Сергей Чевгун - Кумир

На следующий вечер в «Музу-М» валили все, кому не лень. Десять дополнительных столиков положения дел не спасали: желающих посмотреть на Коровина был легион. Вертопрахов яростно аплодировал и орал «бис!» за троих. А опытнейший Провизер лишь грустно улыбался над порцией лососевого филе в оливковом соусе.

Так продолжалось дня три или четыре, а может, и пять. А потом опять в зале ни души. И свободных мест — хоть столы выноси. Что хозяин кафе и сделал. И снова Баблюк пил пиво вместо шампанского и переживал, Жак — молчал, Эдип матерился в гримерной. А Вертопрахова и вовсе не было.

Как так — не было? Да вот так, не было — и все. Сбежал Вертопрахов, а заодно уж и прихватил с собой девушку Лену. И долго еще зимними вечерами тихо радовался злодей, что не заключил в свое время пари с многоопытным Провизером. Да черт его знает, эту шоу-науку, как зажигать в небе «звезды», дабы впоследствии зарабатывать на них капитал. Не получилось зажигать у Вертопрахова. Что ж, бывает. Главное, чтобы с Леной у него было все хорошо. И чтобы та своего визажиста-кудесника пореже вспоминала.

Ладно, это — дела семейные. А вот «Кузнечикам»-то как дальше жить? Думайте, ребятки, думайте…

— А может быть, нам в народ пойти? — подал голос умный вне сцены Жак. — Больших «бабок», конечно, вряд ли соберем, зато прославимся.

— Главное — реклама, — подхватил Алессандро.

— Точно, — согласился Эдип.

И на следующий же день «Кузнечики» подались «в люди»…

Черт возьми! Что за чудные заголовки мелькали в те дни на страницах местных газет! Вот так закрою глаза — и вижу надпись на полполосы: «Пацаны, это — круто!» Да уж куда круче — сольный концерт Коровина в городской бане. С ума бы не сойти! Но зато уж «Кузнечики», точно, весь город говорить о себе заставили.

Отличнейший был концерт, доложу я вам. Куда там Киркорову до соло в бане! Случайно облитая из тазика, задымилась электрогитара в руках у Баблюка, да Слон-ударник, поскользнувшись на кусочке мыла, упал, расплющив свой барабан. Но зато уж поклонницы Коровина были на седьмом… нет, на восьмом… да что там, на двадцать восьмом небе от счастья!

«Восхищенные поклонники выскакивали из раздевалки и бежали за машиной, увозившей Коровина с этого банного концерта. И долго еще мелькала в сумерках то одна, то другая простыня, тщетно пытаясь догнать своего кумира…»

Здесь опытнейший Провизер прервал свой рассказ, грустно улыбнулся автору этих строк и взялся за порцию омара в белом вине. На ближайшие десять минут за столом воцарилось торжественное молчание.

Но вот воротила от шоу-бизнеса отложил серебряные щипчики в сторону и потянулся за салфеткой.

— Вчера мне звонил Миша Лейман, хочет заделать небольшой концертик в «Метрополе», — сказал Арнольд Арнольдович, жестом аристократа промакивая уголки губ. — Просил меня подыскать пару-тройку свеженьких групп. На обкатку.

— Ну и что? — спросил я.

— Думаю, пора бы нашего Коровина в свет выводить, — сказал как отрезал Провизер.

— Да что вы, Арнольд Арнольдович! У Коровина же нота «ля» до сих пор дребезжит, — продемонстрировал автор глубокое знание предмета. — И звук «ша» как муха. Его же в «Метрополе» гардеробными номерками забросают!

— «Ля» — это неважно. И «ша» здесь тоже не причем, — рубил Провизер с плеча. — Главное в нашем деле — это вовремя в струю попасть. А эти ваши «ша», «ля»… Фигня это все. Ясно?

И воротила Провизер придвинул к себе порцию расстегайчиков «а-ля Иван Грозный» (300 целковых порция).

Впрочем, что ж это я? Все Провизер да Провизер… А когда же в рассказе снова Гена Коровин появится?

Не появится больше Гена! Не споет Коровин-кумир. Выхватил его из провинции Миша Лейман, импрессарио и москвич, каких свет не видел, увлек за собой в Белокаменную и швырнул «Метрополю» на обкатку. Ну, и опекает заодно. Правда, на первый канал Гену пока еще не протолкнул, но два раза — мельком и со спины — Коровина по НТВ уже показывали.

— Этот — пробьется! — говорят москвичи и гости столицы, проходя подземным переходом, что в районе Пушкинской площади. — Видали, какая прическа у парня? Ну, вылитый Кобзон!

— Пробьется, не сомневайтесь, — убеждает их Лейман-импрессарио, и готовит шляпу для сбора денег.

«Пробьюсь!» — шепчет Коровин и подает знак музыкантам.

— Та-ти, та-та… Та-ти, та-та… — Начинает…нет, уже не Алессандро, а совсем другой музыкант — Вовец (Смирноухов). Тут же подхватывает мелодию клавишник Влас. (Жак подался в Урюпинск на заработки). Потом вступает в дело бас-гитара хорошего парня Жорика (Эдип отныне играет лишь на свадьбах и похоронах). И вот уже рассыпается мелкой и крупной дробью Малютка Том (вместо старого доброго Слона, который вообще неизвестно где сгинул). Что, пошла музыка? Пошла, родимая, пошла!

Вот тогда-то уже и вступает в дело Коровин:

— Девочка-лапочка, где ты — не знаю я, но понимаю, что ты — далеко… — начинает он дребезжать нотой «ля» и жужжать на звуке «ша». Ритм-гитара Вовец морщится, хмурится Жорик-бас, Малютка Том начинает путаться в барабанных палочках… А что Коровин?

А что Коровину? Он — поет. Поет!

Кумир — поет, а значит, одним безработным у нас в стране — меньше.