Азарий Лапидус - Падающие в небеса

«Так классно жить! И никто не сможет помешать мне получать удовольствия от жизни. Нет, черт возьми, мы еще повоюем!» – подумал Сапожников и быстро направился к машине. Поудобнее устроился на сиденье и позвонил Авдееву:

– Антон, я в Москве. Когда мы можем увидеться?

– Сейчас сможешь?

– Где? Я только что прилетел и еду из Шереметьева.

– Лубянский проезд знаешь?

– Конечно, параллельно улицам Лубянка и Мясницкая – между ними.

– Да. Там есть ресторан. Называется «Лубянский», знаешь?

– Нет, я как-то раньше старался избегать улицу Лубянку и все строения, на ней находящиеся, – пошутил Сапожников, но Авдеев, видимо, его юмористического настроя не разделял, поэтому ответил резко и совершенно серьезно:

– Привыкай!

Не отреагировав на последнее слово, Сапожников спросил:

– Когда ты там будешь?

После короткой паузы Авдеев ответил:

– Я перезвоню тебе через пять минут, – и отключился.

Михаил Петрович чуть не взорвался от возмущения, но высказать свое «фэ» уже было некому. Трубка безмолвствовала.

«Почему же такое происходит? Я, мягко говоря, не последний человек в стране, должен терпеть подобное обращение» – Сапожников разговаривал сам с собой, что прежде очень не любил делать, и при этом он весь дрожал. Сказывалась усталость от перелетов, нервное напряжение и, конечно, истощение сил после бурно проведенной ночи с Софи. Позвонив Авдееву, он рассчитывал, что его школьный товарищ предложит перенести встречу на завтра, а тут на тебе, не только на завтра не перенес, но еще и сегодня заставляет под себя подстраиваться!

«Дожил, нечего сказать. Не удивлюсь, если Антон попросит меня отчет по командировке написать, а в конце подписаться».

Поток вязких, тяжелых мыслей прервал телефонный звонок.

– Через час жду тебя в ресторане. Столик заказан на имя «Михаил». До встречи.

И опять тишина.

Сапожников совершенно отвык, что кто-то может общаться с ним в подобной манере, и ему очень не хотелось к этому привыкать.

На удивление путь из Шереметьева оказался почти свободным, пробок на Ленинградском шоссе практически не было, поэтому ровно через час Сапожников входил в ресторан. Метрдотель, чем-то напоминающий того офицера, который постоянно встречал Михаила Петровича на входе в здание СВР, почтительно ему поклонился. Когда услышал пароль заказа – повел Михаила Петровича на второй этаж. Пройдя через весь зал, вошли в отдельный кабинет, на пороге которого сопровождающий растворился, а Сапожников увидел сидящих Авдеева и Беленького.

«Теперь понятно, почему Антон отключался на пять минут. Ему нужно было согласовать участие во встрече шефа. Видимо, я действительно занимаюсь чем-то очень важным, если такой большой начальник ради свидания со мной бросает все дела».

Беленький пристально посмотрел на Сапожникова и с обычной своей улыбкой сказал:

– Не подумайте, Михаил Петрович, что ради встречи с вами я отказался от какого-то мероприятия. Нет! Просто я был у коллег, здесь рядом, да и поесть нормально за целый день не мешало бы.

«Что за чертовщина! Он читает мои мысли», – подумал Сапожников, а вслух сказал:

– Ну что же, действительно, давайте для начала перекусим!

Сделали заказ, и пока его готовили, Авдеев спросил:

– Как съездил?

– Нормально, с Мотей удалось встретиться. Поговорили. Он, кстати, из нас троих хуже всех выглядит. Как будто лет на десять старше.

Авдеев молча ковырял вилкой принесенную закуску, пристально смотря на Сапожникова, прячущего глаза от этого неприятного взгляда.

Поскольку никто из его собеседников не вступил в разговор, Сапожников был вынужден продолжить:

– Он, как и раньше, такой же добрый, такой же сентиментальный…

– Да? – Беленький поднял глаза от тарелки, но особого интереса к словам Михаила Петровича не выказал.

– Он совсем не изменился. Манеры поведения и разговора остались такими же, как много лет назад.

– Ну и о чем вам удалось договориться? – вдруг спросил Авдеев.

– Ни о чем. А ты ждал что-то конкретное?

Авдеев пропустил вопрос. В комнате вновь воцарилась тишина, и опять Сапожников, не умеющий сидеть и молчать, начал рассказывать, но уже с большими подробностями, о своих впечатлениях от состоявшихся встреч с Липсицем. Он умышленно скрыл, что вторую встречу с ученым непроизвольно организовала Софи, и вообще, Сапожников не хотел посвящать Авдеева и Беленького в свою личную жизнь. После пятиминутного монолога он понял, что начинает рассказывать об одном и том же по второму кругу, и остановился.

Авдеев закончил есть, сложил вилку и нож, отодвинул тарелку и вытер салфеткой губы:

– Я так понимаю, что данные из компьютера Липсица тебе получить не удалось?

Сапожников посмотрел на него как на сумасшедшего:

– Как я мог что-то сделать с его компьютером, если у нас были всего две короткие встречи и те происходили в людных местах?

И опять вопрос Михаила Петровича повис в воздухе. В это время в комнату постучали, дверь открылась, и вошел официант, принесший горячее.

– Ну что же, значит, придется тебе лететь к нему домой.

– Когда? – удивленно произнес Сапожников.

– Чем быстрее, тем лучше! – как само собой разумеющееся сказал Авдеев.

– Но как же я влезу в его компьютер? Даже не это! Как я попаду к нему домой?

– Очень просто! Попроси девушку, – на последнем слове Авдеев сделал акцент, не поднимая взгляда от стола, – чтобы она пригласила тебя в дом. Причин может быть много. Первая, ближайшая, например, на празднование Песаха – еврейской Пасхи…

Не дожидаясь окончания фразы, Сапожников прервал Авдеева:

– О какой девушке ты говоришь?

– Прекрати, Миша, ты отлично знаешь! Конечно же, о Софи Ландвер, дочери нашего одноклассника Липсица.

Сапожников сидел абсолютно поверженный. До него начинало доходить, что каждый его шаг контролируется и никакой свободы действий у него нет.

– Ну, хорошо. – Он смирился со сложившейся ситуацией. – А при чем здесь еврейский праздник?

На этот раз Авдеев удивленно посмотрел на Михаила Петровича:

– Ты шутишь?

– Нет, мне не до шуток. Я правда ничего не могу понять.

– Жаль. Я-то думал, что ты знаешь иудейские религиозные традиции, по которым в первый вечер празднования еврейской Пасхи в дом приглашаются близкие люди – родственники и друзья. Придешь на празднование в дом Липсица, останешься там на ночь и посмотришь компьютер.

– Очень у тебя все просто получается! – возмутился Сапожников. – Я не верующий. И даже не знаю, как себя вести на этом празднике. А кроме того, напоминаю тебе, что не являюсь сотрудником вашей службы, чтобы выполнять такие запредельные задания.

– Ничего, если стране будет нужно, поужинаешь по еврейским традициям, а наши сотрудники тебе расскажут, что нужно делать за ужином. Не понравится их рассказ – попросим просветить тебя коллег-банкиров. Уж им-то ты доверяешь?