Илья Стогоff - Рич & Бьюти. История мира в 9 найт-клабах

Чтобы выправить ситуацию, американское правительство предприняло несколько очень решительных шагов. Объявило о вступлении во Вторую мировую войну (вместо того чтобы болтаться по улицам, сотни тысяч молодых американцев отправились на фронт и на какое-то время это решило проблему безработицы). Разместило на гражданских заводах целую кучу военных заказов (нет штуки более полезной для экономики, чем хорошая, кровопролитная, с большими жертвами и разрушениями война). А главное, провело в 1944 году в курортном городке Бреттон-Вудс большую международную конференцию по вопросам экономики.

Суть дела там была вот в чем. Прежде эквивалентом стоимости было золото. Очень условно это выглядело так: если японцы желали купить что-то у немцев, то первым делом они на свои японские йены покупали какое-то количество золота, потом на это золото покупали необходимое количество немецких марок, а уже на марки покупали нужный им товар. И вот теперь в Бреттон-Вудсе американцы добились того, чтобы правила игры поменялись.

Место золота занял американский доллар. Чтобы торговать с немцами, японцам теперь нужно было менять свою валюту не на золото, а на доллары. И не только японцам — отныне весь мир переходил на расчеты в американской валюте. Даже если эфиопы планировали поторговать с бразильцами, покупать им все равно приходилось доллары. Кто бы ни торговал, где бы ни проводились сделки, по каким бы каналам ни шли финансовые потоки, — США оставались в плюсе при любом раскладе. Для Штатов это стало главным итогом Второй мировой.

Ну, собственно, и все. Дальше можно было расслабиться. После конференции в БреттонВудсе американская экономика медленно, но уверенно поползла, наконец, вверх. Америка выкарабкалась из нищеты и вновь гордо расправила плечи. Именно в это время в Штатах, наконец, начал складываться хоть и тоненький, но бойкий слой «среднего класса»: забитый холодильник, собственное авто, дом в пригороде, обязательный колледж для детей.

Правительство делало все, чтобы как можно больше американских семей перешли из разряда «нуждающихся» в разряд «обеспеченных». Денег у него теперь было столько, что было не жалко поделиться и с гражданами. Идеологией послевоенной Америки стал не какой-нибудь очередной «-изм» (типа фашизма или коммунизма), а кредит. Волшебная палочка, запросто превращающая любого американца в состоятельного джентльмена: пользуйся товарами сегодня, а оплачивай потом всю жизнь.

Результаты появились почти сразу. К началу 1950-х американские подростки уже тратили на развлечения денег больше, чем за двадцать лет до этого зарабатывал хороший наемный убийца. Еще ни дня в своей жизни не проработав, они могли позволить себе модную одежду, еженедельный поход в кино и покупку любимых пластинок. До войны, едва окончив школу (или даже не окончив ее), подростки тут же вставали к станку или записывались в армию. Теперь они отращивали себе модные коки, надевали ботинки «на манной каше» и сутками тусовались в придорожных закусочных у музыкальных автоматов. Денег, которые зарабатывали их родители, хватало на все.

Общество вновь стало богатым. А там, где у человека появляется вдоволь хлеба, он начинает поглядывать в сторону зрелищ. Американская культура предыдущих десятилетий была суровой и черно-белой, как и само время. Но как только в карманах у молодежи снова забрякала мелочь, все тут же изменилось.

Каждые три года музыкальный рынок увеличивался вдвое. К середине 1950-х достиг объема в миллиард долларов США. Прежде столько зарабатывали только спекулянты нефтью и производители оружия. Это был очень перспективный рынок и вопрос состоял лишь в том, когда же, наконец, появится толковый продюсер, который сумеет подмять его под себя.

Культовым «Шоу Лунного Пса» стало всего за год. Хозяева станции, на которой работал Фрид, считали доходы от рекламы и не могли поверить, что все это правда. К осени 1951-го программу сдвинули с ночного эфира на ранний вечер, а еще полгода спустя Алан работал уже по восемь часов в день шесть дней в неделю. А слушателям все равно хотелось еще и еще.

Параллельно радиошоу Фрид стал проводить концерты. На первый пришло меньше тысячи человек. На второй — полторы тысячи, на третий — две тысячи триста. А 21 марта 1952 года Алан провел танцевальный марафон под красивым названием «Коронация Лунного Пса». На него было продано двадцать пять тысяч билетов, и еще приблизительно семь тысяч человек попасть на шоу так и не смогли.

Стоимость билета составляла немалую по тем временам сумму в два доллара. За один вечер вчерашний безработный Фрид нажил пятьдесят тысяч баксов. Все это напоминало нереальный сон.

Теперь уже не Фрид обивал пороги станций, а те наперебой предлагали ему самые выгодные контракты. В июне следующего года он переехал в Нью-Йорк и приступил к работе на станции WINS. Размер его жалования составлял фантастические семьдесят пять тысяч долларов в неделю. Отдельно Фрид получал за продажу записей его выступлений. И еще отдельно — за участие в концертах. Причем там гонорар мог достигать ста двадцати пяти тысяч долларов за шоу.

Единственная проблема состояла в том, что название шоу пришлось сменить. «Лунный Пес» оказался зарегистрированной маркой: так называлась крошечная фирма, записывавшая музыку для кино. Фрид лихорадочно перебирал в уме варианты. Остановиться решил на названии «Рок-энд-ролльные Юбилеи». Чтобы еще раз не попасть впросак, уж это-то название он решил застолбить за собой и для этого обратился в Агентство по защите авторских прав. Там ему сказали, что само по себе словосочетание «рок энд ролл» («скачи и вертись») зарегистрировать невозможно. Зато можно зарегистрировать какое-нибудь особое написание этого слова. Скажем не «рок энд ролл», а «рок-н-ролл». Алан сказал, что такой вариант его устраивает. С этого собственно и началась вся история рок-музыки.

По сути ничего нового Фрид ведь не изобрел. Само словечко «рок-н-ролл» вовсю использовалось еще до Второй мировой. Сперва оно обозначало всего лишь быстрые приджазованные мелодии. Да и танцевальные па, которые парни выделывали на проводимых Фридом концертах, были давно известны. Чтото похожее на акробатический рок-н-ролл негры отплясывали уже больше двадцати лет подряд. Новизна состояла не в этом, а в том, что Алан Фрид стал первым продюсером, который завернул давно известные компоненты в яркий фантик и по сходной цене предложил готовый продукт покупателям.

После Второй мировой все понимали: сегодня продюсер куда важнее артиста. Киностудия важнее режиссера. Издательство важнее писателя. Галерея важнее художника. Модный дом важнее кутюрье. Лейбл важнее группы. По сути дела продюсер сегодня — это и есть единственный возможный артист.