Алтай 2009-01

Начало XVIII века ознаменовалось на Алтае своеобразной золотой лихорадкой позорного характера. Тогда модно стало искать древние клады, а попросту говоря, грабить могильные курганы. Называлось это бугрованием — раскапыванием бугров, а кладоискателей называли бугровшиками. Собиралась бригада 200–300 вольных людей и ну в степь за золотыми кладами. Там они делились на мелкие группы, и давай быстро копать могилы в пределах видимости. Боялись джунгаров, ведь это их земли. Джунгары иногда появлялись на защиту могил, но разбойная братва давала им дружный отпор. Те джунгары сразу начинали жаловаться русскому правительству на их подданных за мародерство древних могил, да что толку. Тогда все чиновники были «любителями старины», и по дешевке скупали могильные золотые и серебряные вещи или золотые слитки из этих вещей. Главный начальник всех чиновников даже создал коллекцию золотых вещей из могил и очень гордился этим — это был Петр I. Позже эта коллекция станет началом и гордостью русской археологии, когда в 1722 году в Париже были опубликованы рисунки бронзовых статуэток из могил верхнего Иртыша. Это бугрование продолжалось 150 лет. Кроме золотых вещей из походов любознательные люди привозили и руды из чудских раскопов, видели останки медеплавильного производства и докладывали сибирскому губернатору Гагарину. Эти доклады становились известны Демидову, а его люди уже опрашивали рудоискателей с ведома губернатора, а иногда и расправлялись со строптивыми рудознатцами. Не хотел Демидов иметь конкурентов на Алтае, и чтобы еще кто-то узнал про богатство руд. Разрешение на добычу руд в 1726 году Акинфий Демидов получил, можно сказать, вынужденно, когда из Екатеринбурга в Питерскую Берг-коллегию шли результаты пробных плавок из шести месторождений, в том числе с Мурзинской и со Змеиной горы, найденных крестьянами Костылевым и Останиным. Демидов опередил их прошение в Берг-коллегию об открытии богатых руд буквально на несколько дней, предварительно преподнеся самой Императрице Екатерине I образцы алтайских руд. 16 февраля 1726 года он получает разрешение Берг-коллегии на разработку медных месторождений. Хотя в приказах Берг-коллегии в дальнейшем и будет говориться, что первооткрыватели алтайских месторождений — это крестьяне Костылев и Останин. Донесение пробирного мастера Ивана Шлатгера в Берг-коллегию, что в рудах, представленных Демидовым, содержится 512 граммов на тонну, почему-то останется без внимания. Такого прокола, чтобы еще кто-то обнаружил в рудах золото или серебро, Демидов больше не допустит в течение двух десятилетий. Вернее, это был не прокол, а желание порядочного человека получить значительное денежное вознаграждение от царя за открытое месторождение серебра. Но Петр I не наградил Демидова, так как по условиям надо было найти руды с содержанием серебра 1,5 килограмма на тонну руды, а в представленных рудах содержание было в три раза меньше. На тот момент эта заявка на серебряное месторождение не принесла пользы ни царю, ни Демидову, но результаты анализов серебра в рудах Ивана Шлаттера в последующие десятилетия будут привлекать внимание чиновников. Надо заметить, что перед тем как Демидов получил разрешение на разработку медных месторождений, он ненавязчиво интересовался в Берг-коллегии, как смотрит горное начальство на разработку золотых и серебряных месторождений в Сибири. Ему явно не понравилось, как смотрит на это дело горное начальство, и он больше никогда не будет задавать подобных вопросов. А золото и серебро фактически уже давно плавятся в Колывани, поэтому у Демидова и есть деньги, чтобы содержать сибирское начальство и армию осведомителей, которые честно будут отрабатывать демидовские деньги. Акинфий Демидов в те времена не последний человек в столице государства Российского. Он имеет большой каменный дом, вхож в царский дворец, является действительным статским советником и очень богат. Что там и как история в значительной мере умалчивает, но 26 сентября 1727 года выходит указ Петра Второго внука Петра Первого (О дозволении искать и обрабатывать руду в отдаленных местах Сибири). По этому указу отменяется налог в десятую часть металла в царскую казну «…за великой дальностью и обширностью за Тобольском». Разрешалось всем и каждому сыскивать руды, золото, серебро и медь производить. «Заводы строить кто какие похощет и помешательства в том никакого не чинить. Сделанное золото, серебро продавать свободно кто кому похочет, а за границу отпуск запрещается монет и слитков. Кто где завод заведет, то нашей императорскою милостиней, у них и у наследников их оные заводы отняты не будут». Отмечены в указе и «…новосысканные руды между Томском и Кузнецком, и что дозволено там заводить медные заводы». Это про рудники и заводы Демидова на Алтае. «А из тех мест просителям не токмо в Санкпетербург не ездить, но и в Екатеринбург, который отстоит от Тобольска около 500 верст ездить не надо за разрешением». Вот какую трогательную заботу проявляет Император России или еще кто-то очень близкий к царю о уже существующих заводах Демидова, которые еще только предстоит построить на бумаге. Но Император тоже парень не простой и предписывает этим указом, что когда завод построен и начал работать «…через 2–3 месяца доношение в городе воеводе подавать и объявить обретенной руды пробу от 5 до 10 фунтов и рассказать чему у него изо 100 фунтов той руды, что по горному обычаю называется центнер, выходит чистого золота, серебра, меди и прочаго и в каких местах нашел». После этого указа Демидову уже не надо отдавать десятую часть выплавленных металлов в казну. Добился он своей выгоды. Но Демидов, стреляный воробей, знает, что нельзя верить царским указам. Сколько было у него возможностей — столько и скрывал он свое золото и серебро от царской власти, хотя по указу 1727 года мог и не скрывать. В течение 18 лет водил он всяких исследователей Сибири и путешественников в другие места от своих рудников, показывал другие руды, засыпал рабочие шурфы перед приездом комиссий, если это было возможно, подсовывал в пробы вместо серебряных железные руды, подкупал чиновников всех мастей и уровней или просто обманывал казну, если была возможность. Вообще, Акинфий Демидов был наш человек — русский.

В 1727 году для проверки качества руд алтайских месторождений, переданных Демидову, сибирское горное начальство посылает горного мастера Иоганна Готфрида Георгия (1727–1729 гг.). За время командировки жалование ему платит Демидов и платит, видимо, хорошо. В 1730 году Георгий предоставляет в Екатеринбург образцы руд из обследованных месторождений и вновь возвращается на Колывано-Воскресенский завод уже работать на Демидова. Результаты командировки Иоганна Георгия очень хорошие — нет на демидовских рудниках золота и серебра.