Го Босен Array - Современная проза Сингапура

Потом Куан Мэн поднялся в палату. Перед дверью жались мать, тетка, братья и сестры. Они сказали, что в палате сейчас доктора смотрят отца. Куан Мэн передал палатной сестре заполненные бланки и стал ждать вместе со всеми. Никто не разговаривал.

Наконец один из врачей вышел из палаты и подошел к ним.

Не надо волноваться, сказал доктор, потому что волнение не поможет больному. Делать пока ничего не нужно, нужно набраться терпения и ждать. Только время покажет, что будет дальше. И не лучше ли им отправиться домой? Делать пока ничего не нужно. Куан Мэн поблагодарил врача. Мать заявила, что она все равно останется с отцом, и попросила Куан Мэна увести детей домой. Они могут прийти вечером, в посетительские часы. Куан Мэн не стал спорить и повез всех домой в такси.

Дома он принял душ и переоделся. Сел на диван, взял «Ивнинг мейл» и попробовал читать. Не читалось — даже комиксы были неинтересными. Взял одну из книг Бун Тека, но сосредоточиться на Сартре оказалось еще трудней. Квартира была странно пустой и очень просторной. Младшие тоже почувствовали это — они испуганно притихли, почти не разговаривали между собой, а если говорили, то полушепотом. В пять часов старшая из девочек, Сюи Лин, которой еще не было пятнадцати, по собственному почину приготовила чай и бутерброды. Она неожиданно превратилась в маленькую женщину, в маленькую маму, в ее лице появилась спокойная серьезность. Куан Мэн обвел глазами младших братьев и сестер, усевшихся вокруг кухонного стола, — они все показались ему старше и серьезней. Кроме самого младшего — но ему и было-то всего шесть лет. Он один вел себя шумно, как всегда.

Вечером Куан Мэн взял с собой Куан Кэя и младшую из девочек, Сюи Хун, в больницу. Сюи Лин осталась дома присматривать за остальными. Она сказала, что накормит их и приготовит ужин. Поэтому они должны вернуться домой вовремя, к ужину, и нужно сказать матери, чтобы мать не беспокоилась и что она, Сюи Лин, справится с хозяйством. Куан Мэн с уважением посмотрел на сестру.

В больнице им сообщили, что отец пришел в себя, но говорить пока не может. Его нельзя беспокоить, при нем нужно меньше разговаривать. Куан Мэну объяснили, что у больного парализована правая сторона тела.

Куан Мэн подошел к постели отца и заглянул ему в лицо. Отец смотрел широко раскрытыми глазами, но явно никого не узнавал. Глаза были тусклыми, а взгляд рассеянным, и смотрел он куда-то вдаль. Как новорожденный младенец, пришло в голову Куан Мэну. Ему неожиданно сделалось стыдно оттого, что он видит своего отца в таком виде. Он быстро вышел в коридор покурить.

Больница была переполнена посетителями. Они шли толпами, целыми семьями, неся цветы, таща кошелки с фруктами. Куан Мэн отметил, что чаще всего больным приносили виноград. Ну что же, думал он, болезнь касается не одного человека, а многих. И дело это обычное. Надо только удивляться тому, что обычно люди проходят мимо больниц и им кажется, будто это особые заведения, с которыми у них нет ничего общего. Куан Мэн тоже проходил мимо больниц, и вдруг — его собственный отец попал в одну из них, и больница стала близкой. Теперь она была теснейшим образом связана с его жизнью. Как давнишний знакомый. Нет, больше того. Как старый друг. Вот так, нежданно, входит в нашу жизнь неведомое. Смерть, например. Тогда все меняется. И говоришь ей — здорово, старина.

После ужина Куан Мэн вышел на балкон. Дул легкий ветерок, было нежарко и приятно. В прозрачных сумерках небо выглядело далеким и бездонным огромная пустота, которую невозможно себе представить.

Куан Мэн сидел, размышлял о том, что может ждать его в будущем, но он больше не тревожился. Он вспомнил, как вела себя Сюи Лин. Совсем как взрослая. От этой мысли он почувствовал тепло и силу в груди.

Подошла мать — так бесшумно и незаметно, что Куан Мэн не сразу осознал ее присутствие рядом с собой. Увидев ее, он вскочил.

— Садись, ма!

— Не хочется, я постою, — ответила она.

Оба долго стояли в молчании. Куан Мэн понимал, что мать пришла поговорить с ним, и давал ей время собраться с мыслями, найти слова.

— Тебе теперь придется содержать семью, — выговорила она наконец.

— Конечно, ма, — мягко ответил он.

— Ты старший. На тебе вся ответственность.

— Я понимаю, ма.

— Отца разбил паралич. Он больше не сможет работать, ты понял это?

— Понял.

— А тебе так мало лет, — вздохнула мать. — Совсем еще мальчик, а тут все это свалилось на тебя.

— Ничего, ма. Ничего. Ты только не волнуйся.

— Ребенок почти. — Мать посмотрела на него. — Тебе бы сейчас радоваться жизни, а ты должен думать обо всей семье. Не балует нас судьба.

— Не надо говорить об этом, ма.

— Наверное, ты прав. Наверное, не надо. Ты ведь и сам все понимаешь, Мэн? — Мать пыталась заглянуть в его лицо.

Куан Мэн кивнул. Не понимаю я всего, думал он. Никто не может все понять. Просто случаются разные вещи — и все. Что ж тут понимать? Просто случаются.

— Совсем ты еще молодой. Отцу и мне, нам так хотелось, чтоб жизнь твоя сложилась хорошо, чтобы ты был счастливым. Отец мало разговаривал с детьми, но он так мечтал, так мечтал, чтоб у нас все было хорошо. Ты не знаешь, как он расстраивался, когда ты кончил школу, а работы не было. Он показывать не хотел, до чего это его огорчало. Все себя винил, а я ему повторяла: ну что ты глупости какие говоришь. А он свое: сумел бы я заработать побольше, отправил бы Куан Мэна в университет. Это бы ему дало хоть какие-то шансы в жизни, он говорил. И все время ругал себя.

— В чем же он виноват? — сказал Куан Мэн.

— И я ему твердила: ты ни в чем не виноват. Я говорила: раз семья вместе, никто не болеет, все сыты и крыша есть над головой, надо бога благодарить, и все. Но ведь ты отца знаешь — не религиозный он человек. И спрашивает меня: за что благодарить бога?

Аминь, хотелось сказать Куан Мэну. Отец прав. За что благодарить бога?

— И тут это случилось… — Мать смотрела в темноту. — Даже если он поправится, все равно работать он больше не сможет, отец наш. Вся надежда на тебя, Мэн, на тебя одного.

— Все будет хорошо, ма.

— Один ты у нас. Остальные совсем дети. Даже Куан Кэю еще так долго учиться! Тебе одному придется всех тянуть, Мэн.

Куан Мэн молчал, вслушиваясь в речь матери, которая текла так тихо и медленно, будто мать вытягивала каждое слово откуда-то из глуби внутри себя.

— Наше счастье, что отцу хоть кое-что причитается по фонду взаимного обеспечения. Раз он больше не может работать, теперь ему выдадут эти деньги. Надо бога благодарить за этот фонд — хоть некоторое время будем обеспечены.

За что благодарить бога? — еще раз подумал Куан Мэн. Бог тут совершенно ни при чем. И хозяин, и служащие каждый месяц вносили отчисления в этот фонд, выдавались из него деньги только при выходе на пенсию, в случае инвалидности или смерти — тогда их получала семья.