Галина Хованова - Среда обитания приличной девушки

А в это время на кухне один милиционер диктовал другому, пишущему протокол. Перечислив все украденное, он на секунду задумался, окинул окружающую среду взглядом и продолжил диктовать: «Пиши: ущерб значительный».

Написали они все свои бумажки, обнадежили нас тем, что вероятность нахождения похищенного стремится к нулю, испачкали порошком все, что могли, и отбыли. Оставив нас в холоде и грусти.

Сидим мы со Славой на кровати, завернувшись в детское одеяльце и притулившись друг к дружке. За окном дождливый октябрь. Холодно. Дверь, прислоненная к косяку, совершенно не держит тепла, да и то, что нам удалось поспать всего час, сказывается не на шутку. Знобит и поколачивает.

И тут вдруг (в этой истории все вдруг, все случайно и неожиданно) звонит телефон. А времени, между тем, только шесть утра. Я удивляюсь, но подхожу, конечно.

А в трубке такой же строгий голос: «Галина Александровна? Вам нужно срочно подъехать по адресу… в отделение милиции №…» И трубку кладут, не сообщив мне никаких подробностей.

Ну что ж, подъехать — так подъехать. Мне уже было все равно. Оставив Хованова сторожить квартиру и изучать объявления фирм, ставящих двери, я отправилась по указанному адресу. Пешком, потому что в шесть утра в воскресенье, да в Красногвардейском районе — никто не ездит. Никуда. Так что подъехать — это из области фантастики. Подойти.

Доползла я до того опорного пункта, захожу. Утро еще раннее, поэтому дежурный сосредоточил все свои истощившиеся силы на том, чтобы не заснуть. Сидит прямо, смотрит строго вперед, но явно спит. С открытыми глазами спит, потому что напоминает не стража порядка, а порядком обдолбанного наркомана.

Я ему в окошечко постучала и давай представляться. «Это, мол, я. Та самая Галина Александровна, которую вы так хотели видеть».

Тут милиционер зашел в себя, определился на местности и стал как-то гнусно подхихикивать.

«Пойдемте, — говорит, — многоуважаемая гражданка, я вам кое-что покажу!» — а сам хихикает. Ну, я уже решила, что или у него с головой не в порядке, или я странно выгляжу.

А он проводит меня в какой-то коридор, открывает дверь в одну из комнат, а там…

О БОЖЕ! Там стоит мой компьютер в полной комплектации, телевизор, лежит плед и, главное, две упаковки носков!

Моя челюсть отваливается и отдавливает мне ноги, а в глазах загорается огонь фанатичной любви к нашей милиции, которая так нас бережет!

Когда я закончила кудахтать от счастья, мне объяснили, что же случилось.

Оказывается, наша милиция тут вовсе ни при чем. А постаралась совершенно другая служба. И история была такова.

На первом этаже нашего дома в соседнем подъезде жил мужичок. Работал слесарем или токарем на заводе, попивал понемногу. Жил один — жены у него не было, детей, соответственно, тоже, маманя скончамшись пару лет назад, а братан в тюрьме. За кражу. Так и жил мужичок потихоньку, но тут братан из тюрьмы вышел. И в родное гнездо вернулся.

А зарплата у нашего мужичка-соседа не тыща миллион до неба, а вовсе даже небольшая. И пить на нее одному еще можно, а если квасить уже вдвоем, а то и втроем (брата посидельник навещал), совсем грустно. На закуску денег уже не остается.

И предложил криминальный братан квартиру ограбить. И ведь какую базу подвел, паскуда! «Если, — говорит, — кто тебя с тюками увидит, то ведь не заподозрят ничего, потому что ты живешь тута». Обрабатывали они так с посидельником нашего соседа, обрабатывали. И обработали. И стали мы у них подследственными. То есть следить они за нами стали из окон своего первого этажа.

Ну, на неделе это дохлый номер, потому что я дома целыми днями, а когда не дома, то могу и на лавку под окна гулять выйти. Тут же мимо меня мои носки не пронесешь — вмиг узнаю. А вот на выходных, когда мы всем семейством загружаемся в автомобиль и отъезжаем с ночевкой — редко когда можем появиться неожиданно. И решили они нас обнести с субботы на воскресенье.

Пронаблюдали, как мы собираемся и отправляемся, подождали, пока наступит вечер, и пошли снимать дверь.

Эти три брата-акробата (один, конечно, не брат, а друг, как бэ) упаковали вещички и вынесли их на улицу.

И тут вдруг мимо по дорожке, с ложного вызова сигнализации, проезжают бойцы с автоматами на своей машинке «Жигули» третьей модели. Едут себе, едут, бурчат сквозь зубы о несовершенстве мира, которое (несовершенство) заставляет их вскакивать как оглашенных, хватать оружие и нестись туда, где запертый в квартире кот поиграл проводом от телефона. И тут у старшего наряда в голове что-то щелкнуло. «А не выйти ли нам из машинки, а не поговорить ли вон с теми мужичками, что сидят на груде вещей у подъезда?» — спрашивает он у коллег. «Отнюдь», — говорят они, но, как и были с автоматами, вываливаются из средства передвижения. Разминают ножонки и направляются к нашим героям. Тот, который сосед, вообще был непуганый, с ментами ему в жизни встречаться не приходилось, на вопросы, задаваемые коварным следователем, отвечать тоже не приходилось. Секунду он держал себя в руках, потом вырвался сам у себя из рук и побежал.

Охрана видит — точно что-то не в порядке, и давай мужиков скручивать. И скрутила. А того, который убежал, догнать не успела. Догнала чуть позже, минут через пятнадцать.

Ну вот, привезли они их в ближайшее отделение милиции. Некоторое время те отпирались, но потом начали уже сознаваться в содеянном. А тут и разработка по ограблению пришла — и стало понятно, откуда ноги растут.

Вот так я и отделалась легким испугом. И поставила себе сигнализацию. С той поры нежно отношусь к серым братьям, даже когда случайно приезжают они ко мне по ложному вызову. А я, как в той пословице «гость на порог — хозяйка за пирог», всегда рада. Даже и штраф платить рада, потому что точно знаю: случись что — они через три минуты будут.

Кстати, тут они к Соньке приезжали.

Заковырялась она что-то, открываючи дверь. Ключ заклинило, в общем, не успела она снять квартиру с сигнализации. Тут они и понаехали.

А она так проникновенно смотрела на них своими глазищами, в которых накапливалась слеза, что они тут же стали испуганно все втроем ее утешать: «Ты, девочка, только не плачь! И маме лучше не говори, что мы приезжали, а то она тебя ругать будет!»

А эта хитрая тварюшка, дочь моя, нет, чтобы сказать, что я ее не ругаю, так только поддакивала им. А мне потом донесла, что поддакивала, чтобы штраф платить не пришлось.

В 2008 году я неожиданно для Славы согласилась на его двадцать шестое по счету предложение. И мы поженились, испугав загсовую тетеньку. Свадьба наша была забавна.

— Ну! — сказала я сурово и с претензией. И уперла руки в бока. — И когда же, в конце концов, ты сделаешь меня честной женщиной?