Чума в Бедрограде

Помолчал. Заржал.

У Гуанако — критическая рассинхронизация головы с телом.

Таких не берут в гэбни.

— У вас будет ещё возможность выразить ему свою благодарность, — утешили Охрович и Краснокаменный.

— Завтра ночью, в том же месте.

— Вы ведь, разумеется, понимаете, кто является реальной университетской властью ?

— Вы ведь, разумеется, не станете манкировать и увиливать?

Гуанако так выкатил глаза, что Охрович и Краснокаменный даже со спины увидели.

МИМИЧЕСКИЙ ДАР.

— Сдурели? — завопил он.

— Мы без вас дороги не найдём, Сергей Корнеевич, — завопили в ответ Охрович и Краснокаменный.

— Ларий хочет посоветоваться с вами, Сергей Корнеевич.

— Ройш хочет показать вам первому свой план, Сергей Корнеевич.

— Попельдопель подписался на чуму благодаря вам, Сергей Корнеевич.

— Максим сбежал из чумы, потому что в ней было слишком много вас, Сергей Корнеевич.

— Габриэль Евгеньевич и Дима, Сергей Корнеевич!

— Не раздражайте нас, вынуждая указывать на очевидное, Сергей Корнеевич!

— Мы за такое на пересдачу отправляем.

— Слушайте, ну что за хуйня, я же не собирался… — заблеял горным попралом Сергей Корнеевич.

Охрович и Краснокаменный решили побыть милосердными.

— Подумайте об этом с приятной для вас стороны.

— Кто ещё, кроме нас и вас, может прийти на такое мероприятие с пистолетом и не опозориться?

— Это вы сейчас отпираетесь, а если вас не взять, будете мучиться.

— Вдруг с вашими детишками что-то случится.

— Не выкобенивайтесь, Сергей Корнеевич.

— Слушайте своё сердце.

— Ухом, а не чем вы обычно слушаете.

— Давайте потом решим, — невоздержанно увильнул Гуанако ещё один раз (последний). — По делу: в заражённые канализационным путём районы я пальцем ткну, как доедем куда-нибудь. Как выясняется, мы уже и нашли все, кроме одного. Больше они не осилили, у них во вторник утром фаланги весь вирус увели. И лекарство увели, они новое спешно бодяжат. Могут себе позволить — оборудованием-то запаслись. Фалангам Андрей заливал то же, что и Шапке: ах, контролируемое заражение зданий Бедроградской гэбни, учебная тревога. Фаланги посмеялись, пришли раскалывать осиротевшую Бедроградскую гэбню, а она им хрясь на стол бумажку с запросом на применение права нейтрализации четвёртого! Фаланги ещё немного посмеялись, закатили им очную ставку с Андреем. И вернули того в гэбню, отклонив под вполне официальным предлогом ПН4. Вероятно, из вредности.

О кто, о кто мог угадать , что всё пойдёт прахом из-за вредности фаланг!

Игра, правила которой меняются произвольным образом, — сложная игра. Охрович и Краснокаменный пока что не выиграли, но когда-нибудь выиграют. Не ройшевскими методами. Своими.

Интересно, заслуживают ли фаланги жалости.

Вероятно, нет.

— Так, чего я не сказал? — внаглую воспользовался паузой Гуанако. — Они действительно хуеют с централизованного заражения дома Габриэля Евгеньевича. Не заражали, не знают и очень хотят знать, а кто, собственно, знает. Переживают, волнуются. Порт, разумеется, на их совести, но блокады они не ждали. И не придумали пока, как следует реагировать. Ещё что-то важное было… — помялся (в прямом смысле тоже, да). — Вот, вы точно оцените: Габриэля Евгеньевича из его башни до такси в ковре тащили! В том самом, беленьком-пушистеньком.

6/10.

Это высокая оценка.

— Нет, что-то вылетело из головы, определенно, — Гуанако поскрипел мозгами достаточно громко, чтобы Муля Педаль опасливо покосился на приборную панель. — А, да. Девочка-с-диктофоном, которая без диктофона, ещё во вторник вечером закончилась как ненужный свидетель.

Обидно.

Если бы девочка продолжилась, картина вышла бы интереснее.

А теперь будет сплошной похоронный звон в ушах у причастных. И особенно — у деепричастных. Тех, которые причастны действием. Благо их, собственно говоря, все.

Включила бы диктофон, дура, никому бы не понадобилось её убивать.

Мёртвые не заслуживают жалости.

— А что мы их наёбываем, они врубились только в среду, а потому искренне сожалеют, что просто задавили нахуй девочку, даже допроса не устроив. То есть вся эта Хащина с Силовым Комитетом — поздняя импровизация, чтоб у Ройша в сортире побултыхаться. Смесь-то, всученная девочке-с-диктофоном, была клейкая. Если к сортиру не прилипла до той самой среды — значит, никто её туда не выливал, значит, Бедроградскую гэбню гарантированно развели, сомнения снимаются. Проверочку они устраивали, вот и всё.

ДА КОГО ЭТО ТРЕВОЖИТ, ПРОФЕССОР

Бедроградская гэбня строит какие-то непрактичные планы, основная задача которых — быть зрелищными. Охрович и Краснокаменный сразу сказали, что никого в Хащине не было, правильно?

ТАК ЗАЧЕМ ПЕРЕПРОВЕРЯТЬ?

— С чумой решили покончить уже, чтоб от города хоть что-то осталось к тому моменту, как все между собой разберутся, — продолжал, и продолжал, и продолжал Гуанако, когда уже заглохнет. — Но они лечат сами, и мы тоже лечим сами, не координируясь. Это снижает эффективность, зато не придётся помощь от Медицинской гэбни обнародовать.

ОБИДА

Вся эта игрушечка по перетягиванию лиц высокого уровня доступа вышла бы совсем весёленькой, если бы Бедроградская гэбенька в итоге узнала, что Университетику это удалось. А что Гуанако и Дима формально Университету никто — так это разве кого волнует?

Университет будет лечить город на деньги Медицинской гэбни. Бедроградская гэбня — на свои. И в конце кто-то поиздержится, а у кого-то будут средства на обновление гардероба революционного чучела.

Побеждает умнейший, красивейший и просто лучший.

То есть Охрович, Краснокаменный и революционное чучело.

ВсЕгДа (лучше: ВеЧнО, а то выходит сплошной не день больших последних букв).

С Портом всё не так просто. Каждый прыщавый истфаковский абитуриент читал в своём задрипанном учебнике: Порт — это АНАРХИЯ!! Ментальность, культура, традиция, так исторически сложилось и обусловилось — эбитесь.

Порт — это анархия, а анархия — это такой Габриэль Евгеньевич с кувалдой.

Мы знаем, что вы предлагаете нам благое, но мы откажемся, потому что мы откажемся, и особенно рьяно мы откажемся, если вы власть (ужас, кошмар, человек при жетоне , гибель свободных душ и вольных умов).

Не-е-ет, Порт любит кочевряжиться . Но уже сегодня к Охровичу и Краснокаменному приедут грузовики. Безвозмездные грузовики от старых друзей (сокурсников). В грузовиках — предметы, и Охрович и Краснокаменный не забудут снять налог.

Порт всё равно будет кочевряжиться. Денег и простых вещей ему мало. Ему надо эксклюзивных даров, редких штучек и артефактов.

Безвозмездные грузовики всё равно въедут в Порт с триумфом.