Владимир Познер - Одноэтажная Америка

Мистер Джонсон, блондин с ясными глазами, производил впечатление честного и спокойного человека. Он был руководителем среднего звена в страховой компании. Он мог позволить себе переехать сюда, в Мемфис, чтобы вся семья могла быть вместе. Джонсон был глубоко признателен госпиталю «Сант Джуд». «Я не знаю, что бы мы делали без них», — признался он.

«Люди говорят, что бесплатное лечение, которое вы можете получить здесь, должно быть доступно каждому, как в Европе. Что вы можете сказать по этому поводу?» — спросил я.

Мистер Джонсон рассудил: «Да, на самом деле, есть проблемы. Государство оказывает людям недостаточную медицинскую поддержку. Люди ощущают дефицит этой поддержки, многим из них очень долго приходиться ждать своей очереди. Возьмите, к примеру CATscans. Они есть в Теннесси, в Канаде, люди сами платят за лечение». CATscans — коммерческие медицинские центры, которые тратят много средств. В итоге это привело к увеличению стоимости лечения. В Канаде десять миллионов, а в Теннесси шесть миллионов человек получают медицинское обслуживание в подобных коммерческих центрах. Жена Мистера Джонсона и не предполагала, что такая система медицинского обслуживания не только полностью разорит их семью, но и не сможет поддерживать лечение их сына. Мистер Джонсон знал об этом.

В госпитале «Сант Джуд» организована маленькая школа для живущих здесь детей. Я заговорил с семилетней девочкой, сидящей за столом. Она только что закончила занятие математикой. У нее совсем не было волос на голове, и под глазами были темные круги. Девочка казалась очень уставшей, рассказывая мне о том, как ее вылечили в госпитале «Ходжкинс». Однако неожиданно у нее случился рецидив. И сейчас она проходит очередной курс химиотерапии. Она говорила и смотрела мне прямо в глаза, я слушал ее, стиснув зубы, и старался не расплакаться.

Людям, приехавшим издалека, госпиталь предоставляет квартиры. Обычно один родитель находится с ребенком, а кормилец семьи остается дома. Это жилье построено на средства корпорации «Макдоналдс» и сети магазинов «Таргет». После полудня в одной из таких квартир я беседовал с Анн Салливан. Здесь было довольно уютно, стены окрашены в веселые цвета, повсюду чистота. Анн тридцатилетняя женщина, с каштановыми волосами, оттеняющими бледное лицо, и глубокие, темные глаза. Сидя на кровати, она качала свою десятимесячную малышку, которая потихоньку хныкала. Анн напевала, убаюкивая ребенка, и девочка скоро уснула.

Анн рассказывала мне свою историю тихо, осторожно.

В четырехмесячном возрасте ее дочке Отумн поставили диагноз: опухоль головного мозга.

Полностью удалить опухоль было нельзя, так как в самом ее центре располагались основные кровеносные сосуды головного мозга. Лишь кратковременное, повторяющееся лечение сдерживало рост опухоли. Девочку оперировали восемь раз, и на малышкиной голове была видна пугающая бледно-розовая решетка шрамов.

Когда Отумн будет четыре года, ее организм будет в состоянии справиться с возможным кровотечением после облучения, которое уничтожит или по крайней мере уменьшит опухоль. Если облучение пройдет успешно, сказала Анн, мы все равно будет приезжать сюда для контроля. «Это навсегда. «Сант Джуд» всегда будет с нами».

— Как развивается малышка? — спросил я.

Анн тяжело вздохнула.

— Конечно, она отстает в развитии, и она теряет зрение.

— Можно ли восстановить зрение?

— Это возможно, — сказала она твердым голосом, — но в таких случаях зрение восстанавливается редко.

Семья Салливанов раньше жила в Луизиане. Муж Анн работал в Вэл-Марте. У них была медицинская страховка. Их дочь Отумн была застрахована по государственной медицинской программе для детей из малоимущих семей. Когда установили диагноз и малышку начали лечить в госпитале «Сант Джуд», две страховые компании решали вопрос, кто будет платить за лечение в госпитале Мемфиса. В итоге государственная страховая компания согласилась оплатить лечение ребенка, но только в другом штате. Вызов пришел на следующее утро.

«Все крутится вокруг денег. Но только не в госпитале «Сант Джуд», — сказала Анн. — Ты просто приходишь к ним, и они заботятся о тебе».

Анн с дочкой не платили за жилье в этой квартире. Им предоставили все необходимые медикаменты. Кроме всего прочего, они получали финансовую поддержку в размере ста долларов в неделю. Анн тратила их на еду, ходила за покупками и готовила. Каждые две недели ее муж приезжал навестить их, затрачивая четырнадцать часов на дорогу.

Я спросил у Анн, как этот опыт в «Сант Джуде» повлиял на нее.

«Я совершенно изменилась, — она с трудом подбирала слова. — Я словно впервые открыла глаза. Сегодня я знаю, что такое может случиться с каждым».

Позже я зашел в крошечный приход в Детском раковом центре. Человек пять сидели на скамейке перед маленьким алтарем, на котором лежала книга. В эту книгу люди записывали самое сокровенное, обращаясь с мольбой к Господу.

Я заглянул в книгу. Последняя запись была такой:

«Дорогой Господь, взываю к твоей доброте. Молюсь о здоровье моего сына Чейза».

Я люблю старые отели. В Мемфисе отель «Пибоди» считался лучшим на юге. Так что через день после нашего посещения госпиталя «Сант Джуд», я проснулся рано и направился в центр города позавтракать. Центр города Мемфиса небольшой, всего около десяти кварталов. Я сразу заметил большое яркое здание. Это был отель «Пибоди». Я зашел внутрь, прошел ряды модных магазинов, задержал взгляд на желтой футболке с утками в одной из витрин. Вспомнил, что слово «Пибоди» ассоциировалось у меня с утками. Потом я оказался в просторном фойе, все выглядело очень достойно. Резные потолки, ковры, уютные диванчики, большой рояль возле бара. Время здесь словно остановилось.

Я поинтересовался у администратора, сколько стоит номер. Она ответила с легким русским акцентом. И когда я произнес фразу на русском, она улыбнулась.

У нас давно не было хорошего завтрака, и я потратил кучу времени, изучая меню. В итоге я заказал копченого лосося, апельсиновый сок и кофе. Наконец все принесли, и я понял, что сделал правильный выбор. Блюдо было прекрасно сервировано: тосты, салат, тоненькие кружки красного лука, яйцо, мягкий сыр и много лосося. Этот завтрак был особенным для меня, я наслаждался каждым кусочком. Много дней подряд мы питались фаст-фудом, и мне было с чем сравнивать.

Когда ко мне подошла официантка, я спросил ее об утках, она улыбнулась.

«Мы держим уток в отеле уже пятьдесят лет. Каждый день, в одиннадцать утра, они заходят в лифт и ковыляют по фойе к основному входу на завтрак. Несколько сотен людей приходят сюда каждый день посмотреть на это».