Евгений Попов - Арбайт. Широкое полотно

— На водку цены не поднимали, а просто придумывали якобы новые сорта. «Пшеничная», например. Еще из водок помню «Охотничью» (45 градусов) и «Сибирскую» (50 градусов).

— «Московская особая» по 2-87, сменившая в свое время более дешевые «белые головки», продержалась довольно долго и исчезла вместе со «Столичной» и «Российской». «Пшеничная», «Охотничья» и «Сибирская» появились гораздо позже. В 1970 году на довольно долгий срок пришли два главных вида продукции. Первый был, как его называли производители, «Водка-водка» (потому что этот сорт не имел специального названия) и стоил 3-62. Иногда эту водку называли «коленвал», потому что на этикетке буквы прыгали. Другой сорт был «Экстра» по 4-12. Как видим, цены всегда оканчивались на «2» из-за стоимости бутылки в 12 копеек (для четвертинки — 9 копеек). Во второй половине семидесятых водка за 3-62 стала появляться реже, зато распространилась «Старорусская» по 4-42. Следующим этапом, уже лет через десять, было внедрение еще более дорогих водок. На рубеже семидесятых и восьмидесятых «Экстра» и «Водка-водка» постепенно исчезали, заменяясь еще более дорогими «Пшеничной» (5-20) и «Сибирской» (8 с чем-то). Кстати, цены тогда перестали кончаться на 2, так как залоговая цена бутылки 0,5 литра стала 20 копеек, а не 12. Насчет крепости в 50 градусов для «Сибирской» вы ошибаетесь. За всю историю она была или 40, или 45 градусов. Стоила она дороже, потому что была необычного для СССР большого объема — 0,7 литра. Из-за этого ее стали звать «Сибириадой» по аналогии с фильмом, вышедшим в самом конце семидесятых.

— Появление «Пшеничной» и «Сибирской» отозвалось известными тогда частушками:

«Польша» — имеется в виду борьба «Солидарности» в 1980 году, Ильич — не Ленин, а Брежнев):

— Парижская коммуна была народу ближе Баварской и Венгерской, потому что русским французы всегда были симпатичнее немцев.

— Что ж тогда гордые и независимые англичане в 1945-м как миленькие выдали Сталину на съедение казаков? — «Старка», «Зубровка», «Зверобой», «Кубанская»… Какие чудные слова, от них кружится голова…

— Ставлю на ваш стол «Польскую» водку по 3-00.

— «Перцовку» забыли…

— Зло привлекательней добра, но бабло побеждает зло.

— ГОЛОС БУДАПЕШТА. Что способствует победе добра? Что вы советуете молодым людям? Что, по-вашему, может вести к лучшему, довольному будущему? Всего хорошего из Венгрии! Извините, если я что-то неправильно пишу, я еще не очень хорошо владею русским языком.

— Ничего нового посоветовать не могу, потому что за все время своего существования ничего нового человечество по этому вопросу не придумало. Молодые люди должны понять: жизнь мгновенна, через секунду и они станут старыми. Счастья и удачи вам. Ваш русский вполне внятен.

— ВИГОНЬ — рыхлая пушистая пряжа, изготовленная преимущественно из хлопка и его отходов с примесью отходов шерстопрядильного производства (шерстяных очесов).

— Вигонь происходит от названия гишпанского города Виго, что в гишпанской Галисии. Видимо, там начали делать эту ткань.

— Потрясающее все-таки взаимопроникновение культур и смыслов! Где тот гишпанский Виго и где советский дешевенький материальчик?

— Вигонь — мягкий пушистый зверек.

— Совпадение. Я в детстве тоже сильно удивлялся, прочитав про вигоней у Жюль Верна. Впрочем, вру, кажется, там речь шла о дюгонях, морских русалках.

— Иван Грозный предлагал Елизавете выйти за него замуж. Если он договаривался с ней о политическом убежище, я думаю, это был флирт.

— До 1919 года большевикам, кроме Парижской коммуны, некого было любить. А любви хотелось.

— Любовь оказалась счастливой. Левая французская интеллигенция тоже большевиков полюбила до гроба.

— Париж звучит смачнее. И на слуху — ГАВРОШ там, ПЫШКА, Мопассан, Золя, НАНА.

— В «красных» домах на «Университете» жила эмгэушная профессура, в «Красном гастрономе» они отоваривались так называемыми заказами, продовольственным дефицитом.

— Мерзость и зло подобны микробам, имеющимся в любом воздухе. Главное, чтоб эпидемии не было. Не исключено, что зло даже полезно, как некоторые виды микробов? Только вот беспредела не нужно.

— Думаете, сейчас еще не беспредел? Такое ощущение, что все это скоро вскроется, как нарыв. И либо зарубцуется, либо сгниет — одно из двух.

— Ну, какой же это беспредел по сравнению с 1917–1921, 1930, 1937–1939, 1949-м, например. Или когда Иван Грозный вольных граждан Новгорода резал и топил, как, кстати, и его папаша!

— Нарыв если вскроется, то непременно зарубцуется. А не вскроется, так, может, и засохнет.

— Беспредел с человеческим лицом? Это не может не радовать.

— Не сочтите за цинизм, а считайте мещанской узколобой мудростью, но беспредел с человеческим лицом лучше, чем со звериной мордой. И вежливый мерзавец приносит меньший ущерб человеческому организму, чем простой подлец.

— В финансовом смысле зло однозначно привлекательнее добра.

— В Англии наши современники ошиваются не просто так. Граждане Англии и США не подлежат суду МЕЖДУНАРОДНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ, попросту сказать, международному суду. Вторая же причина — в Англии самые старые и известные офшоры, через которые и отмывается большая, а может быть, и большая часть российских «грязных» денег.

— Жесткое следование принципам добра часто приводит либо к ханжеству, либо к гордыне. Зло же свободно, необъятно и обаятельно, поэтому побеждает легко и непринужденно.

— Герои Парижской коммуны были мертвы к 1917 году, а венгры и немцы — нет.

— Роза Люксембург и Карл Либкнехт погибли «вовремя», не успев увидеть господство Сталина, венгерскую фракцию Интернационала вместе с Бела Куном ликвидировали в тридцатых, как и большую часть немцев, особенно социалистов. Потому и Парижская коммуна так была популярна, и Маркс. И в СССР, и в РФ всё больше как-то предпочитают покойничков, поскольку живые-то могут что-нибудь сказать неприятное… причем для всех — и большевиков, и их противников.

— Прости меня, Господи, но воздалось тов. Бела Куну за Крым и убиенных предательски мальчишек-офицеров. И другим интернационалистам, а также старой гвардии. Бог не фраер. Не злорадствую, а констатирую. Ибо наши коммуняки такие же мерзавцы, достаточно вспомнить 1956 и 1968 годы. Да и все остальные.

— Насчет автономии добра и зла согласиться не могу. Просто по определению это диалектические противоположности, как «правда (истина) — ложь», «горячее — холодное», «белое — черное». И даже когда пишут чернуху, где все злые, читая, невольно ловишь себя на мысли, что этот вроде бы подобрее, посимпатичней. Иначе конфликта нет и вещь распадается.