Олеся Градова - Танец с жизнью. Трактат о простых вещах

Я вытащила из пачки сигарету. Какое-то наваждение, я пыталась стряхнуть порочные мысли, внезапно поселившиеся в больной голове, как будто их внушили мне извне. Дамир словно почувствовал, что его уже не берут в расчет. Он запаниковал и начал совершать ошибки… Вышел на кухню, Антон воспользовался этим и взял меня за руку. Меня словно током ударило. Хотелось вырвать ладонь, но он держал ее, внимательно рассматривая линии судьбы. Стало холодно, немели кончики пальцев, хотя все это длилось не больше минуты.

— А я могу приехать с Дамиром? Или я должна быть одна?

— Зачем теперь Дамир, ты все время прячешься за него.

— Я не прячусь, мне спокойно, когда он рядом.

— Дамир уже выполнил свою миссию, он привел тебя ко мне. Дальше ты пойдешь по жизни сама, если сделаешь правильный выбор. И он тебе не будет нужен.

— Но я люблю его… — Не знаю, как сорвались с губ эти слова, но я цеплялась за свое прошлое, боясь, что и оно предаст меня.

— О чем ты говоришь, в мире черных нет любви! И если ты принимаешь наши правила, должна выбросить весь этот мусор из головы.

И это я уже где-то слышала: «Выбросить мусор из головы», но если я только начала жить, дышать, впервые за всю свою жизнь…

— Сейчас ты должна преследовать только одну цель — избежать предначертанной тебе Судьбы. И дальше расправить крылья.

— И это означает жить без любви?

— Неужели ты еще не поняла, что нет никакой любви! — Я начала раздражать его. — Или ты думаешь, что ты за три недели знакомства могла узнать этого человека, понять и принять его образ жизни? Ты же смотрела на это всё как на детские забавы, любопытное хобби. Ты сопротивлялась, как могла, бесконечно анализируя и пропуская через фильтр любую информацию. Я же видел, какая работа происходит у тебя внутри, — ты взвешиваешь каждое слово! Ты хочешь трахаться с ним день и ночь, играть с его телом, как с вибратором, потому что тебя по большому счету интересуют только собственные ощущения, собственный кайф… И твоя собственная жизнь, твое Эго занимают тебя гораздо больше, чем он. Ты хотела сделать его частью своего мира, не думая, что у него свой собственный путь. Да, он еще недостаточно набрал силы, совершает много глупейших ошибок, растрачивая себя, в том числе и на таких, как ты. Он должен учиться и стать в один ряд с равными ему. Он должен перестать быть учеником и начать учить других. Он должен выйти на новый уровень, и ему не нужны попутчики. И ты сможешь зарабатывать сумасшедшие деньги, и тебя все будут не только уважать, но и бояться.

— Но мне не нужны ни власть, ни деньги, я хочу только одного — жить, дышать и любить…Быть с ним рядом.

— Это уже три или четыре… А истинно только одно — ЖИТЬ. Потому что это один из основных законов черных — жизненная суть вместо иллюзий и несбыточных мечтаний.

Антон словно прокручивал мое сознание через мясорубку и тут же лепил из этого фарша котлеты. Выворачивал наизнанку мое представление о мире, мои установки, распинал на кресте мою единственную языческую религию — Любовь.

Я пыталась найти какую-то точку опоры, призывала Дамира сказать хоть что-нибудь, но он молчал. Но разве мог ученик спорить со своим Учителем? Чего же стоили те отношения, которые совсем недавно наполняли все мое существо и, как мне казалось, Его тоже?..

— Я могу прийти завтра?

— Нет, не раньше понедельника. В десять.

— В десять у меня танцы. Может, в одиннадцать?

— Нет вопросов. Иди на танцы. — В его голосе звучало пренебрежение, а я опять показалась себе легкомысленной.

— Хорошо, я не пойду на танцы. Я буду у тебя в десять.

— Но помни, это может случиться в любой момент. Ты будешь каждую минуту озираться по сторонам, будешь тормозить в потоке машин, ходить по лестницам, чтобы не садиться в лифт, покупать билеты на поезд, чтобы не лететь самолетом… Ты будешь делать все, чтобы избежать этого «возмездия», но оно будет постоянно за твоей спиной…

Мы ехали назад, в «Северное Гоа», почти не разговаривая.

— Ты обижен на меня? — Я понимала, что это не совсем правильное слово, но не могла выразиться точнее.

— Ты несколько раз опустила меня перед моим другом! Ты вела себя точно так же, как все остальные бабы, которые предавали меня!

— Прости, но я не помню… Что я сделала не так?.. Но если что-то сказала неосторожно, я прошу прощения…

— Ты сказала, что я подражаю Антону. Меня это оскорбляет. Ты сказала, что я путаюсь в показаниях. Ты пыталась сказать, что я лгу… Все жен-шины, которых я знакомил с Антоном, тут же сдавали меня и выставляли посмешищем. Я устал от подлости! Ты сказала ему, что я мальчишка!

— Да, увлекающийся мальчишка, но я хотела оправдать тебя в его глазах. Я всегда всё порчу, я всё время говорю что-то не то… Дамир, я не хотела, но если что-то сделала не так, прости, я уже в третий раз прошу: «Прости»…

— Ты единственная, кто попросил прощения. — Он смягчился немного. — Я прощаю, но это первый и последний раз.

Мы опять замолчали довольно надолго.

— Ты не против оставить меня сегодня одного, я плохо себя чувствую? — сказал Дамир, когда мы доехали до его дома.

— Я могу просто ухаживать за тобой, согрею тебе чай…

— Олесь, пойми, я не могу общаться с человеком, обреченным на смерть.

После этих слов я чуть не сползла под руль.

— Ты сначала должна сходить к Антону. Иначе то, что должно случиться с тобой, может произойти и со мной тоже.

Я посмотрела на него и поняла — это совсем другой Дамир, не имеющий ничего общего с моим Черным Принцем. Он больше не видел меня, он больше не хотел меня, он боялся меня до дрожи, до брезгливости. Он опустил голову, словно чувствовал себя виноватым, и произнес:

— С этой минуты ты лишаешься моей защиты. Я не имею права давать тебе свою энергию.

— Значит, я могу погибнуть в любой момент?

— Да. Будь осторожна. Мне все-таки жаль потерять такую женщину.

— Дамир, послушай, всё это можно изменить, не перечеркивай того, что было!

— А НИЧЕГО НЕ БЫЛО. Я действительн одолжен был слушаться своего Учителя, он всегда меня предупреждает. Но я увлекся…

В небе, как дыра, зияла огромная и круглая луна. Ее унылая морда была равнодушна ко мне. Я боялась оставаться одна в эту полнолунную ночь. Хотелось сказать: «Не отпускай, просто побудь со мной. Я не могу остаться в пустоте сейчас, когда у меня нет сил жить и остался только СТРАХ». Но он совершил свою стратегическую ошибку, не оставив мне воскресенья. Если бы он был рядом, не дав мне ни на минуту опомниться и прервать этот гипноз, ничего из того, что произошло дальше, могло бы и НЕ БЫТЬ.

Я ехала, не разбирая ни скорости, ни дороги. Какой-то ливень пытался смыть разметку, проблескивающую в свете фар. Я не могла унять дрожь, казалось, что сотрясается весь агрегат, некогда называвшийся «Маздой». Я остановилась у обочины. Протерла дворниками стекло, удивилась, почему не сделала этого раньше. Поняла, что от слез плохо вижу.