За кулисами Apple, iЛИ Тайная жизнь Стива Джобса

Вообще-то я не должен был никому рассказывать про встречу с Мэттом, но мне нужно было с кем-то поделиться, а Ларри все же один из самых близких друзей. Сейчас два часа ночи, и я сижу в его японском дворце. Я знал, что в такое время он еще не спит. Ларри ведет жизнь вампира: бодрствует всю ночь и ложится спать на рассвете. Он спит в комнате, воздух которой насыщен кислородом, и считает, что это позволяет ему отдохнуть за четыре часа не хуже, чем нормальному человеку за восемь.

Мы сидим в его домашнем кинотеатре. Когда я приехал, он смотрел «9½ недель» со своей подружкой. Сейчас он отослал ее, но фильм все еще идет, хотя и с выключенным звуком. Ким Бейсингер ползает по полу на четвереньках.

Ларри удивляется, что все отказались даже обсуждать идею убийства Зака. Он предлагает сделать пару звонков нужным людям. Я качаю головой. Он передает мне кальян, в котором дымятся чудесные красные шишки, вымоченные в гашишном масле.

— Послушай, — говорит он, — прежде чем ты решишься на крайний шаг и исчезнешь из этого мира, встреться, по крайней мере, с Дойлом.

— Я тебе уже рассказывал, что по моему заказу в Сан-Леандро изготовили печенье на моче с портретом Дойла?

— Сходи поговори с ним. Узнай, что он может тебе предложить.

— Ему нужна моя голова на блюде.

— Неправда. Он хочет стать губернатором. Ну, так дай ему то, что он хочет. Пусть он одержит победу. Дай ему возможность стать героем, победившим самого Стива Джобса. Признайся, что ты плохой парень, прими наказание, заплати штраф. Притворись, что ты раскаиваешься, сделай что-нибудь полезное для общества. От тебя не убудет. Если с умом подойти к делу, то его можно даже использовать себе на пользу и выйти из этой передряги сильнее, чем был раньше. Признай свою вину, заплати штраф и возвращайся к руководству компанией. А этот засранец выставит свою кандидатуру на пост губернатора, и Арнольд надерет ему задницу. Я гарантирую, что все это обойдется тебе намного меньше, чем в миллиард. Ну, посчитай сам. Сколько ты выиграл на этих опционах? Двадцать миллионов баксов? Возмести ущерб в тройном размере и уплати шестьдесят, а этому ублюдку прокурору кинь еще сорок на чаевые. Всего сто миллионов получается. Для тебя это не сумма. Такие деньги у тебя наверняка где-нибудь за диваном завалялись.

— Угу, — рассеянно говорю я. То ли на меня уже шишки подействовали, то ли вид голой Ким Бейсингер. Я пытаюсь вспомнить, было ли у меня что-то с ней. По-моему, было.

— Ты должен одно понять, — продолжает Ларри. — Ты не сможешь жить где-то на острове и ничем не заниматься. Ты свихнешься. Эй! — Он щелкает пальцами перед моим лицом. — Ты еще здесь? Ты меня слышишь?

Мне требуется некоторое время, чтобы сформулировать ответ:

— Чувак, — говорю я, — у тебя классные шишки.

Придя в офис окружного прокурора, мы направляемся прямо в конференц-зал. На этот раз в беседе принимают участие только Дойл и Пук с одной стороны и мы с Бобби — с другой. Никаких помощников.

— Итак, вы хотели поговорить, — начинает Дойл.

— Рогаликов вы в этот раз не предлагаете? — интересуюсь я. — И о погоде говорить не будем?

Дойл натянуто улыбается. Бобби ди Марко заранее предупредил меня, что разговор он сегодня будет вести сам, потому что в прошлый раз я настолько разозлил Дойла и Пука, что они вообще не соглашались на эту встречу. И он начинает разглагольствовать о каких-то побуждающих мотивах, возможностях, оценках риска, соотношении доходов и расходов. Дойл подключается к разговору, и некоторое время они безостановочно болтают, прямо-таки упиваясь своими словами.

В конце концов, я не выдерживаю и говорю:

— Послушайте, может, давайте поговорим на нормальном языке? Все ведь очень просто. Я всего лишь хочу работать. Это единственное занятие, которое доставляет мне удовольствие. Деньги меня не интересуют. Проблема, которая возникла у меня с вами, идиотами, сильно отвлекает от дел. Я хочу от нее избавиться. У меня нет никакого желания еще раз встречаться с вами. Здесь нет ничего личного, я просто очень занятой человек. Меня интересует только один вопрос: сколько я для этого должен заплатить?

Дойл говорит, что на самом деле все намного сложнее, чем я представляю себе.

— Вы думаете, это так же просто, как купить себе билет на самолет? — поддерживает его Пук.

— Именно так. И вот мое предложение: я возвращаю любую сумму, которая, по вашему мнению, получена мною незаконно. Кроме того, я уплачиваю штраф в размере ста миллионов долларов. Я сделаю признание, что поступил неправильно, и искуплю свою вину работой на общество.

— Подождите, подождите! — Бобби в панике поворачивается к Дойлу. — Запись, надеюсь, не ведется? Это неофициальное предложение.

— Вполне официальное, — возражаю я. — Мне эта история уже надоела.

Дойл улыбается. По-моему, его веселит то, что ди Марко потерял контроль над своим клиентом.

— Ну, так что? — спрашиваю я.

Дойл говорит, что ценит мою искренность и очень рад, что я признаю свою неправоту, но, как уже было сказано раньше, эту проблему невозможно устранить одной только уплатой штрафа.

— У нас был разговор с Заком Джонсоном, — вступает в беседу Пук. — Мы уверены, что в этом деле нам еще предстоит обнаружить много такого, о чем мы и не предполагали. Мы созовем Большое жюри.

Я спрашиваю, какую сумму, на их взгляд, я получил незаконно. Они отвечают, что не имеют ни малейшего понятия.

— Если вы этого не знаете, — продолжаю я, — то за что вы меня преследуете? Это ведь то же самое, как если бы вы арестовали меня за угон машины, сами не зная, какую именно машину я угнал. Получается, что вы намерены установить это лишь позже, когда признаете меня виновным?

— Мы не хотим обсуждать здесь конкретные цифры, — говорит Пук.

— Хорошо, тогда я помогу вам. Мои сотрудники считают, что речь идет примерно о двадцати миллионах. Я предложил вам возместить эту сумму в пятикратном размере.

— Как я уже сказал, это все не так просто, — говорит Дойл.

— Ну, тогда что вы скажете о следующем предложении? Я заплачу миллиард долларов.

Бобби лишается дара речи.

— Неужели вы думаете, что все можно купить за деньги? — спрашивает Дойл.

— Он прав, — соглашается Бобби. — И потом, неужели вы готовы расстаться с миллиардом?

Я даже не смотрю в его сторону и обращаюсь к Дойлу:

— Миллиард долларов. Это мое предложение. Такого еще не было в истории, но я готов это сделать прямо сейчас. Мы пожмем друг другу руки и обо всем забудем.

Дойл делает глубокий вдох и начинает ерзать в кресле. Он вопросительно смотрит на Бобби:

— Мне кажется, ваш клиент не вполне понимает, что происходит. — Затем он переводит взгляд на меня. — Неужели вы думаете, что нас впечатляет то, как вы тут бросаетесь большими цифрами?