Ребекка Маккаи - Запретное чтение

— Люси, привет! Уже понедельник, а тебя все нет. Насколько я понимаю, это твой автоответчик. Ты даже представить себе не можешь, что мне пришлось пережить, чтобы раздобыть этот номер! Рокки откопал его из-под миллиона файлов и бумажек, это создало страшные неудобства! Для нас всех!

Я отодвинула трубку с голосом Лорейн подальше от уха, точнее, я отодвинула от трубки голову, а телефон продолжала держать на том же месте, чтобы связь опять не пропала.

— Мне необходимо знать, какого числа ты возвращаешься, потому что внизу полнейший хаос. Вчера приходил человек, который надувает шарики, а никто понятия не имел, что он должен прийти. Так, дальше. Насколько я понимаю, Рокки рассказал тебе о ситуации с семьей Дрейков? Эта самая Джанет Дрейк сказала в полиции, что им нужно побеседовать с Сарой-Энн, одному богу известно зачем. Когда они явились, я сказала, что это ты у нас заведуешь детским отделом, а вовсе не Сара-Энн, но теперь-то получается, что тебя тут и вовсе нет, и это ставит всех нас в очень неловкое положение. Сара-Энн категорически отказывается вести книжный час в эту пятницу, потому что в прошлый раз дети ее чуть не убили! Так что, если ты не вернешься, придется мне самой им читать. Мне, конечно, доставляет огромное удовольствие работать с нашими милыми карапузиками, но ты ведь знаешь — у меня столько дел!

На этом голосовое сообщение обрывалось. Ни прощальной фразы, ни ультиматума, если, конечно, не воспринимать как угрозу обещание Лорейн самостоятельно почитать детям в пятницу. Я была так сильно озабочена, чтобы мои разнообразные легенды не противоречили друг другу, что совсем забыла о главной легенде — самой простой из всех: я возвращаюсь в Ганнибал в понедельник. Я хотела было перезвонить Лорейн, но так и не придумала, что ей сказать. Решив воспользоваться связью, пока она еще была и обещала возможность контакта с внешним миром, я набрала номер Тима.

— Люси! — воскликнул он. — Где ты?

Я рассказала ему ту же историю, которую рассказывала Рокки и Гленну: костный мозг, Чикаго. И добавила, что вернусь на выходных.

— У тебя телефон вчера чуть не разорвался! Я в итоге не выдержал и зашел его отключить. Иначе мы бы тут все с ума посходили.

— Ох, простите меня, пожалуйста!

— А еще вчера приходил какой-то тип. Спрашивал тебя.

— Тип на инвалидной коляске?

— Нет, и не тот парень, с которым ты встречаешься. Это был какой-то старый тип, похожий на Чарлтона Хестона [74] Чарлтон Хестон (1923–2008) — американский актер. . Назвал твое полное имя, все дела. Слушай, с тобой вообще все в порядке?

— Он не сказал, кто он такой? У него не черные волосы?

— Нет, седые. Как у Чарлтона Хестона в старости. Он оставил мне свое имя и телефон, но я выбросил карточку. Решил, что это какой-нибудь маньяк, который тебя преследует.

— Наверное, это просто кто-нибудь из друзей моего отца, — предположила я, хотя была уверена, что это не так. — У него есть очень странные друзья.

— Но с тобой точно все в порядке? — снова спросил Тим.

— Да. Он приходил только один раз?

— Да, только один. У тебя неприятности?

Рассуждая логически, можно было заключить, что это был тот же самый детектив, который приходил в библиотеку. Ему нужно было проверить все возможные зацепки, а адрес ему наверняка дала Лорейн. Если бы Рокки и в самом деле обо всем догадался и рассказал полиции, об этом говорили бы в новостях, по стране объявили бы розыск — в общем, дело не ограничилось бы одиноким парнем, который всего раз зашел, чтобы со мной поговорить. Но все это означало, что я попала в зону их внимания, и это мне совсем не нравилось.

— Нет-нет, никаких неприятностей, — заверила я Тима. — Просто все получилось очень неожиданно. Я имею в виду эту свою поездку.

— Ну круто. Если вернешься на днях, предупреждаю: нас все выходные не будет. Отменили репетицию в пятницу, чтобы поехать на эту их затею в Сент-Луис. Посчитали, что это важнее, чем репетиция. Едем всей труппой.

— Что за затея?

— Ну ты ведь видела листовки внизу? Про мальчика, который ушел из дома? Ну, пикеты, помнишь?

— Ах да.

Через секунду связь прервалась и больше не возвращалась — впрочем, я не очень-то этого и хотела. Мне казалось, что стены алькова пульсируют, что они холодные и влажные. Вот вам, пожалуйста: я забралась на самый край страны, никто не знает, где я, никому меня здесь не достать, и все равно кольцо вокруг меня сужается. Детективы шарят по библиотеке и по моей квартире, а единственный человек, на которого я рассчитывала, который должен был находиться за стеной моей гостиной, душа и громкий голос нашего здания, отправляется на пикет, который устраивают в поддержку сбежавшего, а на самом деле похищенного мною мальчика, и, наверное, будет его подбадривать и кричать «Беги быстрей!». Я огляделась по сторонам, отыскала глазами Иэна и вдруг почувствовала, что совсем не удивлюсь, если увижу на одной из скамеек отца, а рядом с ним — Рокки и Гленна, и еще Чарлтона Хестона, мистера Геля и Лорейн.

— Это твоя жизнь, — скажут мне они. — Ты имеешь право сидеть тихо и не высовываться.

— Мисс Гулл! — громко прошептал Иэн с другого конца здания, помахивая в воздухе розовой ксерокопией. — Тут сказано, что это единственная официально признанная священная реликвия во всей Новой Англии! И ведь мы оказались здесь совершенно случайно!

— Да, поразительная удача.

— А что такое реликвия?

Отец Диггс просунул голову в дверь и нарочито вежливо кашлянул. Иэн поднял глаза к потолку, перекрестился (мне показалось, что не в том направлении) и торжественно прошествовал в низкий дверной проем.

— А за что отвечает эта святая Береника? — спросил Иэн, когда я к ним присоединилась.

— Ну, не всякий святой должен непременно за что-то отвечать, — ответил отец Диггс. — Но ты можешь считать ее святой покровительницей этого прихода и французской деревни, где она жила.

Мы прошли по коридору, заставленному картонными коробками, и оказались в маленькой комнатке, где стояла вешалка с мантиями хористов, а в углу лежала груда чего-то, похожего на хлам, оставшийся после рождественского шествия: ангельские крылья, пастушьи посохи, скомканные куски белой материи. Отец Диггс почтительно отступал к дальней кирпичной стене, у которой стояло нечто вроде аквариума. Спереди аквариум прикрывала фиолетовая занавеска. Священник взволнованно потер руки.

— Ну, вот и он, — сказал он, отдернул занавеску и включил синеватую флуоресцентную лампу, которая мерно загудела над аквариумом.

Иэн прижался носом к стеклу, и мне пришлось выглядывать из-за его наэлектризовавшихся волос, чтобы увидеть, что же там такое внутри. В центре аквариума лежала выцветшая голубая подушечка, а на ней — нечто, напоминающее маленькую сосиску, белую и сморщенную.