Дубравка Угрешич - Снесла Баба Яга яичко
- Название:Снесла Баба Яга яичко
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Эксмо
- Год:2011
- Город:М.
- ISBN:978-5-699-43151-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Дубравка Угрешич - Снесла Баба Яга яичко краткое содержание
(суперобложка)
Старые ведьмы несут хорошие яйца.
Полинезийская пословица Угрешич — это автор, за которым хочется следить, она завораживает.
Сьюзен Зонтаг, автор романа «Любовница вулкана» «Снесла Баба Яга яичко» является прекрасным примером того, на что способно воображение Угрешич. Напряженный сюжет с вплетением бесчисленных интриг…
Комедия… Постмодернизм… Роман, который бросает вызов самой романной традиции и скорее не рассказывает историю Бабы Яги, а взрывается несколькими уморительными эпизодами.
Three Percent Мощно. Грандиозно. Угрешич написала мудрую и острую сказку в стиле самой себя… Каждый элемент имеет скрытый смысл, и повторное чтение становится наградой.
National Public Radio Когда-то давно Баба Яга была Великой Богиней. Пережив долгую и мучительную историю собственной деградации, Баба Яга добралась до нашего времени, к сожалению, в виде собственной карикатуры.
Дубравка Угрешич, «Снесла Баба Яга яичко» Дубравка Угрешич (р. 1949) — хорватская писательница, автор романов, эссе и киносценариев. Ее книги переведены на более двадцати мировых языков и награждены престижными европейскими премиями. Пишет на хорватском и английском, в совершенстве владеет русским: переводила Д. Хармса, Б. Пильняка и др. В своей прозе использует стереотипы массовой словесности, формы пародии и литературной игры.
Снесла Баба Яга яичко - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Павел Зуна был опытным портье, к тому же он обладал особым талантом. В нем, казалось, имелся встроенный финансовый сканер, который, по крайней мере до сих пор, функционировал безошибочно: Зуна мог с первого взгляда определить, к какой категории принадлежит тот или иной человек и каков его финансовый статуе. Если бы Павел Зуна не был так предан своей профессии портье, его с радостью купила бы любая налоговая служба в мире, настолько безошибочно он умел определять толщину чужих бумажников. Короче говоря, Зуна готов был поклясться, что странное трио забрело в его гостиницу просто-напросто по ошибке.
— Добрый день, дорогие дамы, чем могу вам помочь? Похоже, вы заблудились, а? — сказал Зуна тем особым, покровительственным тоном, которым медицинский персонал больниц и домов престарелых разговаривает со своими пациентами.
— Это «Гранд отель N»? — обратилась к Зуне высокая дама.
— Совершенно верно.
— Значит, мы не заблудились, — сказала дама и протянула Павлу Зуне три паспорта.
Павел Зуна снова почувствовал то самое жжение в ноге, причем на этот раз оно было таким сильным и болезненным, что у него перехватило дыхание. Тем не менее Зуна, с выучкой профессионала высшей категории, любезно улыбнулся и сверил имена и фамилии по компьютеру. Лицо Павела Зуны, освещенное светом экрана компьютера, побледнело — и от боли, и от изумления. Самые лучшие и дорогие в отеле апартаменты, оба номера, были забронированы на имена, значившиеся в паспортах.
— Простите, как долго вы собираетесь пробыть у нас? Я не вижу здесь даты отъезда, — спросил Павел Зуна тоном человека, которому только что нанесли сильнейший удар по его профессиональной гордости.
— Может, дня два, — проговорила астматическим голосом старушка.
— А может, и пять, — сухо заметила высокая дама.
— А может, и навсегда останемся! — звонко заявила блондинка.
— Ясно, — сказал Зуна, хотя ровным счетом ничего не понял. — Прошу вас, вашу кредитную карточку!
— Мы платим наличными! — сказала блондинка с большой грудью и чмокнула губами, как будто только что проглотила вкусный кусочек.
Старушка в инвалидной коляске молча подтвердила правильность слов блондинки, приоткрыв молнию на сумке у себя на коленях. Павел Зуна слегка вытянул шею и увидел, что сумка наполнена аккуратными толстыми пачками еврокупюр.
— Ясно, — сказал Павел Зуна, чувствуя головокружение. — Дамы в возрасте обычно платят наличными…
Внутренний сканер Павела Зуны совершенно очевидно дал серьезный сбой, и это неприятно удивило его. Зуна сделал едва заметный знак рукой, и рядом тут же возникли три молодца в униформе отеля.
— Парни, помогите дамам разместиться. Президентские апартаменты! Cisarske apartmá! — командовал Зуна, передавая им ключи.
В окружении персонала мужского пола три женские фигуры двинулись в сторону лифта. Павел Зуна успел увидеть, как в результате неожиданного порыва ветра с пышного букета цветов в китайской вазе на стойке портье упало несколько лепестков, а потом у него перед глазами все потемнело. Боль из левого большого пальца ноги рванула вверх. Она с такой силой резанула портье Павела Зуну по нижней части спины, что он рухнул на пол.
За всей этой сценой краем глаза наблюдал Арнош Козени, удобно развалившийся в одном из кресел в лобби. Арнош Козени, адвокат на пенсии, был в некотором смысле частью интерьера «Гранд отеля N». Он каждое утро приходил сюда выпить чашечку капучино, просмотреть свежие газеты и выкурить сигару. Около пяти пополудни Арнош Козени снова появлялся здесь, теперь уже в кафе «Гранд N», а вечер проводил в казино все того же отеля. Семидесятивосьмилетний господин Козени сохранял хорошую форму. На нем был песочного цвета костюм, свежевыглаженная светло-голубая рубашка и галстук-бабочка в темно-синих тонах. Полотняные туфли на ногах гармонировали с цветом костюма.
Перелистывая газеты, Арнош наткнулся на сообщение, что чешские ветеринары обнаружили на двух фермах поблизости от местечка Норин неидентифицированный вирус птичьего гриппа. Было подтверждено, что речь идет о вирусе Н5, но не было уверенности в том, что это именно H5N1, который может оказаться для людей столь же губительным, как и испанка 1914 года, если вовремя не будут приняты меры. За последний год, писала газета, вирус появился в тридцати странах. Что касается Чехии, заявил Йозеф Дубен, представитель Чешской ветеринарной службы, то решение, будет ли проводиться деконтаминация на двух фермах с подтвержденным присутствием вируса Н5 или нет, еще не принято. Пока что введен карантин в радиусе трех километров.
Сообщение привлекло внимание Арноша из-за названия Норин, где жила его первая жена, Ярмила. Он не звонил ей уже больше года. Теперь есть хороший повод поболтать, подумал Арнош Козени и с наслаждением выдохнул дым сигары.
А мы? Мы идем дальше.
В чем жизни смысл, ни догадаться, ни узнать.
А смысл истории — что-то людям рассказать.
Беба сидела в ванне и горько плакала. Нет, она расплакалась не сразу после того, как вошла в свои апартаменты, — для того чтобы скопилось такое количество слез, которое она сейчас проливала, все-таки нужно было некоторое время. Войдя в номер, она сначала медленно обвела взглядом каждую деталь, подобно тому как водолаз осматривает морское дно. Она провела рукой по белоснежному постельному белью в спальне, открыла шкафы, вошла в ванную, сняла дезинфекционную бумажную ленту с унитаза, изучила собрание купальных и туалетных мелочей, погладила рукой белый мягкий махровый халат. Потом раздвинула шторы, и ее глазам открылся величественный вид на курортный городок и окружающие его поросшие лесом горы. Тут Беба неожиданно вспомнила одного боснийца, которого она как-то раз наняла покрасить квартиру. Давно это было… Беба потребовала, чтобы он все покрасил белой краской. Закончив работу, босниец сказал: «Ну, хозяйка, квартира теперь у тебя прямо как лебедь!»
Сейчас все соединилось в этом глупом слове — «лебедь». Слово застряло у Бебы в горле, как кость горькой обиды, — и Беба разрыдалась. А в чем, в сущности, было дело? В этом отеле с белым фасадом, который, как лебедь, распахнул над городком свои крылья, в мягком пространстве ампирных апартаментов, которое окутало ее как драгоценная меховая шуба, у Бебы вдруг открылись глаза на то, сколь некрасивой была ее собственная жизнь. Как в свете яркой лампы на столе у следователя, перед глазами Бебы вдруг предстала ее загребская квартира. Крохотная кухонька, в которой она вертелась и топталась многие годы, холодильник со сломанной ручкой и посеревшими от старости внутренними пластмассовыми стенками, расшатанные стулья, софа и лоснящиеся от старости кресла, прикрытые накидками и подушечками, чтобы смотрелись «повеселее», изъеденный молью ковер, телевизор, перед которым она с притуплённым сознанием сидела все чаще и все дольше. А вылизывание и чистка всего этого старья и ужас при мысли, что что-нибудь может сломаться: телевизор, холодильник, пылесос — теперь она почти ничего не могла позволить себе купить. Пенсии с трудом хватало на коммунальные платежи и еду, а небольшой вклад, который у нее когда-то был, исчез вместе с «Люблянским банком» лет пятнадцать назад, когда государство распалось и все бросились скорее обворовывать друг друга. Если бы ей захотелось, она смогла бы даже извлечь из этого горькое удовлетворение: ее потери, по сравнению с потерями многих других людей, оказались почти незаметными, постольку поскольку у нее, в сущности, ничего и не было.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: