Сергей Чевгун - В Канаду, к шурину

— Жениться вам нужно, Александр Андреевич, — сказал полковник. — Жениться! И — срочно.

— Да где же я такую дуру… такую женщину найду, чтобы выйти за меня согласилась? Да еще так быстро? — ахнул Огаркин. — Да нет же, ерунда все это, Павел Петрович. Нереально.

— Ну, не скажите, — улыбнулся тот. — Было бы желание, а уж женщину найти!.. Скажите честно: хотите иметь ПМЖ в Канаде?

— Да кто же от него откажется? Только ничего не получится, — вздохнул бывший учитель. Зато полковник продолжал улыбаться, словно бы знал про Огаркина — все.

— Как вы смотрите на Жаклин? — спросил он. — Красивая женщина, умелая домохозяйка…

— А Васька как же? — вырвалось у Огаркина. — Он же мне шурин! Я, правда, с его сестрой развелся…

— Ну вот. Там с его сестрой развелись, а здесь на его жене и женитесь. Правда, ей тоже придется развестись, но это не на долго. Вот как получите ПМЖ, она снова за Василия Сергеевича пойдет.

— За Василия Семеновича, — поправил шурин.

— Пусть и за Семеновича, какая разница? Лишь бы человек был хороший. А вы, Василий, я знаю, как раз из таких. Лишний раз по коридору не пройдете, — заметил полковник как бы между прочим, и посмотрел на Огаркина. — Ну, и как вам мой план? Хотите жениться на Жаклин? Только честно?

Огаркин хотел, и очень. Шурин не возражал. Осталось только получить согласие Жаклин. На это ушли весь следующий день и половина суммы, полученной Огаркиным от проданной квартиры. Однако прошел целый месяц, прежде чем свежеиспеченный жених смог повести Жаклин под венец. Все это время Огаркин сидел в смежной комнате на тахте и обсуждал с невестой их короткое семейное будущее. Шурин отчаянно ревновал и требовал у Огаркина по двадцать долларов за каждый разговор с Жаклин — в качестве моральной компенсации.

На регистрацию брака полковник пришел в белом пиджаке с алой розой в петличке. Свидетелей было двое — бывший шурин, а теперь еще и брошенный муж (впрочем, за месяц вполне оправившийся от неизбежной потери), и сосед, что справа — бывший московский портной с молдаванским акцентом, по фамилии Аптекарь. В руках портной почему-то держал четки и все время их перебирал.

— В Арабские Эмираты собрался лететь, бизнес развивать, — шепнул полковник Огаркину. — Уже и билет на самолет купил. Между прочим, в эконом-классе, первый ряд, у окна. Видать, раньше других хочет Эмираты увидеть!

Через день после свадьбы Огаркин подал документы на развод и заявил Жаклин, что их любовь была ошибкой. В том смысле, что шесть канадских тысяч долларов за брак, пусть и фиктивный, это большое свинство. Оскорбленная супруга устроила сцену ревности и даже швырнула в Огаркина туфлей с левой ноги.

— Ты, того… Обувью зря не разбрасывайся, — сказал шурин, поднял с пола туфлю и вернул ее Жаклин. — Ты с недельку еще потерпи, а уж потом и разводись. Не дай бог, чиновник с проверкой придет! Хлопот не оберешься.

Минула неделя, другая, а чиновник не появлялся. Огаркин отлеживался за занавеской и строил планы на лучшую жизнь. Однако лучшая не наступала. Шурин ходил мрачный и на рыбалку уже не звал. Зато предложил в целях экономии экономить воду в сливном бачке. Огаркин прикинул свои финансовые возможности и стал приплачивать шурину отдельно за воду.

Как-то незаметно для себя Огаркин сошелся с Аптекарем. По вечерам он сидел у портного в комнате и учился кроить. Лучше всего у Огаркина получались карманы, а вот кокетки и плечики Аптекарь нещадно браковал.

— Кто же так ножницы держит? Нежней, нежней! — говорил Аптекарь, на минутку отрываясь от калькулятора, на котором высчитывал свой процент. — Сразу видно, чем вы на Родине занимались! Что-нибудь по научной части, я угадал?

— Почти, — отвечал Огаркин. Аптекарь брал ножницы, мгновенно выстригал парочку идеально ровных пройм и снова брался за процент. Огаркин смущенно вздыхал и признавался сам себе, что кроить он, скорее всего, никогда не научится.

В Арабские Эмираты Аптекарь улетел в ноябре. Проводили его, как смогли. Шурин попросил написать по приезду, что и как, а главное, почем. Ну, и заодно уж насчет бензина узнать («Сам знаешь, бензин-то у нас в Монреале — кусается!»). Огаркин пожал портному руку, а вот Белугин Аптекаря не только по плечу похлопал, но и отвел его в сторону и долго с ним о чем-то говорил. Слышались слова: «три двойных», «он в курсе» и «смотри, без «хвостов»!» И Огаркин вдруг понял, что Аптекарь из Эмиратов, пожалуй, уже не вернется.

Грустная Жаклин курила одну за одной египетские папиросы с длиннющим мундштуком и задумчиво вертела на пальце подаренное кольцо. Потом решительно швырнула его Огаркину под ноги и кинулась Аптекарю на шею…

По дороге из аэропорта спустило правое заднее колесо. Пришлось выйти из машины и с полчаса простоять на обочине. Шурин нервно закручивал гайки и ругался на все шоссе, а полковник стоял рядом и задумчиво поглядывал на автомобильный номер.

— Где-то я его уже видел, — наконец, сказал он. — Ты случайно в прошлом году, в июле, на Онтарио рыбачить не ездил?

— Не ездил, — буркнул шурин. — Там клев плохой. А что?

— Ничего, Николай, не волнуйся. Все нормально.

— Да какой я Николай? Я Василий, — отвечал шурин, на секунду отрываясь от гаечного ключа.

— Тем более не волнуйся, — успокоил его Белугин. — Ты крути, Василий, крути! Скоро темнеть начнет, а нам еще километров двадцать до города ехать.

Как не спешили, а домой добрались затемно. Полковник сразу же ушел к себе, шурин с радостной Жаклин — к себе. А Огаркин устроился в комнате отбывшего в Эмираты Аптекаря. Бизнесмен забрал из комнаты все, что мог, поэтому спать пришлось на полу. С непривычки ломило спину. Огаркин раза два за ночь поднимался и на цыпочках крался в туалет. Там он долго сидел и курил, размышляя о разных вещах. И к утру кое-что придумал.

Полковник идею в целом одобрил, хотя и заметил, что Аптекарь теоретически может вернуться, и тогда сдавать его комнату бедным пуэрториканцам не получится. Впрочем, все будет зависеть от цен на бензин и котировки акций «Петролеум ойл компани».

— Денег, простите, у вас много осталось? — поинтересовался Белугин. — Что? И сотни долларов не наберется? Плохо. Может на мебель и не хватить, — старательно пошарил по карманам и достал двадцать франков. — Ишь, ты! Видать, с «холодной войны» еще завалялась, — и заторопился на улицу. — Тут, за углом, один куркуль ресторанчик держит, можно попробовать у него обменять. Много не даст — с Украины приехал, но я с ним поговорю…

И точно. От куркуля Белугин вернулся с оттопыренными карманами.

— На индийские рупии обменял, один к пятидесяти, — сказал полковник, выгребая бурые бумажки прямо на пол. — Жаль, что франки нынче не в моде, в Париже евро в ходу… Послушайте, Саша, а может, и вам что-нибудь такое организовать? Обменный пункт, например? А то я поговорю…