Дмитрий Правдин - Записки районного хирурга

— О, так ты на лошади?

— А то! Ей бензин не нужен! Ладно, давай, после поближе познакомимся!

Но отдохнуть Витале не удалось: не прошло и часа с его ухода, как подвезли «тяжелую» девочку десяти лет. Тупая травма живота, ударила старшая сестра, причем около десяти часов назад; похоже, разрыв селезенки. Вывозили попутным транспортом из глухой таежной деревни. На момент осмотра девочка была очень бледной, пульс нитевидный, давление не определялось, необходимо было оперировать.

Оперблок собрали за двадцать минут, анестезиолог, еще не успев сбрить бороду, встал у изголовья больной и принялся давать наркоз. Я сделал разрез и вошел в живот. Внутренние органы в буквальном смысле плавали в излившейся крови. Собрав около двух литров, я решился на реинфузию.

— Дима, а не боишься, что ДВС-синдром разовьется? — спросил Виталий. — Все же если больше шести часов от момента травмы прошло, не рекомендуют реинфузию проводить.

— Боюсь, — честно сознался я.

ДВС-синдром — диссименированное внутрисосудистое свертывание, очень серьезное осложнение, суть которого в том, что если перелить больному старую, больше шести часов находившуюся в животе кровь, то возможен сбой в свертывающей системе организма и кровотечение из всех мелких сосудов. — Но, думаю, рискнуть, тем более точно никто не знает, когда была травма, то ли пять часов назад, то ли десять. Давай перельем!

— Ну, хозяин барин! Только вся ответственность на тебе!

— На мне! Давай!

Перелили кровь, я удалил разорванную селезенку и, установив в живот дренаж, зашил переднюю брюшную стенку. Все вроде бы прошло гладко.

— Ну, вот, Виталий, девочка порозовела, пульс и давление в норме! Похоже, жизнь спасли, а?

— Не знаю, не знаю, мало времени прошло, ДВС еще может развиться.

— Да ладно, — самоуверенно заявил я. — Все уже! Если б ДВС развился, то по дренажу кровь уже бежала бы.

— Ладно, тебе видней, я поехал домой, если что, вызывай! Пока!

Я дописал историю, осмотрел девочку, она мирно посапывала в кровати, повязка и дренаж были сухими. Дав последние наставления дежурному персоналу, я отправился спать к себе в палату.

— Доктор! Дмитрий Андреевич, — услышал я сквозь сон голос медсестры. — У девочки по дренажу кровь потекла.

— Кровь? — Я подпрыгнул в кровати. — Давно?

— Нет, только что! Я хотела пульс посчитать, а гляжу — по трубке из живота кровь побежала.

— Неужто ДВС развился?

— Что вы говорите?

— Ничего, пойдемте посмотрим.

Последние сомнения рассеялись после осмотра: повязка на животе обильно промокла кровью и по дренажу истекала красная жидкость. Сочившаяся кровь не сворачивалась. Я попросил вызвать лаборанта и установить время свертывание крови (ВСК) и длительность кровотечения (ДК), те лабораторные показатели, которые наиболее информативны при данной патологии.

Результаты оказались неутешительными: и ВСК и ДК были в четыре раза выше нормы. Веденные кровоостанавливающие препараты не работали, только свежая кровь могла остановить кровотечение.

— У вас есть доноры, кто ими занимается? — спросил я у медсестры.

— Есть! Виталий Петрович, анестезиолог занимается? Что, вызываем?

— Вызываем!

Хорошо, что в описываемое время нам еще разрешали заниматься донорами, не обследованными на СПИД. Сейчас строго запрещено переливать кровь, если донор в день кроводачи не обследовался на эту страшную инфекцию. В 1997 году еще было можно.

Резервных доноров с нужной группой оказалось всего пять человек, мы взяли у них в общей сложности два с половиной литра, но этого оказалось мало; кровотечение продолжалось. Объявили по радио, и через полчаса желающие сдать кровь уже не помещались во дворе хирургии.

Лишь после того, как мы влили десять литров, кровотечение наконец остановилось и по дренажу и из повязки больше ничего не бежало.

— Да, Дима, задал ты работки! — утирая пот, произнес анестезиолог. — Похоже, что все же больше шести часов прошло, а?

— Да, похоже, что больше.

— Ладно, кровотечение остановили, а это самое главное!

— Извините меня, я же хотел как лучше!

— Да я тоже хорош, вот знал же, что может такое произойти, а пошел у тебя на поводу! Это всем нам урок! Сказано: после шести часов от момента травмы не лить, значит — не лить, и точка!

Мне было очень стыдно.

К счастью, девочка поправилась. Но пока она лежала в хирургии, я слышал, что за моей спиной постоянно шепчутся, обсуждая мою недальновидность.

До конца командировки оставалось еще почти три недели, и мне надо было как-то реабилитироваться в глазах окружающих. И вскоре представился случай.

Двадцатитрехлетний сержант милиции Коля Пирогов разнимал дерущихся пьяных лесорубов и получил удар ножом в живот. Ранение оказалось неопасным — в двух местах была повреждена тонкая кишка. Я быстро зашил раны, промыл брюшную полость и установил дренаж.

Послеоперационный период поначалу протекал гладко, Коля быстро шел на поправку. Но на пятый день у него возникли схваткообразные боли и вздутие живота, присоединилась рвота, не приносящая облегчения. Налицо была клиника ранней спаечной непроходимости.

Операция показала множество спаек, опутавших тонкий кишечник. С трудом разъединив их и восстановив пассаж пищи, я зашил живот.

Через пять дней все повторилось — боли, вздутие живота, рвота. И в третий раз мы взяли Колю на операцию. Картина оказалась хуже — спаек больше, но кишки жизнеспособные. «Странно, как они так быстро образуются?»

На самом деле спаечная болезнь и спаечная непроходимость — бич хирургии. Я читал в литературных источниках о спаечной непроходимости, возникшей через пятьдесят лет после операции на органах брюшной полости. Но чтобы вот так, два раза подряд в течение десяти дней?..

На третьей операции я установил специальные катетеры в брюшную полость — чтобы вводить лекарства, рассасывающие спайки. Но на пятый день снова возникла кишечная непроходимость. Пришлось в четвертый раз брать бедного сержанта на операцию.

Выполнив четвертое чревосечение, я загрустил: кишечник еле определялся, он был опутан спайками, будто паутиной. Разъединяя их, я лихорадочно думал: «А что дальше делать? В пятый раз я просто не войду в живот, спайки разрастутся, словно мифическая гидра. Где я уберу одну, вырастут три!»

— Дмитрий Андреевич, а вы попробуйте операцию Нобля применить, — услышал я тихий голос Любови Андреевны.

— А что это за операция? Я, честно говоря, первый раз слышу.

— Если постоянно возникают спайки, то можно уложить кишечник так, что б он сросся без особого ущерба для прохождения пищи, как батарею отопления, — и сестра показала мне, как это сделать. — Вот так укладываем, сшиваем друг с другом, и думаю, все будет нормально.