего не рассказывает. Серьезный парень, взрослый, после армии, хочет стать кинооператором. У него мама имеет какое-то отношение к кино, я не совсем поняла, что именно за профессия, было неудобно переспрашивать… Выпили чаю, и Мариша сразу его куда-то утащила. Больше не приведет, наверное. Почему она все от меня прячет? Я же всегда… я бы поняла, разрешила бы, помогла, поддержала, и она знает. Почему?..

У них на курсе две девочки всего: Мариша и вторая странная такая, стриженая, на мальчика похожа, она гораздо старше, чуть ли не под тридцать. Там почти все старше, многие уже с каким-то нормальным человеческим образованием, я смотрела по журналу, когда ходила в институт, к их мастеру. Что она мне устроила тогда!.. Видишь, второе стекло так и не вставили с тех пор, а ведь зима скоро. Кричала, будто я вообще не должна там появляться, что я ее компрометирую и еще всякое, совсем уж невообразимый кошмар, но я привыкла, ты же знаешь. А мастер у них — кинорежиссер и артист, очень известный, забыла фамилию, но ты мне сейчас скажешь: отец мальчика-музыканта в сериале про Рыжую. Неужели не смотришь? Подожди, дай вспомню, он много где еще играл…