Эрик Сигал - Однокурсники

Я пытался завербовать его. Он пытался завербовать меня. Матч закончился с ничейным счетом.

Дж. К.

Но на самом деле в последующие дни Джорджа постоянно преследовали мысли об отце, которого он ненавидел. И мысли о том, что отец сейчас умирает в одной из больниц Будапешта. И еще о том, что он может перестать его ненавидеть.

Прошло три дня и три ночи, а он по-прежнему не знал, что делать. Ему вдруг в голову пришла мысль, что русские, наверное, блефуют. Пользуются его неосведомленностью, а на самом деле отец, скорее всего, полон бодрости и сил и находится сейчас в одном из санаториев для партийных чинуш. Откуда ему знать?

Дмитрий Якушкин это предвидел. На четвертый день, когда Джордж спустился утром за почтой, он обнаружил в почтовом ящике большой желто-коричневый конверт. В конверте находились два рентгеновских снимка грудной клетки и короткая записка от дипломата:

Дорогой Джордж, думаю, это вас заинтересует.

Д.

30 сентября 1973 года

Боюсь, с Джорджем Келлером случилось что-то очень нехорошее. Он позвонил мне сегодня днем и поинтересовался, имея в виду мои активные связи с Ассоциацией выпускников, знаком ли я с кем-нибудь из хороших врачей-специалистов в Вашингтоне.

Я был озадачен по нескольким причинам. Почему он спрашивает меня, дилетанта? И почему не спросит у тех из друзей, кто живет с ним в одном городе?

Он объяснил, что дело это серьезное и нужно сохранить все в тайне. Разумеется, я сказал, что постараюсь ему помочь, но мне нужны подробности, хотя бы знать — врача какой специальности он ищет.

Сначала он ответил как-то странно. Ему нужен надежный врач, которому «действительно можно доверять».

Из этих слов я заключил, что у Джорджа, по-видимому, какое-то нервное заболевание. Уж я-то знаю, каким огромным нагрузкам подвергается нервная система у этих строго засекреченных ребят.

Однако нет. Оказалось, ему нужно выяснить фамилию лучшего онколога в Вашингтоне или в его окрестностях.

Это меня очень огорчило. Зачем ему понадобился специалист по раковым заболеваниям? Но задать этот вопрос я не решился.

Просто сказал, что поспрашиваю у своих знакомых медиков из числа друзей и сразу же ему позвоню. Он тут же настоял, что сам будет звонить.

В эту минуту раздался голос телефонистки, которая предупредила, что три минуты его разговора истекли. Он сунул в телефон еще несколько монет, чтобы успеть сказать, что перезвонит мне завтра, в это же самое время.

Естественно, я немедленно связался с офисом Ассоциации выпускников и попросил одного из своих приятелей, который работает там, посмотреть банк данных и найти нужного Джорджу человека (разумеется, не называя никаких имен). Вскоре я выяснил, что один из наших однокурсников, Питер Райдер, теперь профессор онкологии, работает в медицинском центре имени Джонса Хопкинса, который находится рядом с Балтимором.

И хотя я был очень встревожен состоянием здоровья Джорджа, что-то еще не давало мне покоя.

Почему он звонил мне из переговорного пункта?

Питер Райдер, профессор онкологии медицинской профессиональной школы имени Джонса Хопкинса, заставил Джорджа вздрогнуть, когда поприветствовал его.

— Как поживаешь? — спросил он по-русски.

— Не понял. Почему вы заговорили со мной по-русски?

— Господи, — сказал высокий лысоватый врач, едва скрывая свое разочарование, — ты что, не помнишь меня? Мы же сидели с тобой за одной партой на занятиях по славистике. Думаю, в те времена ты был слишком увлечен лекциями и ничего вокруг не замечал, да?

— Наверное, — растерянно произнес Джордж. — Как по-твоему, мы сможем пойти куда-нибудь в укромное место и поговорить?

— Да, конечно. Ты сказал, у тебя с собой есть снимки. Мы можем посмотреть их у меня в кабинете.

Джордж сжимал в руках желто-коричневый конверт, пока шел по коридору за специалистом в белом халате. И даже когда дверь кабинета Райдера закрылась, он не выпустил снимков из рук.

— Доктор, — сказал он доверительным голосом, — для начала мне нужно кое-что объяснить.

— Пожалуйста, зови меня Питом, — настоял врач.

— Ладно, Пит, как ты знаешь, я работаю в Госдепартаменте. И эти снимки носят секретный характер.

— Не понимаю, о чем ты, Джордж.

— Они принадлежат одному высокопоставленному коммунистическому лидеру и были добыты под большим секретом. Я должен быть уверен, что никаких письменных свидетельств об этом разговоре не останется. И не смогу тебе объяснить, для чего мне нужна эта информация.

293— Хорошо, как скажешь, — ответил Райдер. — Мне хватает смекалки догадаться, насколько важно для вас, ребята, знать о состоянии здоровья важных шишек за бугром. Можешь рассчитывать на мое благоразумие.

Он прикрепил рентгеновские снимки к светящемуся шкафчику. И тут же заметил:

— Не понимаю, зачем тебе понадобился специалист-онколог.

— Что ты имеешь в виду?

— Да любой студент-медик сразу поймет, в чем дело. Видишь это черное пятно на верхней доле левого легкого? Это очень большая злокачественная опухоль. Пациенту осталось жить совсем недолго, в лучшем случае несколько месяцев. — Он повернулся к Джорджу и спросил: — Ты это хотел узнать?

Джордж помешкал, а затем спросил:

— А ты можешь сказать, этот пациент… испытывает физическую боль?

— Я могу лишь сделать осторожное предположение, — ответил Райдер и снова вернулся к снимку. — Карцинома, по всей вероятности, поражает нерв плечевого сплетения. Это может вызывать в верхней части грудной клетки, вот в этом месте, жестокую боль, которая распространяется на всю руку.

Джордж на мгновение растерялся, не зная, о чем спросить.

— Может, я могу еще что-нибудь рассказать? — поинтересовался врач.

— Мм, да. Просто, сугубо теоретически, если не возражаете… не возражаешь, Пит. Если бы этот человек был твоим пациентом, как бы ты его лечил?

— Вообще-то шансы на полное излечение у такого больного равны нулю, но, вероятно, можно было бы продлить ему жизнь, проведя курс рентгенотерапии, а также назначив новые лекарства, такие как адриамицин, цисплатин и цитоксан. Их можно было бы принимать по отдельности или в сочетании.

— А они облегчают боль? — допытывался Джордж.

— Во многих случаях — да. Если же нет, то у нас есть целая фармакопея лекарственных средств, включая наркотические и обезболивающие.

— Значит, это возможно, чтобы даже с такой болезнью человек мог… умереть спокойно? — спросил Джордж.

— Мне бы хотелось думать, что это очень важная часть моей работы, — мягко произнес Райдер.

— Спасибо тебе большое, Пит, — пробормотал Джордж, помня о том, что ему еще надо удалиться с беспечным видом.