Анатолий Тосс - Попытки любви в быту и на природе

Во многих других удаленных, чистеньких городах, чтобы почувствовать такое сексуальное напряжение, предприимчивые бизнесмены и бизнес-леди специальные заведения открывают, куда только за деньги попасть можно. А у нас почти забесплатно спустился по эскалатору — и чувствуй, и участвуй на здоровье. К тому же состав участников практически неограничен, а разнообразие, всегда для всех — положительный фактор.

И даже если и не надо тебе ничего, потому что все у тебя давно уже образовалось, все нашлось, все равно спеши вниз, в толкучку метро. Потому что, если разобраться, настоящая жизнь и есть толкучка. Вот и ходишь ты по ней, и толкаешься, и впитываешь в себя бесконечные сюжеты, разыгрывающиеся прямо на твоих расширенных от удовольствия глазах. Особенно если ты умеешь наблюдать внимательно.

Поэтому мы с Плюхой всегда предпочитали метро, особенно когда оно еще не закрыто. Хотя, с точки зрения материальной, вполне могли себе позволить передвигаться и по-другому. Но я ведь уже сказал — скучно по-другому, зачем себя праздника лишать? К тому же, напомню, БелоБородов вообще ответственным экономистом служит и влиять должен своей наукой на всех на нас, на население. И важно ему вместе с нами часто находиться. Да и мне важно, хотя я если и связан с экономикой, то только со своей личной.

— Знаешь, стариканер, — сказал я ему, когда мы спустились под улицу Тверскую. — Ты не обижайся только, кто тебе еще правду скажет, если не я. Я ведь из лучших побуждений.

— Ну давай выкладывай, что наболело. Не бойся, я все выдержу, мочи ее, правду-матку.

— Знаешь, дружок, — я придвинулся к нему непосредственно близко, — хреновый все-таки из тебя насильник получится. Не поверит тебе Инфантова девушка, поймет, что разыгрываем мы ее с насилием. Ты многим хорош, Б.Б., но внешность у тебя на насильника не тянет.

— Почему это? — все-таки обиделся Илюха. Хотя обещал не обижаться.

— Ты скорее на уговорщика похож, так как уговариваешь ты умело. И это тоже вполне достойное призвание, ничем не хуже других. И тоже специального таланта требует — вон, голос у тебя броский, и глаза, как два маячка в ночи, о подводных рифах честно предупреждают. И психологическая наука в тебе развита не по диплому, и ты знаешь, я ведь горжусь тобой. Не всегда, но бывает.

Мы помолчали. Я — потому что старался крайне деликатно, не нагружая, чтобы не задеть ненароком. А вот почему молчал Илюха? — я не знал.

— А вот до насильника ты недотягиваешь, — опять резанул я горькой правдой. — Не твой репертуар, не вижу я его в тебе. На сегодняшний день, во всяком случае, не вижу. Не верю я, что ты к случайной женщине начнешь силу применять, руки ей заламывать и прочее. Лицо тебя выдает, опять же глаза прежде всего. Вот и боюсь я, что сорвешь ты нам весь спектакль. Что не поверит она тебе, по Станиславскому не поверит. А я, кстати, именно тебе роль насильника хочу доверить. Сам я буду хулиганом и Инфанта буду беспощадно мутузить, а ты, пока мне с Инфантом придется повозиться, насильничать начнешь понемногу. Потому что хулиган из тебя, стариканчик, по правде говоря, вообще никакой. Постарайся хотя бы звание насильника не уронить.

— Ну и что теперь делать? — наконец вошел в мое положение Илюха.

Думай, Б.Б., — предложил я. — Думай, как в роль войти. Может быть, тебе внешность как-нибудь поменять, над походкой поработать, особенно над лицом. Хирургических вмешательств пока не надо, не помешали бы они, конечно, но ты не успеешь уже к сроку. А вот над выражением лица — поработай. Перед зеркалом. Оскал какой-нибудь отрепетируй, главное — жизнерадостность свою укороти. Хищности прибавь. Ты скалиться-то умеешь как следует?

— Не знаю, — признался Илюха. — Но я попробую. Спасибо, Розик, за совет.

— Да, и еще, — снова замялся я, — про одежду тоже подумай. — Не ходят так насильники по улицам. — Я посмотрел на него демонстративно с головы до ног. На итальянский костюмчик классического стиля, на такие же итальянские ботиночки, на галстук… — Нет, не ходят, — подвел я черту.

— А как ходят? — любознательно поинтересовался Илюха.

Я начал соображать: как именно одеваются любители насильственных удовольствий? И не сообразил.

— Ты знаешь что, — посоветовал я, — ты творчески к вопросу подойди. Сходи в библиотеку, журналы полистай, подшивки старые, ты ж умеешь. Изучи проблематику повнимательней, создай образ, а потом войди в него. Ты же знаешь. Б.Б., ничего в жизни слаще нету, чем образы на себя чужие примерять. Мистифицировать, одним словом.

Лады, — согласился Илюха. — Поработаю над образом. И вообще, знаешь что, стариканыч, я тебе благодарен за критику. Конструктивная она у тебя получилась. Приму во внимание. И «мистифицировать» — хорошее слово, звучное, образное.

— Во-во, — подхватил я, — и над лексикончиком поработай. Насильники во «внимание не принимают». Они совсем по-другому принимают.

— Ну это же я с тобой так, к ней-то я другой язык подберу. Как ключик, подберу, — пообещал мне Илюха, и мы, сойдясь на этом, пожали друг другу руки и разошлись. Он к себе, а я — к себе.

Назавтра, уже вечером, уже после того, как я съездил в Сокольники и подобрал натуру, после того, как расписал диалоги для участников, я повез их, свеженапечатанные, к Инфанту. Куда и все остальные участники должны были съехаться. Все, кроме БелоБородова, который без устали работал над образом и к Инфанту обещался заехать попозже.

— Гляди как расписался. Можешь, значит, когда хочешь, — вскинула на меня критические глаза Жека, после того как просмотрела странички с диалогами. — Нет чтобы книжки для людей писать, как тебе полагается. Так нет. На ерунду у тебя, — тут она помахала диалогами, — времени и сил завсегда находится. А когда же ты за настоящее дело возьмешься? Народ в ожидании. Вон у меня все подруги постоянно спрашивают: «Когда же твой что-нибудь новенькое напишет?» А что я им в ответ должна говорить? Что у него времени не хватает, что он по ночам диалоги для инсценированного изнасилования составляет. Чтобы вот этому, — здесь она уже показала на Инфанта, — наконец обломилось. Да они мне не поверят! Они знаешь как про тебя думают? Они думают, что ты…

Я молчал, да и что я мог ответить? Права была Жека, абсолютно права. И хорошо, что подругам про инсценированные диалоги не говорила.

— Да и вообще у меня всю эту дребедень учить времени нет, — продолжала горячиться Жека, и хвостик ее наверняка встал торчком, как каждый раз вставал, когда она горячилась. — Визжать да кричать я, если хотите, покричу, но учить всякую туфту я не намерена. Да и времени у меня нет, занята я на ближайшую ночь.

— Визжать и кричать как раз ни к чему, — посоветовал осторожный Инфант. — Зачем посторонний народ привлекать.