Клас Эстергрен - Гангстеры

— В подъезде не воняло, — отозвался Конни.

Здесь наступил критический момент. Даже Янсен это осознал и перевел разговор на первоклассный, по его мнению, ямтландский сыр, лежавший перед ним на тарелке.

— К этому моменту, — сказал мне Конни, — они, наверное, уже были здесь и проверяли мои компьютеры. — Он взглянул на меня так, словно ожидал большого удивления. — Янсен несколько раз с извинениями выходил в туалет. Но на самом деле, конечно, звонил и рассказывал, какие у меня компьютеры и программы и обещал, что я не появлюсь в конторе до утра. Когда я сказал, что мне пора домой, все стало еще очевиднее.

Янсен расплатился по счету и предложил выпить пива в другом месте. Конни не хотел соглашаться, ему хватило ресторана. Кутеж не входил в его планы.

— Я сказал, что утром рано вставать, — он ответил тем же, я сослался на усталость — он тоже, я и правда пытался… Но он настаивал с таким рвением, почти умолял, намекая, что как работодатель ожидает от меня любезности. Мы отправились в одно из предложенных им мест — бар на Свеавэген. По крайней мере, это было по пути домой.

Они присели у барной стойки из нержавеющего металла в полупустом заведении на Свеавэген, и, поскольку подготовился Янсен из рук вон плохо — ведь задание выходило далеко за пределы его компетенции и, наверняка, полномочий, — то новых тем для разговора у него просто не нашлось. Он похвалил Конни за хорошее исследование, поговорил об охоте и компьютерах и даже попытался затронуть личные темы, не переставая при этом быть в высшей степени формальным. Впрочем, один козырь у него оставался. «Настоящий козырь…» Похоже, те, кто планировал вечер, даже не предполагали, что именно эта уловка настолько завладеет вниманием Конни. Пауза в разговоре затянулась, и, стоя у бара с пивом и датской настойкой, Конни оглядел полупустой, необычайно хорошо освещенный зал: он тут же заметил женщину, стоявшую у другого конца длинной изогнутой стойки.

— Она напоминала одну мою бывшую сотрудницу. Узкое лицо, карие глаза, высокая, длинные прямые волосы. Она и одета была так же: черные чулки, черная водолазка, очень короткая клетчатая юбка. У нас был роман… Она единственная, кто… из-за кого я подумывал о разводе…

Конни не мог отвести взгляда, и, к его удивлению, она вдруг стала улыбаться и махать рукой. На секунду ему показалось, что это и есть та самая женщина. Но вскоре выяснилось, что улыбалась и махала она не ему, а Янсену. Обойдя стойку, она подошла к ним. Янсен поцеловал ее в щеку, они обменялись обычными вежливыми фразами — приятно увидеться, что ты здесь делаешь, именно сегодня, именно здесь — и так далее. После Ясен представил собеседницу Конни. Ее звали Виви.

— Они попали точно в цель, — сказал Конни.

— Думаешь, ее подослали?

— Уверен, — ответил он. — Тут и говорить нечего… Удивительно только то, что они добились такого… сходства. Это было на прошлой неделе. Я еще не успел все толком переварить… Может быть, она… та, что работала здесь, — может быть, ее тоже они подослали… чтобы проверить, что меня цепляет…

Я не знал, что сказать и что думать обо все этом. Если все обстояло так, как он намекал, то ничего невозможного не оставалось…

— Черт, — выругался Конни, — стоит подумать о ней, как во рту появляется вкус алкоголя. Хочется просто напиться, стать другим — тем, кого она должна была встретить…

Он был полностью уверен, что эта женщина — часть плана, воплотить который поручили Янсену. План включал несколько шагов, и несколько из них были уже сделаны. Янсен попытался мимоходом убедить Конни взять телефон и отправить в Юртхаген «скорую помощь» ради общественной пользы. Но Конни не купился на этот финт — если вообще воспринял его как таковой. Вероятно, он с самого начала понимал значение этого момента и имел собственное представление о том, как им распорядиться. Таким образом, наступило время для шага номер два: в контору Конни проникают эксперты, дабы в компьютерах обнаружить если не адреса, то хотя бы информацию о том, в каких частях города проводилось исследование. Для этого требовалось несколько часов непрерывной работы: нельзя было допустить, чтобы Конни этим вечером появился в конторе. Шаг номер три: Конни отвлекается от мыслей о работе, точнее — его отвлекают. Для этой цели была найдена женщина, способная занять его, по меньшей мере, до полуночи. Исходя из имеющихся сведений о вкусах и предпочтениях Конни, был сооружен нужный образ — возможно, основанный на облике женщины, которую когда-то подослали к Конни для проверки лояльности и которая произвела на него неизгладимое впечатление. На эту роль определили Виви, оказавшуюся идеальным вариантом. Где ее нашли — об этом Конни узнать не суждено.

— Виви не была профессионалкой, — сказал он. — Никоим образом. Мне кажется, она даже не знала Янсена. Наверное, она просто дочь начальника какого-нибудь бюро, который у них на крючке…

Он покачал головой — скорее, с горечью, чем со злостью. По моему телу пробежала дрожь — от усталости или, может быть, от того, что в конторе снова стало невыносимо жарко. Конни этого не чувствовал, его обмен веществ работал совсем иначе. Я подошел к эркеру и открыл окно. Конни, против обыкновения, не стал его закрывать.

— Правда, тогда я ничего не заподозрил, — сказал он. — Ни капли. Я был круглым идиотом. Должно быть, Янсен заметил, как я смотрю на Виви, и был очень доволен. Я хлопнул еще пару рюмок и угостил ее коктейлем. Она сказала, что была в кино на Кунгсгатан, смотрела немецкий фильм. Мы стали говорить о немецком кино, и она рассказала, что писала работу о фильме «Тоска Вероники Фосс»… — Конни покачал головой, как будто речь шла о необычайном. — Как они, черт побери, узнали, что это мой любимый фильм?

— Может быть, совпадение, — предположил я.

— В любом случае, она хорошо знала, о чем говорит, — продолжил Конни. — Мы стали сравнивать разных интерпретаторов Фассбиндера — по-дурацки, как и бывает, когда люди обнаруживают общее увлечение и говорят не о самом предмете, а обо всем, что его окружает. Оказалось, что у меня есть немало пластинок, которые она никогда не слышала… — Это было так глупо, что я не смог удержаться от смеха. Конни не понимал, в чем дело. — В начале все было так невинно. Это нельзя было назвать флиртом, пока я не обнаружил, что Янсен остался в стороне. Его совершенно не интересовало немецкое кино, а если и интересовало, то в его обязанности входило тщательно это скрывать. Он, разумеется, должен был радоваться, что мы с Виви сразу нашли друг друга, но вид у него, выпавшего из разговора, все же был растерянный. Кажется, у него вообще нет интересов, кроме интриг на работе.

Но именно благодаря присутствию Янсена, Конни постепенно понял, что происходит. Беседа с Виви, будь они наедине, не означала бы ничего особенного, но в присутствии третьего наполнилась особым смыслом. Янсен, вместо того, чтобы разделять их, усиливал тягу друг к другу. Сначала они пытались вести разговор втроем, но отказавшись от предложенных Конни коктейлей, Янсен счел за благо отправиться домой.