Галина Хованова - Среда обитания приличной девушки

Обалдевший Хованов оторвался от компьютера и уставился на меня ничего не понимающим взглядом.

— Нет, я все-таки не понимаю, почему ты на мне до сих пор не женился?! — продолжала я с напором, наступая на него железной пятой женской логики.

— А и действительно… — тяжело задумался он, потом что-то вспомнил и вроде как воспрял духом. — Я ж тебе уже двадцать шесть раз предложение делал, а у тебя все времени нет!

Тут мне пришлось признать, что он прав. Нет, не вслух, упаси господи. Но, если честно, это так и есть. Каждый год он делал мне предложение два раза — на Новый год и мой день рождения. И я каждый раз соглашалась.

Но времени действительно никогда не было — то он работает, то у меня сезон, то ребенок в школу пошел, то родители в больнице…

В общем, как-то не получалось. А тут чего-то проперло меня. Спина сильно болит. Уж так болит, что как-то ночью, в попытке найти такое положение для поспать, чтобы не рыдать, а как-то тихо постанывать, при резком повороте стерла себе локоть в кровищу о простыню. Ну надо быть такой идиоткой?

И тут я вдруг задумалась — родители инвалиды, а если вдруг и меня скрючит, Соньке одной каталку толкать будет тяжеловато. А если помру, то Хованову мое тельце в морге не выдадут, придется брать с собой ребенка. А тельце из морга — не лучший подарок для девочки. Так уж пусть выдадут Славе. Все какая-то радость.

Вдохновленный идеей, Евгеньич дал мне задание узнать, как работает загс. Петроградский, в районе, где я собственно и прописана.

Звоню. Трубку берет дама моего, по голосу, возраста. «Здравствуйте, — говорю я, — а вот заявление на бракосочетание подать можно в какие дни?» Дама подробно озвучивает дни и часы приема. «А вот у меня еще вопросик, — не могу угомониться я, — а нельзя ли только одному из нас пойти заявление подавать, а то обоим с работы отпрашиваться стремно?» Дама рассказывает, что одному нельзя, и, кажется, начинает тихо хихикать на том конце провода. Мой дурацкий вопрос подвиг ее на разъяснения, и она спросила: «А у вас у кого-нибудь есть свидетельство о разводе?» «А как же! — радостно ответила я ей. — У нас у каждого по килограмму свидетельств о разводе!» «Не забудьте захватить, все оба-два килограмма! И заплатить 200 рублей в сберкассу», — радостно заржала дама и повесила трубку.

М-да. И где же наши свидетельства о разводах? А!!! Они в свидетельстве о Сонькином рождении, там же свидетельство об установлении отцовства, а Сонькино свидетельство вместе с полисом и Сонькой на даче.

Во блин. Опять не попадаем. Но я же не пальцем деланная. У меня есть ксерокопии всех более-менее нужных документов. То есть идти все-таки придется.

И вот утро. Я поднялась, сползала в душ, налила себе кофею и сижу, читаю новости. Тут выходит Слава.

— А ты почему не нервничаешь? — нервно вопрошает он. — Девушка в день подачи заявления должна нервничать с самого утра, употребляя главный аргумент: «Я так и знала, ты меня не любишь!»

— Ну ты-то меня любишь! — уверенно отвечаю я, на чем считаю все волнения выполненными.

Хованова явственно потряхивало, но он мужественно держал себя в руках. Мы вышли из дому и направились к сберкассе. К той, которая у рынка. Подходим — не работает. То есть работает, но с трех часов. А у нас на работах отпрошено только до часу. Я стала в задумчивости чесать репу, но решительный Слава, прочитав адрес ближайшей сберкассы на стекле, взял меня за руку и потащил за собой в даль светлую.

И сберкассу мы все-таки нашли, и даже 200 рублей заплатили, отстояв в очереди. И подошли к загсу. Заходим. А там — вы не поверите — очередь! «Ни фига себе!» — подумала я и стала исподволь подталкивать Хованова к мысли, что можно прийти и в другой раз. «Нет! — сказал он мне решительно и однозначно. — Второй раз отпрашиваться противно. Будем ждать».

Мы подождали и за это время успели два раза сцепиться. «Вот и хорошо, — сказала я, — торжественную регистрацию заказывать не будем, но новый костюмчик, светленький, я себе по этому поводу справлю».

— Что-о-о? — закричал Хованов. — Ты хочешь явиться в загс в джинсах и свитере, подписать бумажки в крошечном кабинетике и пожать мне руку?

Ну да, ну да, именно так я и собиралась поступить.

— Только в платье! — решительно сказал любимый мужчина.

— Хоть не в белом?! — ужаснулась я. — И, надеюсь, без фаты?!

Слава богу, на это он согласился, даже особо не сопротивляясь.

А еще мы быстренько обсудили вопрос о праздновании этого знаменательного события. Я хотела — он и я, а Слава хотел привлечения друзей, родственников и знакомых. «Просто так мы могли расписаться, когда Соньку регистрировали», — вот такой был у него аргумент. К полному взаимопониманию мы не пришли, но и не подрались, что уже довольно хорошо. Тут и очередь подошла, и мы, дружно взявшись за руки, вошли в кабинет.

— А вот возникла у нас мысль — пожениться, — озвучил Слава тетеньке.

Тетенька сделала соответствующее случаю лицо и словесно подтвердила красоту и правильность нашего решения. И назвала дату — 17 сентября без торжественной регистрации и 27 сентября с таковой.

— Не-е-ет, так дело не пойдет! — сказала трепетная невеста, то есть я. — Это что же, наша ирландская подруга на свадьбу не попадет? Она одиннадцатого августа приезжает на месяц. То есть мы не успеваем. Слава, пойдем отсюда, придем в следующем году. Или когда она там соберется? Ну, вот тогда и придем.

И стала решительно вставать.

В этот момент тетенька принялась совать нам заявление и советовать заполнить его в коридоре. Так вот, с заявлением в руке, мы и вывалились в коридор. И тут же возник еще один вопрос — вопрос с фамилией. Я говорю, что хочу оставить, какая есть, а Слава резонно замечает, что Богданов нам никто, ничто и звать никак, и что пусть уж я лучше ближе к коллективу, то есть к ним с Сонькой.

— Или, — говорит, — возьми девичью фамилию обратно.

— Как ты не понимаешь, глупый ты человек, что если менять, то все равно на какую — документы-то все тоже нужно будет делать новые! А это геморрой, да еще какой. Во всю, так сказать, Ивановскую!

Но он уперся — и ни в какую. Вышли покурить — и я уже почти еще три раза ушла. Во-первых, документы менять не хочется, во-вторых, на работу уже пора, а в-третьих — он еще на мне не женился, а уже стал командовать. Ну как тут жить.

Однако, что не сделаешь для любимого человека. Согласилась я, хоть и дрожали коленки, предвкушая многочасовые стояния в очередях.

Когда мы вернулись в кабинет, тетенька была поражена. Видимо, уже не ждала. Она радостно дала нам познакомиться с правилами поведения в загсе, где было сказано, к примеру, «не бросаться крупой», хотя сорт крупы был не обозначен. И еще там много чего нельзя делать, например, бракосочетаться в верхней одежде (а я, может, всю жизнь мечтала в шубейке или хотя бы в валенках). А еще нам, склерозникам, выдали напоминалку-приглашение на бракосочетание, где во фразе «Дорогие жених и невеста!» слова «жених и невеста» были жирно перечеркнуты горизонтальной чертой от стоящего поверху штампа Петроградского загса.