Алтай 2009-01

Набрав целую охапку нарядов, что сверхзанятыми продавщицами опять-таки было проигнорировано, Ольга направилась в примерочную, где ее поджидал второй, не менее приятный сюрприз.

Стоило надеть платье, как то село, словно влитое. Складывалось впечатление: дизайнер шил специально для Ольги, подгоняя размер, учитывая все особенности ее стройной, но далеко не идеальной фигуры. Серое вечернее платье, расшитое пайетками и бисером, подчеркивало достоинства и маскировало недостатки, которые у Ольги, как и у всякой женщины, к прискорбию, имелись. Она смотрелась в зеркало и не узнавала себя. Куда подевалась усталость? Куда исчезли эти ужасные круги под глазами? Даже лишние килограммы, казалось, рассосались сами собой. Фантастика!.. Как не хотелось, Ольга сняла платье, и примерила следующий наряд. Вновь произошло чудо: удивительным образом костюм сделал из Ольги сказочную красавицу, супермодель — не меньше.

Все еще не веря в силу волшебного эффекта, Ольга Евгеньевна бросилась к полкам с обувью. Даже не определив размер, нацепила первые попавшиеся босоножки со стразами, взглянула в зеркало. Ножка, казалось, принадлежала самой Золушке! Миниатюрная ножка, которая мгновение назад была тридцать девятого размера… Перевернув туфельку, Ольга остолбенела: «35» — блеснули золотом цифры. Должно быть, это ошибка…

Затем был отдел сумок, аксессуаров, белья, купальников, домашнего текстиля… Ольгу несло, она была уже не в силах остановиться: мерила, примиряла, надевала, переодевала… Продавщицы не обращали на эту эйфорию никакого внимания, продолжая фланировать по залу…

Стоп.

Ольга замерла и огляделась по сторонам.

Что-то неестественное, подозрительное, ненормальное зависло в атмосфере бутика. Она даже не почувствовала это, скорее, уловила на уровне подсознания. Гнетущее, довлеющее чувство, сродни тому, когда по затылку бежит холодок от чьего- то враждебного взгляда… Ольга попыталась отогнать это скользкое ощущение. Только теперь, сделав передышку, она заметила: нигде, ни на одной витрине, ни на одном стенде не значится волшебное слово «Распродажа». Ни на одном из ценников, штабелями свисающих с подолов, не написано «Скидка». Сердце трепыхнулось и застучало где-то в ушах, оглушая нервными ударами. Ольга вынула из сумки очки и посмотрела на первую попавшуюся этикетку: цена зашкаливала.

— «Ладно, — судорожно соображала она. — Куплю босоножки — остальное потихоньку развешу по местам. Скажу: не подошло, — Ольга всегда чересчур щепетильно переживала такие моменты. — Идиотка, купилась на какой-то дурацкий флайер! Так и знала — очередная завлекаловка».

— Прошу прощения, мадам, вы устали? — бархатный голос заставил вздрогнуть. — Не желаете ли глоток шампанского? Тем временем я отнесу ваши вещи на кассу, — на слове «ваши» продавщица, выглядевшая минимум на миллион долларов, сделала особое ударение.

— Спасибо, не нужно, — промямлила растерявшая весь свой пыл Ольга. — Я, пожалуй, возьму вот это, — она протянула продавщице пару босоножек.

— Всего-то? — невежливо скривилась та. — В таком случае, пройдемте, — выхватив у Ольги ворох одежды, она двинулась к позолоченной стойке кассира.

Такое откровенное хамство моментально привело Ольгу Евгеньевну в рабочее состояние.

— Послушайте, — решительно заговорила она. — Это ваше? — Ольга вынула из сумочки смятый, раскисший от влаги листок. Типографская краска расплылась, но заветные «99 %» дождем остались нетронуты.

В этот момент с продавщицей произошло что-то неизъяснимое. Подведенные глаза округлились, рот повело куда-то в сторону, бедняжку затрясло, да так, что конфискованная у Ольги одежда повалилась из рук.

Ольге Евгеньевне стало не по себе.

— Откуда это у вас? — прошептала продавщица, почти срываясь на визг.

— Какая разница? — почувствовав силу произведенного флайером эффекта, ответила вопросом на вопрос Ольга. — Так ваше? Я могу им воспользоваться?

— Да, да, конечно… разумеется… одну секундочку, — залепетала девица, уносясь вон из зала.

За спиной послышалось шушуканье. Ольга обернулась: стайка испуганных продавщиц не сводила с нее изумленных взглядов, причем так же, как и раньше не замечала Ольгу в упор.

— Доброй ночи, — раздался приглушенный голос.

За кассой, словно из-под земли, выросла седовласая женщина — та самая, что встретилась ей на крыльце. В свете люстр Ольга могла разглядеть каждую черточку ее утонченного, благородного лица. Женщина, как две капли воды, была похожа на Мэрил Стрип — с детства обожаемую Ольгой актрису. Сходство было потрясающим…

— Могу я взглянуть на ваш флайер? — женщина вопросительно приподняла бровь.

— Да, конечно, — благоговея, Ольга протянула листок.

— Хм, все верно… — чуть слышно проговорила та, пристально посмотрев на Ольгу. — Вам очень повезло, — сладко улыбнулась она. — Такой шанс бывает раз в жизни, и то не у каждого, — от этой улыбки Ольгу Евгеньевну передернуло.

«Она это серьезно? Конечно, 99 % — скидка вещь редкая, но не до такой же степени». Мало-помалу этот фарс начинал раздражать…

— У вас прекрасный вкус, — одобрила «Мэрил Стрип», глядя на вещи, упакованные перепуганной продавщицей в бумажные сумки. — Вот это — одно из моих любимых, — длинным ногтем она подцепила давешнее серое платье. — Модель тысяча девятьсот тридцать седьмого года, работа самого маэстро Альдо Гуччи, ручная…

«Она что, издевается? — пронеслась шальная мысль. — Или она не в себе?..» — Ольга судорожно сглотнула.

— Как будете рассчитываться? Картой, наличными?

— Наличными, — Ольга Евгеньевна достала кошелек, мечтая об одном: поскорее отсюда выбраться.

— Поздравляю с выгодной во всех отношениях покупкой! — хозяйка бутика протянула Ольге пакеты.

— Спасибо.

— Тысяча извинений! — воскликнула вдруг та, молниеносно пряча покупки под прилавок. — Совсем запамятовала: вам следует подписать договор. Так, сущий пустяк, дела производственные… — перед Ольгой возник лист бумаги, испещренный микроскопическим шрифтом.

— Договор? — удивленно повторила она. — Простите, не понимаю…

— Я же говорю: пустяк, проформа — начальство требует, — продолжала фальшиво улыбаться «Мэрил Стрип». — Можете не читать, — быстро проговорила она, заметив, как Ольга надевает очки.

— Если позволите, я все же пробегусь, — взяла свое адвокатская привычка, и Ольга погрузилась в текст.

Но странное дело: чем дольше она вчитывалась, тем меньше понимала. Буквы, словно живые, прыгая перед глазами, попеременно увеличивались и уменьшались так, что прочесть их было практически невозможно. Предложения становились длиннее, смысл растворялся, превращаясь в неудобоваримое, сумбурное месиво: купля… продажа… скидка… гарантия сто лет… Мозг осой пронзила острая боль.