Эдуард Тополь - Свободный полет одинокой блондинки

И мэр зааплодировал Красавчику, подавая пример всем, и все последовали этому примеру.

Красавчик встал.

— Спасибо, мадам, спасибо, мсье! Спасибо, Клод! Я, конечно, смущен вашим вниманием и немножко волнуюсь. Поэтому я лучше сразу и честно скажу то, что думаю. Я жутко огорчен тем, что из-за этих мерзавцев большевиков мы потеряли Вильфранш! Мое сердце разрывается от горя, когда я смотрю на вас и понимаю, что, если бы не большевики, вы все были бы сейчас моими подданными!..

Гости за столом громко расхохотались, Красавчик, улыбаясь, поднял руку.

— Но если невозможно вернуть Вильфранш России, то можно и, я думаю, даже нужно вернуть русских в Вильфранш! Вот, — он поднял в руке книгу «Ведущие бизнесмены России», — вот, в этой книге сто наших ведущих бизнесменов, сливки сливок русского бизнеса. Вы думаете, у них меньше денег, чем у японцев? Ничего подобного! Вспомните о сибирской нефти, о нашем золоте, алмазах! Я предлагаю пригласить этих бизнесменов сюда. Пусть они походят, посмотрят, вы предложите им какие-то проекты льготных инвестиций в Вильфранш, а потом мы уже на кремлевском уровне разработаем проект межгосударственной кооперации мэрии Вильфранша и правительства России. И пусть этот проект создания благоприятного климата для русских инвестиций в Лазурный берег возглавит комитет под руководством моего друга мэра Вильфранша Клода Албержа, а в совет директоров этого комитета я предлагаю ввести мэров всех городов Лазурного берега. Я с моими связями в России буду с удовольствием им помогать!..

Публика бурными аплодисментами поддержала эту идею, Клод Алберж обнял Красавчика, а мэры всех соседних городов подошли к нему, чтобы пожать руку и чокнуться бокалом.

Позже, стоя с Красавчиком на балконе замка мэрии, откуда открывался прекрасный вид на вечернюю бухту имени графа Орлова и набережную императрицы Александры Федоровны, Алена сказала:

— Я не понимаю, как же ты хочешь их кинуть.

— Знаешь, дорогая, — задумчиво ответил Красавчик, — это первый честный проект, который я придумал.

— Перестань! Мне-то не заливай!

— Клянусь! Да ты и сама подумай: какой русский не захочет иметь на Лазурном берегу виллу, кондоминиум, квартиру или хотя бы тайм-шеринг на местном курорте? А почетное гражданство Вильфранша? А легальный счет в банке? А постоянно открытую визу? А спортивный лагерь для детей? Ведь это же золотое дно! Я буду строить эти виллы, курортные комплексы, санатории для сибирских нефтяников. И ничего не надо воровать! Деньги сами потекут — и какие! Мэр Вильфранша понял это мгновенно и уже дает мне тут офис и статус. Я хочу ввести в комитет Маргариту, тебя и твоего мужа. А в почетные президенты комитета пригласим Ростроповича, Плисецкую, Барышникова, Вяхирева, Потанина, Дьяченко. И возродим русский Вильфранш, я даже построю здесь детдом для русских сирот, детдом имени графа Орлова…

— Я тебя люблю! — вдруг негромко и восхищенно сказала Алена.

Тут на балконе появился Поль, муж Алены.

— Дорогая, познакомь меня с твоим русским другом.

— О, конечно! — сказала Алена. — Поль, это мсье Орловский, мы с ним знакомы тысячу лет! Игорь, это мой муж Поль Лепер!

Красавчик и Поль протянули друг другу руки и посмотрели друг другу в глаза.

В глазах Поля Красавчик прочел все, что могло быть в глазах ревнивого супруга, — бешенство, угрозу и смертельный вызов.

Впрочем, крепко пожав Красавчику руку, Поль с нежной улыбкой тут же повернулся к Алене:

— Мон амур, нам пора, мы улетаем в Таиланд.

— Куда?! — удивилась Алена.

— Я завтра играю в Таиландском гольф-турнире.

Алена озадаченно достала из сумочки записную книжку:

— Постой. У меня в расписании этого нет…

— Ты просто забыла. Пойдем, дорогая. Извините, мсье… — И, нежно взяв Алену под руку, Поль увел ее от Красавчика.

Солнечный летний день в Париже.

По Сене плывет туристический пароходик, на его палубе туристы из разных стран, и среди них руководители Фонда поддержки воздушных путешествий в защиту мира и прогресса — Седой, Молодой, Толстяк с наколками и Нурахмет Ахметович, «смотрящий» представитель фонда в Европе. Смотрящий в роли гида знакомит москвичей с Парижем, расстилающимся по обе стороны реки.

— Наркоту здесь контролируют арабы, это их кусок. Бордели, стриптизники и уличных проституток — алжирцы. Овощные лавки — турки. Цветы — марокканцы. Моды и парфюм — голубые… Это, между прочим, мост Александра Третьего…

— Иди ты! Солнцевского Сашка? — удивился Толстяк. — Он его чего, приватизировал?

— Царя Александра Третьего! Кувалда!

— А-а! — докатило до Толстяка. — Ну, видишь! Значит, мы Париж еще тогда начали приватизировать! — И Толстяк ткнул пальцем в сторону Эйфелевой башни: — А это чье? НТВ?

Смотрящий отмахнулся:

— Хрен его знает! Но вообще городок ништяк, сами видите. Не Москва, конечно, но кантоваться можно. Одно плохо — французы. Ни на каком языке не волокут, суки, только по-своему…

Седой сурово спросил:

— Мы тебя Смотрящим по Европе когда сделали?

— В прошлом году.

— И ты за год не выучил французскую феню?

— Да откуда у этих лягушатников феня? — возмутился Смотрящий. — Тут одна феня — сплошное «силь ву пле»! Кстати, кто хочет лягушек попробовать?

Но гости скривились от отвращения.

— То-то! — сказал Смотрящий. — А я в этой зоне уже год отмотал!

В Таиланде, в аэропорту, мсье Поля Лепера и его супругу Алену встречал приятель Поля и лимузин с шофером. Алена села в машину, Поль проследил за носильщиком, загрузившим в багажник их чемоданы и главное сокровище Поля — сумку с его бесценными клюшками для игры в гольф. Щедро одарив носильщика чаевыми, Поль получил от приятеля какой-то пакет, распрощался с ним, сел в машину рядом с Аленой, назвал шоферу адрес, и лимузин тронулся.

В Бангкоке Алена не успевала крутить головой от впечатлений — вокруг были пряная восточная экзотика, рикши, пагоды, пестрые торговые лавки, шум и сутолока азиатской толпы.

— Поль, а мы покатаемся на рикше?

— Обязательно, дорогая! Только не сейчас, позже… — отозвался он, не отрываясь от своей любимой «Файнэншл таймс».

Лимузин проехал через Город Ангелов, выехал из Бангкока и покатил по какой-то проселочной дороге.

— Где же гольф-клуб? — удивилась Алена. — Куда мы едем?

— Скоро увидишь, дорогая.

Но чем дальше они ехали, тем меньше это было похоже на холмисто-цивилизованный рельеф, пригодный для полей для гольфа. Наоборот, по обе стороны дороги возникли какие-то джунгли и болота, затянутые такой пенистой гнилью, которую до сих пор Алена видела только в совершенно нереальных фильмах ужасов.