Чума в Бедрограде

Натуральный попрал (вид тучного горного козла), только хилый.

В общем, Гуанако попросил сделать с ним что-нибудь, чтоб никто не удивился веточке черёмухи в руках.

И они сделали.

Они создали.

Он сперва ныл, что вот так как раз не умеет. Даже косу отказывался заплетать (пришлось повелеть Муле Педали лично попросить его об этом). А теперь вон явно втянулся, не спешит из рубашки-то выскакивать.

Даже усталую сонность всем телом изобразил, чтоб подольше из неё не вылезать.

Депривация агрессии принимает странные формы, да, да, да, постыдный профессор?

— И как вам единение братьев по оружию? — вопросили Охрович и Краснокаменный.

— Мы же видим, что вы откинулись и закурили.

— Встреча прошла удовлетворительно?

— Расскажите нам все грязные подробности.

— Более чем удовлетворительно, — Гуанако выдохнул дым в крышу машины, самодовольный. — Брат по оружию желает повторить, но уже не со мной, а с реальной университетской властью . Без бюрократии, зато с пушками. Завтра ночью, в том же месте.

— Это сложно, — нахмурились Охрович и Краснокаменный.

— Мы не уверены в своей готовности соорудить в том же месте горы за сутки.

— Да и запас кассахов у нас ограничен.

— Теперь — совсем ограничен, братскими же стараниями.

— Одну только форму ИВА шить — полночи уйдёт.

— Он хорошо подумал?

Гуанако потеребил косу (сознался бы уже в своих страстях!!) .

— Забейте на форму, он же не один пойдёт. Всю Бедроградскую гэбню кассахами не купишь.

Ах, так он не о войне в Северной Шотландии? А то Охрович и Краснокаменный на секунду подумали, что это он о войне в Северной Шотландии!

Разборки с реальной властью — это хорошо. Одна формулировочка заставляет предвкушать.

Охрович и Краснокаменный знают, кто есть реальная власть Университета.

Охрович и Краснокаменный утомилисьотбиваться от сыплющихся на голову младших служащих.

Одни шлют бездарей, а другие уже не знают, куда тела девать.

Но это сейчас неважно. ПРИОРИТЕТЫ — вот чем должна уметь оперировать реальная власть.

— Вы ничего не понимаете в грязных подробностях, — указали Охрович и Краснокаменный.

— Расскажите нам на самом деле грязное.

— Расскажите нам, как на самом деле прошла встреча.

— Чем вы занимались.

— Почему вы такой довольный.

— Первое «вы» — это вы двое, а второе «вы» — это вы один.

— Мы обращаемся к вам во множественном числе только из уважения к вашим множественным смертям, чтоб вы знали.

— Что вспомнит профессор Гуанако об этой встрече в своей следующей загробной жизни?

— Чем она примечательна?

— Расскажите нам правду!

— Правда предсказуема, — вздохнул Гуанако.

ОПАСАЙТЕСЬ ВЖИВАНИЯ В ОБРАЗ, постыдный профессор.

Вы уже закатываете глаза. Ещё день — и вы будете закатывать истерики.

В вашем организме происходят кошмарные и необратимые изменения.

— Вы загнали Социю пару скопцов? — из вежливости предположили Охрович и Краснокаменный.

— Развели его на бабки?

— Совратили?

— Убедили бросить гэбню и запереться с вами вдвоём на складе на неопределённый срок?

— Если последнее, то, вынуждены вас огорчить, план провалился.

— Вы в такси с нами, а не на складе с Социем.

Это должны были быть скопцы. Наверняка скопцы. Скопцов висит сегодня революционным чучелом на кафедре. Скопцов — это неожиданная власть, мастерство слова, личина благих намерений и смешение цинизма с высокими идеалами. И ещё скопцы (Виктору Дарьевичу — живые, Бедроградской гэбне только что — мастерски словесные)!!

Это должны были быть скопцы.

СкОпЦы!!

— Ничего из ряда вон выходящего у нас там не было, — нормальным (одумался, молодцом) голосом ответил Гуанако. — Просто воплотили вдруг все мои дурацкие фантазии. Посмотрели — посмотрели , оцените техническое оснащение! — стародавнюю запись, где тысячи безликих людей в форме трахают Диму. Взглянуть ещё разок на эту запись в спокойной обстановке — это была у меня такая давняя фантазия, я даже верил, что она реалистична и как-нибудь когда-нибудь исполнится. Ну и вот. Потом исполнились совсем уж малореалистичные: я подрочил своему бывшему командиру во время допроса, а под занавес он от души засветил мне под рёбра. Всего лишь.

Охрович и Краснокаменный даже слегка оробели от такого счастья. Аки художественный Гуанако пред художественным командиром в художественной пьесе.

У этого человека действительно нет морали ( — есть, но стремится он к правильным идеалам) .

О да, они перескажут это Диме.

В лицах (и числах — числа, числа, пусть Гуанако назовёт числа!).

Перескажут не содержание плёнки (он наверняка в курсе, что там было), а содержание пересказа Гуанако перескажут. И это СЧАСТЬЕ.

— За что же под рёбра? — сочувственно осведомились Охрович и Краснокаменный.

— Вы ему, выходит, плохо подрочили?

— Всё потому что манкируете и увиливаете.

— Увиливаете и манкируете.

— Бордельный инструктаж ещё никому не оказывался лишним.

— Осознали?

— Скорее за то, что не подрочил Гошке, — увильнул и манкировал Гуанако. — Когда в мае тому допросы устраивал.

СлИл-таки. Всё рассказал, честный-честный Гуанако.

Так а чобля, кто завтра на встречу-то придёт бля, если сегодня бля Бедроградская гэбня (гэ-бля) вся друг друга перегрызёт? Бля.

НУ КТО ТАК ДЕЛАЕТ

Охрович и Краснокаменный разочарованно замолчали.

— Судя по тому, как вдохновенно Соций хуячил случайные объекты, — потёр под случайными рёбрами случайный Гуанако, — ничего они в Бедроградской гэбне об источнике утечки не знали. Неужто Гошка не вспомнил?

Ха-ха, Гошка не вспомнил.

Тот Гошка, который при виде Гуанако позеленел рожей почище собственных глаз и чуть этого же Гуанако не пристрелил на месте.

Не заключённого же №66563 он стрелять пытался, его стрелял бы Андрей!

А Андрей, наоборот, не дал Гошке (на самом деле дал, шутить про шлюх, священный обет, тут слишком просто, поехали дальше) .

Да когда Гуанако букет от лица отвёл, у Гошки по всему телу твирь с того портового склада, где допрос был, проросла.

Ещё как вспомнил. Вспомнил, узнал и возненавидел. До того явно жаждал убивать, что Охрович и Краснокаменный мигом сорвались с насеста и атаковали.

— Вы же, помнится, по-фрайдистски любите Андрея? — высказались Охрович и Краснокаменный.

— Так вот любите его ещё больше, он вам сегодня жизнь спас.

— Схватил Гошку за руку, когда тот вас уже почти пристрелил.

— Прямо там, на подходах к складу.

— Гошка не только вспомнил, он также узнал и явно поимел мнение относительно вашей предпочтительной дальнейшей судьбы.

— Опять жизнь спас? — искренне брякнул Гуанако. — Да что ж такое!