Эрик Сигал - Однокурсники

Когда они покинули Овальный кабинет, Джордж не удержался и шепнул Киссинджеру:

— Я и не думал, что Никсон так любит евреев.

— А он и не любит. Просто русских он не любит еще больше.

— Ладно, Генри, я пошел звонить. Придется до утра уговаривать кучу генералов.

— Министра обороны предоставь мне, Джордж. К Шлезингеру нужен особый подход.

— Хорошо. Но если дело забуксует, то вы всегда сможете напеть ему на ушко несколько гарвардских песенок.

Генри улыбнулся и потрепал своего протеже по спине.

— Встречаемся в Ситуационной комнате ровно в пять. К тому времени у нас будет более ясное представление о том, что творится в Израиле.

— Вы хотите сказать, если он еще будет существовать, — ответил Джордж.

После нескольких часов нещадной ругани в адрес разбитой техники Джейсон все же подготовил для Йони с десяток единиц, приведя в порядок хотя бы ходовую часть. Молодой офицер-десантник тут же отбыл на этих танках контратаковать сирийцев.

Тем временем Джейсон повел за собой небольшую группу юных напуганных солдат, чтобы отбить занятый сирийцами лагерь в Нафахе. Они были недалеко от места, когда увидели, что над линией горизонта показались три огромных вертолета «Илюшин» русского производства, с вражеским контингентом на борту.

— Слушайте, парни, — сразу же крикнул Джейсон, — главное — это внезапность. Застигнуть врасплох, пока они не сориентировались. Как только машины сядут, открывайте огонь — напугаем их до смерти.

Его подчиненные кивнули без слов.

Едва первый вертолет коснулся земли, Джейсон скомандовал: «За мной!» — и рванулся вперед, стреляя на бегу.

Сирийцы, оказавшись на земле, открыли ответный огонь и убили нескольких израильтян. Но Джейсон продолжал движение вперед. Он сорвал на бегу гранату с пояса и швырнул ее туда, где высаживались сирийские коммандос. Граната разорвалась рядом с вертолетом и посеяла панику. Враги бросились врассыпную.

И все же не зря эти части считались у сирийцев элитными, а потому некоторые из бойцов остались на месте, изготовившись для рукопашной.

За спиной у Джейсона были годы тренировок, но впервые ему пришлось на деле сражаться в ближнем бою — не на жизнь, а на смерть. Впервые он видел лица людей, с которыми дрался: либо он их убьет, либо они убьют его.

В конце концов израильтяне взяли верх. Два других вертолета, так и не решившись на посадку, улетели. Вся земля была усеяна телами убитых и раненых солдат с обеих сторон.

Обнаружив кровь на своей рубашке, Джейсон решил, что ранен. Но затем понял: это не его кровь, а тех, с кем он сражался — и кого отправил на тот свет.

Один из его подчиненных подошел к нему и сказал:

— Мы прикончили тридцать из них, саба. Не думаю, что им захочется снова сунуться в Нафаху.

— А скольких мы потеряли?

— Четверых, — ответил солдат. — А еще двоих-троих помяло довольно сильно. Я связался по рации, чтобы прислали медиков.

Джейсон молча кивнул ему и посмотрел вдаль, на линию горизонта.

Постепенно в сражениях произошел перелом.

Наконец-то их ряды стали пополняться мобилизованными войсками, и они начали продвигаться в Сирию, окончательно перегруппировавшись под артиллерийским обстрелом со стороны Дамаска.

К субботе, 13 октября, — через неделю после Йом-Кипура — на сирийском фронте наступило затишье, что позволило перебросить некоторые израильские части на Синай, где все еще шли жестокие бои.

Забираясь в вертолет, Джейсон увидел Йони и уселся рядом с ним.

— Привет! — Он устало улыбнулся. — Спорим на бутылку пива, что я за эту неделю спал меньше тебя?

— А я вообще не спал, — ответил молодой офицер.

— Жаль, что спросил, — сказал Джейсон. — Прошлой ночью я шикарно поспал два часа. С меня пиво.

— Я тебе напомню, — улыбнулся Йони.

И они полетели, чтобы участвовать в сражениях на Синае.

Храбрости им было не занимать. Чего им не хватало, так это боеприпасов.

Ричард Никсон срочно вызвал Джорджа Келлера к себе в кабинет.

— Проклятье, — бушевал он, — русские просто завалили Египет и Сирию оружием. А что происходит с доставкой наших грузов по воздуху?

— Вероятно, Пентагон не может решить, какие самолеты нам следует использовать — частные или государственные. Вопросы протокола, сэр.

Президент вскочил с места и навис над своим письменным столом.

— Слушайте меня, Келлер, вы сейчас же пойдете звонить по телефону и велите им использовать все имеющиеся в нашем распоряжении самолеты, черт бы их побрал. Я хочу, чтобы все оружие отправили по воздуху. И немедленно!

Во время одиннадцатичасового вечернего выпуска новостей представитель Государственного департамента доктор Джордж Келлер появился перед журналистами для короткой пресс-конференции, где объявил о том, что первые транспортные самолеты с оружием для Израиля уже держат курс на Тель-Авив.

Через пятнадцать дней после начала военных действий Генри Киссинджер и Джордж Келлер сели в самолет и полетели в Москву для того, чтобы выработать соглашение о прекращении огня между Израилем и Египтом, которое вступило в действие уже на следующий день. Президент Египта Анвар Садат установил новые и прямые отношения с Вашингтоном, проявив тем самым свою признательность его руководству за все эти усилия.

Историки еще долго будут спорить о том, какая из сторон победила в той войне Судного дня. Но то, что победителем в битве за авторитет во всем мире стал Генри Киссинджер, ни у кого не вызывает сомнений.

Совесть Джорджа Келлера не давала ему покоя. То, что вначале представлялось ему невинной уловкой, теперь в его мозгу гиперболизировалось в некий акт государственной измены. Он был слишком напуган, чтобы обсуждать это с кем бы то ни было, включая Кэти.

Он просмотрел все научные журналы, где упоминались сведения относительно RX-80, — ничто в этих статьях даже косвенно не указывало на возможность использования данного технического устройства в военных целях.

Несмотря на это, Джордж жил в постоянном страхе, что его поступок всплывет наружу. И он прекрасно знал, что в таком случае взывать к человечности будет бесполезно. Раз ты являешься государственным служащим, то должен бросить отца умирать — если он находится по ту сторону баррикад.

Он ничего не знал о судьбе Иштвана Колошди. Связываться с Якушкиным в русском посольстве он боялся — вдруг те, кто следит за ним, начнут думать, будто они как-то подозрительно сдружились.

Джордж старался унять угрызения совести, внушая самому себе, что не сделал ничего противозаконного. А при том количестве бумажных потоков, которые циркулируют между Госдепом, Пентагоном, Минторгом и Овальным кабинетом, шансы обнаружить что-либо равны нулю. Только успокаивая себя такими мыслями, он мог иногда спать по ночам.