Чума в Бедрограде

Да и вообще вся эта изначальная затея с чумой не блещет величием тактической мысли и разумности.

Диме стоило бы завести себе раба, который бил бы его по голове каждый раз, когда он говорит много и о ненужном — когда стоило бы заткнуться и.

И что?

Чума в кранах Габриэля Евгеньевича, чума в доме Габриэля Евгеньевича, чума у Габриэля Евгеньевича.

И/или Максима.

А может, чумы всё-таки не было, просто дезинфицирующий раствор зачем-то пустили по всем трубам города. А может, чума побыла здесь совсем недолго, и никто из обитателей квартиры не успел заразиться. А может, дезинфицирующий же раствор их и спас, в него входят компоненты, повышающие иммунитет и позволяющие самым крепким организмам преодолеть болезнь.

Улыбка на зеркале созерцала сию попытку оптимизма с презрительной жалостью.

…Габриэль Евгеньевич не смог слушать скопцов, потому что он-де нехорошо себя чувствовал. Опять. В который раз. Сотрясение мозга. Пять раз получил по лицу. Никто не придал значения.

Заразить Габриэля Евгеньевича и уйти безнаказанным, потому что никто своевременно не отследит у него симптоматику, он один, дома, с сотрясением мозга, не станут проверять специально.

Гуанако аутично и деловито залез в Димину сумку, извлёк пустую пробирку (набор юного медика всегда с собой, а как же), набрал пробу жидкости из-под крана, закупорил.

Молча.

По-хорошему надо так же молча спуститься в канализации, оттуда тоже взять пробы, осмотреть хотя бы пару соседей, отзвониться Ларию как можно скорее (и это уже не молча). Чума в доме, дополнительный ворох дел, скажем нет простоям.

Только это не поможет найти пропавших.

И самое забавное — с некоторой вероятностью в Университете могут вообще никогда не узнать , что произошло с Габриэлем Евгеньевичем.

С Максимом.

С Бровью, кстати.

Даже нечего терзаться недостаточным пылом терзаний совести: пропавшие без вести живы, пока не увидишь труп своими глазами, верно?

Подозревать — и не знать наверняка; знать только, что не узнаешь.

Дима, между прочим, так впервые поседел — когда понял, что Гуанако не вернётся из экспедиции.

Мог погибнуть в Объединённой Латинской Америке.

Мог погибнуть в Объединённой Латинской Америке с чьей-то лёгкой руки.

Мог попасть на Колошму.

Мог попасть под расстрел.

Мог по собственному желанию бросить Бедроград и уехать куда-нибудь без следов — вполне в его духе.

Варианты, варианты, варианты, варианты — и ничего больше.

— Если Габриэль Евгеньевич заразился чумой, а Максим наконец-то это заметил, он вполне мог, приехав сюда, подхватить своего возлюбленного и потащить к каким-нибудь врачам, — негромко (громко как-то не вышло) сказал Дима. — Это объяснило бы и бардак, и посылание Лария к лешим.

— К каким нахуй врачам? — так же негромко отозвался Гуанако. — К прохлаждающемуся с фалангами Андрею? К медицинским учреждениям Бедроградской гэбни? К Тахе Шапке в Столицу? — посмотрел зачем-то на просвет пробирку с лимонной жидкостью из-под крана (зато хотя бы прозрачной, а не тёмно-зелёной какой-нибудь!), убрал её в карман. — У кого ещё есть лекарство от чумы, кроме нас?

— У Порта, например. То есть нет, но по мнению Максима может быть, — невнятно пробормотал Дима. — Если ему по каким-то загадочным причинам не хочется возвращаться в Университет.

Дима вот очень хорошо мог понять нежелание возвращаться в Университет. Вот просто чрезвычайно хорошо. Особенно на медфак, особенно в лазарет.

Оттуда даже чёрствый Ройш на днях позорно сбежал.

У кровавой твири есть некоторая неудобная особенность: вытяжка, выжимка и прочие «вы-» из неё нестабильны, слишком быстро выводятся из организма. Вариант на спирту надёжнее, но не будешь же натурально поить студентов твиревой настойкой до позеленения, её просто неоткуда в таких количествах взять. Остаётся только использовать для медицинских процедур собственно стебли твири, предварительно нарезая их помельче.

В общем, «твирью-в-жопу» происходящее на медфаке называется не только из сентиментальных соображений.

В общем, лучше бы не было ни жоп, ни твири. Потому что на самом деле (внимание, неожиданное признание) Дима вовсе не медик, и плохо это не только потому, что ему где-то не хватает компетентности. С компетентностью как раз всё в порядке — Попельдопель и Шухер всегда рядом, они точно знают, чего не стоит делать.

Только вот у не-медика Димы нет ещё и столь нужной любому сунувшемуся в нелёгкое медицинское дело привычки созерцать чужие страдания. И соответствующего профессионального равнодушия нет.

Это довольно позорно, вообще-то говоря: назвался индокитайцем — полезай под воду. Верх идиотизма — убедить окружающих в том, что им надо немного помучиться, и оказаться не в состоянии их мучения терпеть.

Так что сжимаем зубы и крепко держим в голове, что это всё — во имя великой цели. И страждущим не забываем напоминать. В их представлении великая цель немного не такая, но экспедиция в Вилонский Хуй — это тоже неплохо, это тоже стоит того.

Верно?

Ну мало ли, немного чешется жопа.

Думайте о скопцах.

Им вон и не такое довелось потерпеть, а смотрите, какие бодрые.

И успокойтесь, конечно, у нас есть ещё обезболивающие.

Кстати, хотите послушать историю без имён, в которой Дима вдрызг надрался на первом курсе, пересчитал все ступени грандиозной истфаковской лестницы, и что из этого вышло?

Синяки? Ха! Да у него шрамы есть!

А ещё он поспорил кое с кем, что, когда это всё закончится, пробежит голым по истфаку. Билеты стоит брать уже сейчас, Охрович и Краснокаменный скоро подойдут.

Конечно, смеяться больно, ну так и не смейтесь. Не смейтесь, он кому говорит.

(Спорил, кстати, с Бровью, сейчас даже не может вспомнить, о чём, — и, наверное, держать слово уже и необязательно.)

Зато тестовая версия лекарства, слепленная днём, сработала. В тестовых же условиях, но. Шприцы, халаты и легенды уже выданы старшекурсникам медфака — буквально через несколько часов они побегут по некоторым районам Бедрограда колоть больных, типа прививать от новой формы ОРЗ — до всяких коммуникаций с фалангами, Бедроградской гэбней, Бюро Патентов и кем угодно ещё.

Чем скорее — тем лучше.

Буквально через несколько часов старшекурсники медфака будут в этом доме, потому что, как выяснилось, в этом доме тоже чума.

Дезинфекция в трубах поможет некоторым не умереть, но лучше пере, чем недо.

— Лекарство от нашей чумы у Порта? — почти раздражённо бросил Гуанако. — Максим не может быть таким дураком. Будь оно у Порта — всё портовое лекарство давно бы было у нас. Как и вообще всё портовое.

— Ага, если бы наши бордельные помещения не были заняты — занимаемы примерно сейчас, — все мальчики и девочки, видимо, тоже перекочевали бы. — Дима задумчиво поковырял кафель. — Гуанако, скажи мне правду: чем ты собираешься с Портом за все эти радости расплачиваться?