Чак Паланик - Невидимки

Перенесемся к Эви, стоящей, подобно участнице ток-шоу, под теплым светом прожекторов в магазине "У Брумбаха" в центре города и рассказывающей матери и Манусу и своему новоиспеченному мужу о том, как она познакомилась с Бренди. Это произошло за несколько лет до того, как с ней познакомились мы, на сеансе моральной поддержки группы людей, изменивших пол. А еще она болтает о том, что время от времени каждый из нас нуждается в огромном несчастье.

Перенесемся на несколько дней вперед, в тот момент, когда у Мануса появился бюст.

Перенесемся ко мне.

Я сижу на коленях перед больничной койкой своего брата. Кожа Шейна, она настолько бледная, что трудно сразу определить, где заканчивается бело-голубая больничная рубашка, где начинается Шейн.

Это мой брат, худой и истощенный с тонкими руками и голубиной грудью Шейна. С прямыми темно-рыжими волосами, закрывающими лоб. Человек, с которым мы вместе росли. Шейн, которого я почти не помню. Тот Шейн, каким он был до взрыва баллончика с лаком для волос. Не знаю, почему я об этом забыла, но Шейн всегда выглядел ужасно несчастным.

Перенесемся к нашим предкам, которые вечером просматривают любительские семейные пленки, проецируя изображение на белую стену дома. Прошло двадцать лет. Но окно нашего коттеджа в фильме идеально совпадает с настоящим окном. А зеленая трава внизу - с живой травой. Духи меня и Шейна, еще совсем маленьких, носятся туда и сюда и довольно смеются.

Перенесемся к сестрам Рей, толпящимся у больничной койки. Поверх их париков натянуты сеточки для волос. На лицах хирургические маски. На всех трех мешковатые щетинистые костюмы зеленого цвета. На лацкане у каждой красуются драгоценные броши виндзорской герцогини. Бриллиантово-топазовые леопарды. Колибри с изумрудными туловищами.

Я, мне хочется одного - чтобы Шейн был счастлив. Я устала быть собой - собой, пропитанной ненавистью.

Покажи мне избавление.

Я устала от этого мира, где наиболее важна внешняя сторона чего бы то ни было. От свиней, которые только выглядят жирными. От семей, кажущихся счастливыми и благополучными.

Покажи мне освобождение.

Я устала от того, что только на первый взгляд видится щедростью. Или любовью.

Вспышка.

Я больше не желаю быть собой. Я хочу узнать, что такое истинное счастье. А еще хочу, чтобы ко мне вернулась Бренди Александр.

Я зашла в свой первый в жизни настоящий тупик. Мне некуда идти. Некуда идти такой, какая я сейчас. Я стою на пороге своего нового начала.

Шейн спит, а сестры Рей топчутся у его кровати, раскладывая на подушке подарочки. Они скучают по Шейну с его ароматом "Лер дю Там" и смотрят на него как на бостонский папоротник.

У его головы лежат новые серьги. И новый шарф Гермеса.

Косметика разложена ровными рядами на хирургическом подносе, подвешенном над кроватью.

Софонда говорит:

- Увлажняющий крем!

Она вытягивает вперед руку ладонью кверху.

- Увлажняющий крем, - повторяет Китти Литтер, кладя тюбик в ладонь Софонды.

Софонда вытягивает другую руку.

- Маскирующий карандаш!

Вивьен кладет ей в ладонь маскирующий карандаш и говорит:

- Маскирующий карандаш.

Шейн, я знаю, ты меня не услышишь, ну и что. Я все равно не могу разговаривать.

Мягкими осторожными движениями Софонда маскирует темные круги под глазами моего брата. Вивьен прикалывает булавку с бриллиантами к отвороту его больничной рубашки.

Твою жизнь спасла мисс Рона, Шейн. Книга в твоем внутреннем кармане, это она настолько снизила скорость пули, что той удалось всего лишь повредить твою искусственную грудь.

Ее пришлось удалить, Шейн. Теперь ты можешь сделать себе новую, любого размера.

Так сказали сестры Рей.

- Крем под пудру! - требует Софонда.

И намазывает лицо Шейна поданным ей кремом.

- Карандаш для бровей! - восклицает Софонда несколько мгновений спустя.

На ее лбу проступают капельки пота. Китти протягивает карандаш, объявляя:

- Карандаш для бровей!

- Промокните меня, - просит Софонда. Вивьен промокает ее лоб спонжем. Софонда произносит:

- Подводку для глаз!

Я должна идти, Шейн. А ты все еще спишь. Но прежде мне хочется кое-что тебе дать. Мне хочется дать тебе жизнь.

Это мой третий шанс. И я не желаю его упускать. Я могла открыть окно своей спальни. Я могла сказать Эви, чтобы не стреляла в тебя.

Правда заключается в том, что я не сделала ни того, ни другого. Поэтому и отдаю тебе свою жизнь. Мне она больше не нужна.

Я приподнимаю руку Шейна, украшенную перстнями и кольцами, и кладу под нее свою сумку. Переделать мужские руки в женские - это, пожалуй, единственная задача, с которой не в состоянии справиться пластические хирурги. Поэтому по рукам всегда можно угадать, кем являются подобные Бренди Александр девушки. Ведь руки не спрячешь.

В сумке все документы, удостоверяющие мою личность: свидетельство о рождении, водительские права и все остальное. С настоящего момента можешь быть Шаннон Макфарленд, Шейн. Если хочешь, продолжай работать за меня в модельном бизнесе. Или учиться в колледже. Все, что имела я, теперь твое. Надеюсь, тебе этого будет достаточно. В любом случае ничего другого у меня нет.

- Основной цвет! - говорит Софонда, и Вивьен подает ей самый светлый оттенок баклажанных теней для век.

- Следующий! - восклицает Софонда, и Китти протягивает другую коробочку.

- Контурный тон! - требует Софонда, и Китти дает ей самые темные тени.

Шейн, ты вернешься вместо меня к работе модели. Попроси Софонду, чтобы заключила для тебя контракт на самую что ни на есть приличную сумму.

Теперь ведь, черт возьми, ты Шаннон Макфарленд. Ты должен добиться невероятного успеха. Через год я

хочу видеть тебя на экране телевизора. Попивающей диетическую колу и танцующей медленный сексуальный танец.

Будь знаменитой. Будь колоссальным социальным экспериментом - добейся того, чего не желаешь. Найди ценное в бесполезном. Рассмотри добро в том, что весь мир называет злом. Я отдаю тебе свою жизнь, потому что хочу, чтобы о тебе узнали все. И надеюсь, что скоро люди раскроют объятия тому, что ненавидели.

Отыщи место, которого страшишься больше всего на свете, и поселись в нем.

- Щипчики для завивки ресниц! - говорит Софонда.

И завивает ресницы спящего Шейна.

- Тушь! - просит она.

И красит глаза моего брата тушью.

- Какая прелесть! - восклицает Китти.

- Я еще не закончила, - произносит Софонда.

Шейн, я отдаю тебе свою жизнь, свои водительские права, свои старые табели успеваемости, потому что ты выглядишь точно так, как когда-то выглядела я, даже делается страшно. А еще потому, что я устала ненавидеть, безумно нравиться самой себе и жить рассказами, которые никогда не были правдой. Я устала быть мной, в первую очередь мной.