Грейс Макклин - Самая прекрасная земля на свете

— Нил Льюис, — сказала миссис Пирс, — где твоя нормальная обувь?

Нил сказал:

— Насрать на нормальную обувь.

Миссис Пирс сказала:

— Сто строк.

— Че еще за херня?

— Триста строк, — сказала миссис Пирс.

Нил разинул рот.

Миссис Пирс сказала:

— Я задала тебе вопрос: где твоя нормальная обувь?

Нил уселся и бросил пакет под парту. Лицо у него было густо-красным.

— Потерял.

Миссис Пирс сказала:

— Вчера ты потерял сумку, сегодня — обувь. Ты принес новые учебники?

Нил насупился так, что глаза превратились в щелочки. И вдруг выпалил:

— Мне папка из-за вас чуть яйца не оторвал! Вы не имеете права отнимать сумки!

— А, так это все-таки была твоя сумка! — сказала миссис Пирс.

Нил побагровел. И сказал:

— Папа собирается к вам прийти!

— Ты думаешь, я испугалась? — сказала миссис Пирс. У Нила дернулась нога, вверх-вниз. Он, кажется, что-то обдумывал.

Миссис Пирс вздохнула, поднялась и села на свое обычное место на краю стола.

— Ну, класс номер восемь, чем вы обычно занимаетесь во вторник по утрам? — спросила она.

— Грамматикой, — ответил Хью.

— Так вот, отныне мы вместо этого будем говорить об искусстве. — (Все удивленно забормотали.) — Давайте, перебирайтесь поближе.

Она показала нам открытку. На ней было кафе, освещенное желтым светом. Под потолком — лампы, они казались маленькими планетами. Все линии на открытке были какие-то кривые, будто ее рисовал пьяный, но миссис Пирс сказала: самое интересное — этот художник прекрасно умел рисовать. Он специально нарисовал вот так, чтобы усилить «эмоциональное воздействие» картины.

А потом она рассказала, что картины могут вызывать грусть или радость, покой или тревогу, возбуждение или скуку. Она сказала, что в картинах, как и в стихах, есть электрический заряд. Послышался смех. Миссис Пирс сказала:

— Картины действительно вызывают у нас разные чувства. А чувства это и есть электричество. Какие чувства вызывает у вас эта картина?

— Меня от нее укачивает, — сказала Джемма.

Миссис Пирс посмотрела на Джемму. Поджала губы.

— Вы ведь и сами, можно сказать, художница, да, мисс Батлер?

Джемма сказала:

— Что?

— А то, — сказала миссис Пирс. — Я вчера имела счастье видеть один из ваших шедевров. Скажи, ты часто изображаешь одноклассников?

Джемма покраснела.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, мисс.

— А мне кажется, что понимаешь, — сказала миссис Пирс. — Хотя, возможно, картина, которую я видела, была плодом твоего совместного творчества с мистером Льюисом. Или нет?

Нил оскалился.

— Полагаю, вам это показалось очень смешно, а вот мне — нет. Кроме того, вы совсем не разбираетесь в человеческой анатомии. — Миссис Пирс взяла линейку, слезла со стола. — Сказать вам, где теперь эта картинка? — Потом она повторила, погромче: — Я спросила: сказать вам, где теперь эта картинка?

Раздался удар, будто хлыстом; Нил подскочил. А до того сидел, развалившись за партой. Лицо его стало красным.

— Мистер Льюис! — сказала миссис Пирс. — Я, кажется, задала вам вопрос.

Нил сложил руки и уставился в парту, а вот грудь у него поднималась и опускалась. Миссис Пирс опять принялась ходить.

— Картинка в надежном месте, — сказала она. — Там она и останется, пока я не решу, что с ней делать — и как поступить с теми, кто ее нарисовал. — Она нахмурилась, подперла подбородок рукой. — Пожалуй, — сказала она, — я включу ее в число ваших рисунков, которые покажу родителям на следующем собрании. Интересная будет выставка, как вы считаете?

Джеммины глаза наполнились слезами. Она сказала:

— Я не понимаю, о чем вы говорите, мисс!

— Ты еще и врешь, — сказала миссис Пирс. — Ну ладно. Все люди разные. Не так ли, мистер Льюис? Да, — сказала она, возвращаясь к своему столу. — Все люди разные. — Голос у нее звучал так, будто она вдруг очень устала. — Хорошо, а теперь давайте рисовать.

Я нарисовала поле, которое видела во сне. Но вместо себя и старика я нарисовала двух первых человечков, которых сотворила для Красы Земель, — куколку из чистилок для трубки в зеленом джемпере и тряпичную куколку в комбинезоне. Миссис Пирс сказала:

— Очень интересно.

Я ответила, что и правда интересно, что я сама создала этих человечков.

— Правда? — спросила она. — А из чего?

— Из хлама, — ответила я и рассказала ей про Красу Земель.

Миссис Пирс сказала:

— И кто же такие эти человечки?

— Это мы с папой, — ответила я.

Раньше я этого не знала, а тут вдруг поняла, кто это. И сказала:

— Мы все там однажды окажемся. Когда на земле будет рай.

— Рай? — спросила миссис Пирс.

— Да. После Армагеддона.

Она сказала:

— Будет здорово, если ты как-нибудь расскажешь мне все это поподробнее, Джудит. По-моему, это очень интересно.

Все это утро мне было невероятно хорошо. Когда я закончила рисовать, мы с Анной пошли к раковине мыть кисти. Я споласкивала баночку и тут, обернувшись, увидела рядом Нила. Он сказал:

— Как там твое волшебство? — А потом почти прижал губы к моему уху. — Потому что без него тебе крышка.

Он повернулся, и при этом выбил баночку у меня из руки — желтоватая вода расплескалась по моей юбке и по колготкам.

— Ох. Прости, — сказал он. — Поскользнулся. — Нил ухмыльнулся. — А мне казалось, ты уже большая и не писаешься.

Нил вернулся на свое место. Я видела, как он толкнул локтями Ли и Гарета. Гарет сказал:

— А Джудит описалась, мисс.

Миссис Пирс подняла голову:

— Что случилось, Джудит?

Нил произнес одними губами:

— Я тебя убью.

Я снова посмотрела на миссис Пирс.

— Джудит? — сказала она.

Нил яростно махал руками, будто рубил что-то.

— Нил облил меня водой, — сказала я вдруг. Это оказалось очень просто.

Нил уставился на меня.

— Да, мисс, — сказала Анна. — Я это видела.

— Так-так, — сказала миссис Пирс ровным голосом. — Меня это почему-то даже не удивляет. Джудит, сходи в медкабинет, пусть тебе дадут переодеться. Нил, тебе явно чем-то не нравится Джудит. Чем именно? Можешь мне сказать?

Когда минут через двадцать я вернулась в класс, там было как-то странно. Я это поняла, как только закрыла дверь. Как будто в центре комнаты что-то появилось и никто не хочет на это смотреть. Миссис Пирс ходила по рядам между партами с жизнерадостным, сосредоточенным выражением лица, остальные сидели, склонившись над учебниками. Я села, и тут поняла, что в классе странно. Нила на его месте не было. Он сидел к нам спиной, за партой, стоящей у самой доски, которой там раньше не было.

Там он просидел до конца уроков, не шевельнувшись. Я все думала — чувствует ли он, что я на него смотрю, что остальные тоже поглядывают. Кажется, чувствовал; а еще — потому ли, что Нила как бы не было, или потому, что миссис Пирс явно вышла на тропу войны, в классе было необычайно тихо.