Д. Томас - Белый отель

К своему несчастью, несколькими неделями спустя, она позволила А. убедить ее, что он раскаивается и любит ее по-прежнему. Он оправдывался тем, что слишком много выпил, говорил о беспокойном духе времени, об отсутствии между ними интимных отношений. Она вернулась к А. и вскоре стала его любовницей. У нее появились те же мучительные галлюцинации, что и позже, во время замужества. Она стала жить в его квартире. Забеременела. Однажды обнаружила, что он уехал на юг в компании девушки, с которой развлекался на яхте. В этот ужасный период ее спасла дружеская поддержка мадам Р., ибо девушка постоянно бродила по мостам через Неву с мыслями о самоубийстве. Фрау Анна убеждена, что после выкидыша только откровенный разговор с подругой учительницей, закончившийся приглашением пожить в ее доме, спас девушку от неминуемой развязки.

Рассказ об этом периоде стоил пациентке стольких мучений, что я никак не мог решиться задать вопрос, почему она несколькими месяцами ранее вспоминала о плавании на яхте с такой ностальгией. Когда наконец спросил, она притворилась, что говорила еще об одной прогулке по реке, в другое время, а я их перепутал.

Болезненные явления продолжались с прежней интенсивностью; она плохо спала, вновь исхудала и вернулась к прежней диете, — апельсинам и воде. Однажды, она спросила: «Вы говорите, что болезнь скорее всего связана с событиями в детстве, которые я забыла. Но даже если вы правы, прошлое не изменишь. Как же вы тогда поможете мне?» Я ответил ей: «Без сомнения, судьба с большей легкостью избавила бы вас от болезни. Однако мы с вами добьемся многого, если сумеем обратить страдания, провоцируемые болезнью, в обычные переживания из-за неудачно сложившейся жизни».

Именно тогда, во время болезненно медленного продвижения к истокам таинственной болезни молодой женщины, я стал связывать ее недуг со своей теорией инстинкта смерти. Анализ трагического парадокса, управлявшего судьбой фрау Анны, как-то незаметно привел к тому, что общие идеи, изложенные в незаконченной статье «По ту сторону принципа наслаждения» [18] Издана в 1920 г. стали обретать четкую конкретную форму. Она жаждет удовлетворить нужды своего либидо; и в то же время всеподавляющая воля некой непонятной мне силы заставляет отравить самые истоки ручья наслаждений. По ее собственному признанию, она обладает необычайно сильным материнским инстинктом; и тут же декрет верховного правителя, имя которого остается тайной, категорически запрещает иметь детей. Она любит поесть; однако ограничивает себя жесточайшей диетой.

Необычным также (хотя слишком долгие занятия психоанализом частично притупили во мне понимание странности данного явления) было навязчивое стремление рассудка пациентки вновь пережить штормовую ночь, когда она узнала о смерти матери в горящем отеле. Я уже упоминал, что в определенные моменты выражение лица фрау Анны напоминало мне невротиков, заболевших вследствие боевых действий. Нам до сих пор неясно, почему эти несчастные жертвы войны вновь и вновь заставляют себя переживать во сне события, послужившие причиной психической травмы. Но дело в том, что не только невротикам, а практически всем людям присуща иррациональная жажда повторения. Например, однажды я наблюдал, как играет мой старший внук. Он снова и снова повторял действия, которые для него знаменовали лишь весьма неприятное событие, поскольку они относились к отсутствию матери. Сквозь всю жизнь некоторых людей прослеживается цепь поступков, которыми они намеренно причиняли себе страдания. Я стал рассматривать фрау Анну не как человека, отделенного от обычных людей болезнью, но как индивидуума, в котором истерия многократно усилила и четко выделила присущую всем нам борьбу между инстинктом жизни и инстинктом смерти.

Разве в нашей с вами жизни не присутствует «демон повторения», и если так, откуда ему исходить, как не из самых древних составляющих человеческого естества — инстинктов? А следовательно, вправе ли мы предположить, что все живые существа мечтают вернуться в изначальное, неорганическое состояние, из которого они некогда появились по воле случая? Зачем же еще, подумал я, существует смерть? Ведь она не является абсолютно необходимой данностью, берущей начало в сущностных основах жизни. Смерть скорее может рассматриваться как целесообразность. Так я рассуждал.

Фрау Анне просто суждено было оказаться, так сказать, в первых рядах наступающих, а ее «дневник» — последняя сводка событий с передовой. Но и гражданскому населению, если мне позволено так величать здоровых людей, тоже по собственному опыту знакома постоянная борьба инстинктов жизни (либидо) и смерти. Дети, армии строят кирпичные башни лишь для того, чтобы их разрушить. Самые обычные влюбленные знают, что час их победы — это также час поражения; и, торжествуя, смешивают погребальные венки с праздничными гирляндами, называя завоеванную страну «le petit mort». Хорошо знакома изнурительная борьба двух начал и поэтам:

Размышляя таким образом об универсальном аспекте проблемы фрау Анны, битве Эроса и Танатоса, я наткнулся на корень, питавший болезнь. До сих пор, я не сумел выделить какое-либо событие в ее жизни, способное спровоцировать развитие истерии. Боли в области груди и яичников начались в период, когда она наслаждалась успехом и счастьем. Прерванная карьера развивалась успешно, она с нетерпением ожидала первой увольнительной мужа, и верила, что теперь все будет хорошо. Пациентка не смогла назвать ни одного неприятного происшествия, с которого могла начаться болезнь. Перед тем, как лечь в постель, она написала мужу полное нежности письмо, намекнув, что, когда он вернется домой на короткий отпуск, надеется от него забеременеть. В ту же ночь пациентка проснулась, потому что начались боли.