Марк Леви - Уйти, чтобы вернуться

Луиза и Мариса быстро вернулись. Мариса дала понять Эндрю, что ее тетя устала и что им пора прощаться.

Эндрю поблагодарил Луизу и пообещал держать ее в курсе своего расследования.

Мариса вела машину молча, но нервно. На перекрестке она отчаянно загудела грузовику, не уступившему ей дорогу, и не пожалела для водителя ругательств, из которых Эндрю, свободно владевший испанским, понял далеко не все.

— Я чем-то вас расстроил? — обратился он к Марисе.

— Оставьте свой напыщенный тон, сеньор Стилмен, я ведь в баре работаю. Кстати, я люблю, когда со мной говорят прямо.

— Тетя сказала вам что-то, не предназначавшееся для моих ушей?

— Понятия не имею, о чем вы, — отрезала Мариса.

— Она позвала вас в кухню помочь вымыть стаканы, но вы бросили их на столе.

— Она посоветовала мне не доверять вам, потому что вы знаете больше, чем говорите, а раз вы что-то скрываете, то полностью доверять вам нельзя. Ведь наше с вами знакомство в гостиничном баре не было случайным? Не советую врать, а то вам придется возвращаться на такси и впредь обходиться без моей помощи.

— Вы правы, я знал, что ваша тетя — одна из матерей площади Мая и что через вас можно установить с ней контакт.

— Я послужила вам приманкой? Ничего себе! Как вы меня нашли?

— Ваше имя фигурировало в переданном мне досье, там же значилось ваше место работы.

— Откуда в этом досье мое имя?

— Об этом я знаю не больше, чем вы. Пару месяцев назад моя главная редакторша получила конверт со сведениями об Ортисе и об одной исчезнувшей супружеской паре. В письме Ортис обвинялся в соучастии в их убийстве. Там же было указано ваше имя, ваша родственная связь с Луизой и стояла особая пометка, что вам можно доверять. Оливию Стерн — так зовут главного редактора — это расследование сильно заинтересовало, и она поручила мне разузнать все об Ортисе и пролить свет на мрачные годы аргентинской диктатуры. Через год печальная годовщина — сорок лет с момента ее установления, об этом будут писать все газеты. Оливии захотелось обскакать конкурентов. Мотив, по-моему, понятен.

— Кто прислал вашей главной редакторше эти материалы?

— Она сказала мне, что отправитель — аноним, но сама информация имеет достаточно документальных подтверждений, чтобы принимать ее всерьез. Пока что все подтверждается. У Оливии полно недостатков, у нее дурной характер, но она настоящий профессионал.

— Похоже, вы с ней два сапога пара.

— Вы заблуждаетесь.

— Я бы не звала своего хозяина по имени.

— А я зову — это привилегия возраста!

— Она моложе вас?

— Да, на несколько лет.

— Ваша начальница — женщина моложе вас. Представляю, как страдает ваше самолюбие! — засмеялась Мариса.

— Вы отвезете меня в архив, о котором упомянула ваша тетя?

— Если я — водитель, выполняющий приказы хозяина, то это должно соответственно оплачиваться, сеньор Стилмен.

— И вы еще толкуете о моем ущемленном самолюбии?

Марисе пришлось заехать в автомастерскую: у «жука» провис и высекал на ходу искры глушитель, а двигатель стучал так, что можно было оглохнуть.

Пока механик пытался как-то поправить положение — на новый глушитель у Марисы все равно не хватало денег, — Эндрю отошел в сторонку и набрал номер редакции.

Оливия была на совещании, но ее помощница попросила Эндрю подождать на линии.

— Какие новости? — спросила Оливия, шумно переводя дыхание.

— Неважные, хуже, чем в прошлый раз.

— Расскажите толком.

— Рассказать совершенно нечего, — бросил Эндрю, злясь на себя за эти опрометчивые слова.

— Я убежала с совещания, а вы…

— Мне потребуется прибавка.

— Я вас слушаю. — Оливия уже стучала ручкой по столу.

— Две тысячи долларов.

— Вы шутите?

— Петли надо смазать, иначе двери не откроются.

— Получите половину. И ни доллара больше до вашего возвращения.

— Попробую уложиться в эту сумму, — ответил Эндрю, надеявшийся на меньшее.

— Вам больше нечего мне сказать?

— Завтра я отбываю в Кордову. Есть все основания считать, что наш человек прячется там.

— У вас есть доказательства, что это он?

— Надеюсь, я взял верный след.

— Как только будут новости, звоните. Можете прямо домой. У вас есть мой номер?

— Где-то записан.

Оливия повесила трубку.

Эндрю нестерпимо захотелось услышать голос Вэлери, но он не стал беспокоить ее на работе, решив позвонить вечером.

Механик заверил Марису, что машина может еще немного побегать: он сделал все возможное, чтобы она продержалась еще добрую тысячу километров. Дыра заварена, глушитель закреплен. Мариса стала искать в карманах деньги, Эндрю сунул механику пятьдесят долларов. Тот рассыпался в благодарностях и даже распахнул для Эндрю дверцу.

— Напрасно вы это сделали, — процедила Мариса, садясь за руль.

— Считайте это моим скромным вкладом в расходы по поездке.

— Хватило бы и половины! Вы сваляли дурака.

— Зато вы видите, насколько мне важна ваша помощь, — парировал с улыбкой Эндрю.

— О какой поездке вы упомянули?

— В Кордову.

— Вы еще упрямее, чем я. Пока вы не совершили эту глупость, держите адрес: это ближе Кордовы.

— Куда мы направляемся?

— Я — домой, переодеться. Мне вечером на работу. А вы возьмете такси. — Мариса протянула ему листок. — Это бар, завсегдатаи которого — бывшие партизаны-монтонерос. Ведите себя там поскромнее.

— Как это?

— За одним из столиков вы увидите троицу, режущуюся в карты. В их компании был четвертый, но он так и не вышел из застенков ЭСМА. У них теперь ритуал: каждый вечер они возобновляют ту некогда прерванную партию. Вежливо попросите у них разрешения занять пустое место, угостите их разок, потом разок им проиграйте — этого требуют приличия. Если вам будет слишком везти, они вас прогонят, будете играть плохо — кончится тем же самым.

— Что за игра?

— Покер. Они объяснят вам особенности своей версии. Когда завоюете их симпатию, обратитесь к лысому бородачу Альберто — это один из немногих счастливчиков, выживших в концентрационных лагерях. Он побывал в лапах у самого Фебреса. Как многие выжившие, он никак не избавится от чувства вины, и ему очень тяжело говорить о прошлом.

— В чем же его вина?

— В том, что он остался жив, а большинство его друзей погибли.

— Откуда вам все это известно?

— Альберто — мой дядя.

— Муж Луизы?

— Бывший. Они давно не общаются.

— Почему?

— Не ваше дело.

— Чем больше я буду знать, тем меньше возможность допустить бестактность.

— Она посвятила жизнь выслеживанию бывших преступников, а он решил все забыть. Я уважаю и ее, и его выбор.

— Зачем тогда ему со мной говорить?

— Потому что мы с ним одной крови, к тому же у нас есть нечто общее — дух противоречия.