Джеффри Евгенидис - А порою очень грустны

Выражение лица у портье сделалось бесстрастным. Он протянул им ключ:

— Мадам, мсье, надеюсь, вам понравится ваше пребывание здесь.

Как только они оказались в лифте, Мадлен сказала:

— Что с тобой такое?

— Что?

— Это же так невежливо!

— Я просто шутил с ним, — сказал Леонард со своей шутовской улыбкой. — Ты когда-нибудь видела кино со свадьбы Грейс Келли? Принц Ренье в военной форме, как будто у него какие-то великие владения, которые надо защищать. А потом оказываешься тут и понимаешь, что вся страна может уместиться внутри «Супердрома». Это киношная декорация. Неудивительно, что он женился на актрисе.

— Мне было очень неудобно!

— Знаешь, что еще смешно? — продолжал Леонард, словно не слышал ее. — Что они называют себя монегасками. Пришлось им придумать для себя особое имя подлиннее, ведь страна на самом деле — плюнуть некуда.

Леонард ворвался в их номер, швырнул на кровать свой чемодан. Он вышел на балкон, но через несколько секунд вернулся.

— Шампанского не хочешь? — спросил он.

— Нет, — ответила Мадлен.

Он подошел к телефону и позвонил официанту, обслуживающему номера. Действовал он совершенно нормально. В нем проявлялись именно те качества — экстравертность, живость, дерзость, — что привлекали Мадлен прежде всего. Только теперь они были усилены, словно стереосистему включили до того громко, что искажался звук.

Когда принесли шампанское, Леонард велел официанту поставить его на балконе.

Мадлен вышла туда поговорить с ним.

— С каких это пор ты полюбил шампанское?

— С тех пор, как приехал в Монте-Карло. — Леонард поднял руку и указал на что-то. — Видишь вон то здание? По-моему, это казино. Не помню, в каком фильме про Бонда его показывали. Может, сходим, ознакомимся после ужина?

— Леонард, — тихим голосом произнесла Мадлен. — Милый. Обещай, что не будешь злиться, если я тебя кое о чем спрошу, ладно?

— Что? — В его голосе уже звучало раздражение.

— Как твое самочувствие?

— Первый сорт.

— Ты принимаешь таблетки?

— Да, таблетки я принимаю. Вообще-то… — он вернулся в номер, чтобы достать литий из чемодана, потом снова вышел, — мне сейчас как раз пора принимать лекарство. — Кинув таблетку в рот, он хлебнул еще шампанского, чтобы запить. — Видишь? Все отлично, все первый сорт.

— Ты же вообще так не говоришь. «Отлично, первый сорт».

— Как видишь, все же говорю. — Он засмеялся своим словам.

— Может, тебе позвонить врачу? Просто на всякий случай.

— Кому? Перлману? — Леонард фыркнул. — Это он мне пускай звонит. Я этого парня сам могу поучить.

— О чем ты говоришь?

— Ни о чем. — Леонард неотрывно смотрел вниз на далекую бухту, забитую яхтами. — Просто я делаю кое-какие открытия, которые парню вроде Перлмана никогда и в голову не придут.

Дальше вечер пошел еще хуже. Допив бутылку шампанского, главным образом в одиночку, Леонард настоял на том, чтобы заказать еще одну. Мадлен не разрешила ему, тогда он рассердился и спустился в бар. Он начал угощать выпивкой других посетителей, группу швейцарских банкиров и их подруг. Когда Мадлен спустя час пошла его искать, Леонард сделал вид, что страшно рад ее видеть. Он обнимал и целовал ее, переигрывая.

— Вот моя красавица невеста, — говорил он. Он познакомил ее с банкирами: — Это Тиль и Генрих. А как зовут этих девушек, я уже забыл, но никогда не забуду их прекрасных лиц. Тиль с Генрихом знают отличный ресторан, они нас туда отведут. Лучший в городе, правда, Тиль?

— Очень хороший, — сказал швейцарец. — Местный секрет.

— Хорошо. Не хочу идти туда, где американские туристы, — понимаете, что я имею в виду? Или, может, нам сразу в казино пойти? В казино ведь можно поесть?

Трудно было сказать, понимают ли европейцы, как странно он себя ведет, или принимают его излишнюю фамильярность за американскую черту. Леонард их, очевидно, забавлял.

Тогда-то Мадлен совершила то, о чем потом пожалела. Вместо того чтобы потащить Леонарда к врачу (хотя она не вполне понимала, как это сделать), она вернулась наверх в номер. Достав его таблетки оттуда, куда он их положил, она попросила сотрудника отеля соединить ее по международному телефону с доктором Перлманом — его номер был написан на рецепте. Перлмана в кабинете не было, но когда Мадлен сказала, что дело срочное, секретарша записала номер отеля и пообещала, что доктор Перлман ей немедленно перезвонит.

Прошло пятнадцать минут, и Мадлен, не дождавшись ответного звонка, вернулась в бар, но Леонарда с швейцарскими банкирами там уже не было. Она заглянула в ресторан отеля, во дворик, но их и след простыл. С растущим беспокойством она вернулась в комнату и обнаружила, что, пока ее не было, заходил Леонард. Его чемодан был открыт, на полу валялись вещи. Записки он не оставил. В этот момент зазвонил телефон. Это оказался Перлман.

Говоря длинно, торопливо, Мадлен рассказала Перлману все, что произошло.

— О’кей, давайте-ка успокоимся, — сказал Перлман. — Постарайтесь, хорошо? Я по вашему голосу слышу, что вы очень встревожены. Я могу вам помочь, но только успокойтесь, о’кей?

Мадлен взяла себя в руки:

— О’кей.

— Так, вам известно, куда мог пойти Леонард?

Она на секунду задумалась:

— В казино. Он говорил, что хочет пойти поиграть.

— Слушайте меня. — Голос Перлмана звучал ровно. — Вам нужно отвезти Леонарда в ближайшую больницу. Надо, чтобы его осмотрел психиатр. Сейчас же. Это первое, что надо сделать. В больнице должны знать, как о нем позаботиться. Как только доберетесь туда с ним, дайте им мой телефон.

— А если он не захочет ехать в больницу?

— Вам надо его туда отвезти, — сказал Перлман.

Таксист несся по горной дороге, включив дальний свет. Дорога петляла. Иногда перед ними было море, черное и пустое, и казалось, будто они сейчас сорвутся со скалы, но тут машина поворачивала, появлялись огни города, все приближавшиеся. Мадлен раздумывала, не пойти ли ей в полицию. Она пыталась сообразить, как по-французски будет «маниакальная депрессия». Единственное слово, maniaque, [33] Маньяк (фр.). пришедшее в голову, казалось слишком сильным выражением.

Такси въехало в плотно заселенную местность рядом с бухтой. По мере того как они приближались к казино, движение становилось все более оживленным. Казино Монте-Карло, окруженное строгими садами и освещенными фонтанами, было постройкой в стиле боз-ар, с вычурными, как украшения на свадебном торте, башенками, с медной крышей куполом. Снаружи были припаркованы «ламборгини» и «феррари», по шесть в ряд, в их капотах отражались огни шатра. Мадлен пришлось показать паспорт, чтобы ее впустили, поскольку гражданам Монако по закону вход в казино воспрещен. Купив билет в основной игорный зал, она направилась внутрь.