Джейми Макгвайр - Мое прекрасное несчастье

Я протянула руку, Трэвис без промедления сжал ее, поднес к губам и нежно поцеловал. В комнате воцарилась тишина, слышался лишь слабый вздох после поцелуя.

— Эбби Мэддокс… — сказал Трэвис, сияя от счастья при свете луны.

Я прижалась щекой к его обнаженной груди.

— Трэвис и Эбби Мэддокс. Хорошо звучит.

— Кольца!.. — Трэвис нахмурился.

— О них мы позаботимся позже. Я доверяю это тебе.

— Э… — Трэвис замолчал, с подозрением глядя на меня.

— Что? — спросила я, напрягаясь.

— Только не злись, — нервно заерзав, сказал он и крепче сжал меня в объятиях. — Я вроде как… уже позаботился об этом.

— О чем? — спросила я, изгибая шею, чтобы взглянуть ему в глаза.

Он уставился в потолок и вздохнул.

— Ты будешь злиться.

— Трэвис!..

Я нахмурилась, когда он дотянулся до тумбочки и выдвинул ящик.

— Что еще? — Я убрала с лица влажные волосы. — Ты купил презервативы?

— Нет, Гулька. — Он усмехнулся.

Трэвис сдвинул брови, на переносице, залез рукой вглубь ящика, нащупал то, что искал, переместил взгляд на меня и извлек из своего тайника бархатную коробочку.

Я опустила глаза, когда Трэвис положил ее себе на грудь и подпер голову рукой.

— Что это? — спросила я.

— Ты хочешь узнать, как оно выглядит?

— Хорошо, спрошу иначе. Когда ты это купил?

Трэвис вздохнул. Коробочка поднялась и опустилась вместе с его грудью.

— Некоторое время назад.

— Трэв…

— Просто увидел однажды и подумал, что оно будет идеально смотреться… на твоем пальчике.

— Когда именно?

— Разве это важно? — Трэвис слегка поморщился, и я не смогла сдержать смех.

— Можно взглянуть? — Я улыбнулась; голова у меня шла кругом.

Трэвис тоже улыбнулся, глядя на коробочку.

— Открой.

Я прикоснулась к ней пальцем, ощутила бархатную поверхность, взялась за золотистый замочек и открыла. Перед глазами сверкнуло, и я захлопнула крышку.

— Трэвис! — вскрикнула я.

— Я знал, что разозлишься! — сказал он, садясь и беря меня за руки.

Я сжала коробочку как гранату, которая вот-вот взорвется, потом закрыла глаза и покачала головой.

— Ты с ума сошел?

— Я знаю, о чем ты думаешь. Но мне пришлось. Это идеальное кольцо. И я оказался прав! С тех пор я не видел подходящих!

Я удивленно посмотрела на Трэвиса и прочла в его карих глазах не тревогу, а гордость. Осторожно убрала ладонь с коробочки, приоткрыла ее и достала кольцо из крошечной прорези. Крупный круглый бриллиант сверкал даже при тусклом свете, ловя лунное сияние каждой гранью.

— Боже мой!.. — прошептала я, когда Трэвис взял мою левую руку. — Оно великолепно!

— Можно надеть? — спросил он, внимательно глядя на меня.

Когда я кивнула, Трэвис поджал губы, надел мне на палец серебристое кольцо и на несколько секунд задержал на нем взгляд.

— Вот теперь оно великолепно.

Мы некоторое время пялились на мою руку, потрясенные таким контрастом — огромный бриллиант на маленьком тонком пальчике. Белое золото было украшено мелкими бриллиантами по обе стороны от большого.

— Ты мог бы сделать двойной взнос за машину, — произнесла я еле слышно, не в силах говорить громче.

Когда Трэвис поднес мою руку к губам, я проследила за ней взглядом.

— Я миллионы раз представлял, как оно будет смотреться на твоей руке. А теперь…

— Что? — с улыбкой спросила я, любуясь его завороженным взглядом.

Трэвис поднял на меня взгляд.

— Думал, мне еще лет пять придется мучиться, прежде чем я смогу испытать такое.

— Я хотела этого не меньше, чем ты, устала притворяться каменной статуей, — сказала я и прижалась губами к его рту.

Трэвис сжал мою руку, я затаила дыхание, пытаясь сохранить безмятежность на лице, но все же поморщилась, и хватка любимого тут же стала сильнее. Белый потолок кое-где потемнел от протечек, в остальном комната была безупречной: никакого мусора или разбросанных инструментов, все на своих местах. От этого мне даже стало немного легче. Я приняла решение. Я справлюсь.

— Детка!.. — Трэвис нахмурился.

— Смогу. — Глядя на пятна под потолком, я вздрогнула, когда ощутила прикосновение пальцев, но постаралась не напрягаться.

Когда раздалось жужжание, в глазах у Трэвиса появилась тревога.

— Голубка!.. — снова начал он, но я покачала головой.

— Все хорошо. Я готова.

Я неохотно поднесла телефон к уху. Сейчас начнется! Мало мне мучений…

— Я убью тебя, Эбби Эбернати! — закричала Америка. — Убью!

— Официально я уже Эбби Мэддокс, — улыбнулась я новоиспеченному мужу.

— Это нечестно! — простонала Америка, и вся злость исчезла из ее голоса. — Я должна была стать подружкой невесты! Выбирать с тобой платье, устраивать девичник и нести твой букет!

— Ну да. — Я снова вздрогнула, и улыбка Трэвиса померкла.

— Ты ведь знаешь, что не обязана этого делать, — сказал он, сводя брови.

Свободной рукой я обхватила его пальцы.

— Ну да.

— Ты уже говорила это! — резко сказала Америка.

— Не тебе.

— Нет, ты разговариваешь со мной, — закипела она. — Ты не увильнешь от этого разговора! Я тебе это еще припомню, слышишь? Никогда, никогда не прощу!

— Простишь.

— Ты! Да ты!.. Эбби, да ты просто вредина! Самая ужасная из лучших подруг!

Я засмеялась, заставив дернуться сидящего рядом мужчину.

— Не шевелитесь, миссис Мэддокс.

— Извините, — сказала я.

— Кто это?

— Гриффин.

— Что за Гриффин, черт побери? Дай угадаю! Ты пригласила на свадьбу какого-то незнакомца, а не лучшую подругу? — С каждым вопросом ее голос звучал все пронзительнее.

— Нет, он не ходил на свадьбу, — сказала я терпеливо.

Трэвис вздохнул и нервно поерзал на стуле, сжимая мою руку.

— Я должна это тебе, не забыл? — улыбнулась я ему сквозь боль.

— Извини, но вряд ли я смогу принять такое, — сказал Трэвис взволнованным голосом, после чего ослабил руку, посмотрел на Гриффина и попросил: — Поторопись, пожалуйста.

Тот покачал головой.

— Сам весь в тату и не может пережить нанесение простейшей надписи на тело подружки. Закончу через минуту, приятель.

Трэвис нахмурился.

— Она мне не подружка, а жена.

Америка ахнула, когда до нее дошел смысл нашего разговора.

— Ты делаешь татуировку? Эбби, что с тобой случилось? Отравилась дымом при пожаре?

Я взглянула на черное пятно внизу живота и улыбнулась.

— У Трэва на запястье мое имя…

Когда жужжание возобновилось, я сделала еще один глубокий вдох. Гриффин стер с кожи краску и начал заново.

Я цедила, превозмогая боль:

— Мы женаты. Я тоже хотела что-нибудь в этом духе.

— Не стоило, правда… — Трэвис покачал головой.

— Не начинай. — Я прищурилась. — Мы уже это обсуждали.

— Ты сошла с ума. — Америка хихикнула. — Когда приедешь домой, сдам тебя в психушку. — Ее голос был по-прежнему визгливым, раздраженным.