Ирина Степановская - Круговая подтяжка

– Как быстро вырос! – зажмурила глаза Тина. – А помнишь, как ты не хотел со мной спать? Говорил, что мамы должны быть толстенькими. А я была худая и тебе было со мной холодно.

– Да мало ли чего я говорил? Маленький тогда был.

– А я тебя все время маленьким и представляю. Ты хоть учишься?

– Ну, да.

– Слава богу! – Она прижала руки к груди. Алеша учится, он вырос. Разве этого не достаточно для счастья? – Как папа? Как там в Краснодаре бабушка с дедушкой?

– Да ничего, здоровы. Отец вот только женился.

– Женился? – изумилась Тина. – На ком?

– Да там, на местной. Бабушка краснодарская сосватала. Сказала, чего это в сорок лет бобылем ходить! Сейчас вот сюда приехали.

– Ну, и как тебе… мачеха? – Тина с трудом выговорила это слово. – Ты с ними живешь?

– Да, ничего. Все время чего-то печет, жарит, вареники лепит. Толстенькая такая. Отцу вроде нравится.

– А тебе?

– А мне чего? Я уже взрослый. Пусть делают что хотят. Я сам по себе.

«Сам по себе. В двадцать-то лет!» – Сердце Тины наполнилось тоской оттого, что теперь ее сын, ее единственный сын, будет жить с мачехой.

– Алеша, ты голодным-то там не сиди. Ешь эти ее вареники! А то еще будешь стесняться! И потом, ты всегда можешь жить со мной! Хоть квартирка и маленькая, нам с тобой места всегда хватит! В крайнем случае я себе раскладушку на кухне поставлю.

– Да чего там! – пробурчал сын. – У меня уж теперь свои дела. Отец дом достроил, они в нем живут, а я большую часть времени все равно провожу в Краснодаре. Там институт, друзья. Мне там нравится.

Тина помолчала, потом проговорила:

– Пусть у папы все будет хорошо.

– Он тебе передал на первое время, – Алеша протянул ей конвертик с деньгами, – но тут немного. Свадьба, то, се, одним словом, расходы…

Тина улыбнулась.

– Отдай назад. Не нужны мне его деньги.

Алеша убрал конверт обратно в карман.

– Тогда от меня возьми. У меня уже есть хоть и маленький, но свой бизнес! – Он с гордостью протянул Тине еще один конверт.

Боже мой! Сын встал на ноги, стал зарабатывать! А она-то его ругала за склонность все время искать, на чем можно сделать деньги. Как, оказывается, она была не права. По крайней мере, теперь она хоть в какой-то степени может быть за него спокойна.

– Ты бабушку спроси, она теперь мой казначей. – Тина не могла сдержать слезинку, выкатившуюся из-под век. – Господи, я так счастлива, что ты приехал!

– Ну, ладно, я пойду. Мне еще тете Лене надо новый картридж купить. Она, между прочим, теперь работает на компьютере. Молоток тетка.

– Правда? А я не знала. – Тина помолчала. – Ты, наверное, скоро уезжаешь?

– Завтра.

Она протянула руку.

– Дай хоть минутку подержаться за тебя.

Сын наклонился, чмокнул ее в щеку.

– Ладно, мам, я пойду. Ты уж поправляйся тут…

Тина кивнула, закрыла глаза, а когда открыла, перед ней стояла мама.

– Представляешь, мам, Алеша совсем уже взрослый мужчина.

Мама замялась, выглянула наружу, убедилась, что никого поблизости от палаты нет, и прикрыла дверь.

– Знаешь, что этот мужчина вчера отчудил?

– Нет. – Но ничто уже не казалось Тине теперь таким важным. Алеша вырос и стал почти самостоятельным – вот все, что ей было сейчас нужно.

– И я тоже виновата, не уследила. – Мать подсела к Тине на постель.

– Да что случилось-то?

– Вечером телефон зазвонил. Он подошел. А я как раз тесто для пирожков замешивала. Говорит, там маму спрашивают. Я и попросила его, как ты велела – отвечай, мол, что мама уехала отдыхать. Он возьми и брякни в трубку: «Мама больше в Москве не живет, вместе с мужем уехала в Краснодарский край». Я кинулась – зачем и кому ты так сказал? А он: «Я не просто так сказал. Я узнал, кто это звонил. Это был тот самый козел, из-за которого все и вышло два года назад. Это из-за него родители развелись». «Но ведь маме, может быть, тот человек нужен?» – спрашиваю. А он в ответ: «Был бы нужен, мама бы сейчас одна в больнице, как нищенка, не валялась. Это из-за него в нашем новом доме какая-то чужая тетка все комнаты жиром провоняла. Хотел бы он, так уж давно мог бы на маме жениться!»

– Юношеский максимализм, – отозвалась Тина. – Наверное, со временем пройдет. Но нехорошо, если у Алеши будут плохие отношения с женой отца.

Тина сказала это, а сама все-таки подумала: «Какое счастье, что Алеша ко мне вернулся! Если бы он остался с отцом и его новой женой, а я одна, не нужная никому, это было бы трудно пережить».

Тина попробовала приготовленный матерью бульон и улыбнулась:

– Я такой вкусноты еще ни разу в жизни не ела! И вообще, мама, знаешь, несмотря ни на что, я сейчас себя чувствую такой счастливой!

– Давай сюда чашку. – Мать украдкой вздохнула И подумала: «А я почувствую себя счастливой, когда придет окончательный ответ из патанатомии».

Ника Романова приехала в клинику уже к вечеру, точно в то время, которое ей назначил Азарцев. Сережа, привезший ее сюда, стоял рядом с ней и теребил конец ее тонкого сиреневого шарфа.

– Ну чего ты? Иди. Меня сегодня вечером прооперируют, а завтра утром уже домой привезут! – Ника волновалась: и опаздывать не хотелось, и Сережу жалко было отпускать.

– Я без тебя жить не смогу! – Сережа горячо прижал ее к себе.

– Да ведь расстаемся только на одну ночь! – Голос Ники тревожно звенел грудным смехом.

Холодная гипсовая Афродита снисходительно поглядывала на них с высоты своего тысячелетнего опыта. Топтался у входа озябший охранник. Темнели голубоватыми пятнами кустарники можжевельника на прижухлом газоне.

– Ну, я пошла! – Ника сунула растерянному Сереже свой сиреневый шарф и исчезла в дверях. Сережа попробовал протиснуться за ней. Охранник преградил ему вход:

– Иди давай, парень. На тебя пропуска не заказано.

Сережа пошел, но еще несколько раз оглядывался на таинственный особняк. В душе его шевелилось странное чувство. «Не надо было мне брать деньги, – думал он. – Ас другой стороны – в армию не пойду». «В армию не пойдешь, а в загс с Вероникой пойдешь?» – вопрошал изнутри чей-то противный вкрадчивый голос. «А что? И женюсь. Она вон что для меня сделала. И кто бы ни говорил, что она уродина, я ее люблю!»

Утренние операции уже были закончены, больных развезли по палатам. Азарцев в пижамных медицинских штанах сидел у себя в кабинете и с аппетитом ел. Он боялся сейчас встретиться с Юлией, поэтому и в буфетную не пошел. Врать он не любил, а если бы она сейчас спросила, кого он ждет и почему не едет домой, пришлось бы сказать ей про Веронику. А так он продумал свой план. Веронику он прооперирует вечером, утром сам отвезет домой, пока Юля не видит, и сам же будет ездить к ней на перевязки. Зато потом, когда девочка снова станет красавицей, он с гордостью сможет предъявить Юлии фотографии и объявить о новом направлении в клинике. Хирургическое лечение ожоговых рубцов даже не во всякой заграничной клинике в ходу.