Азарий Лапидус - Падающие в небеса

Трехкомнатная квартира, в которую их привезли, предполагала наличие трех семей, таких же, как Лифшицы, или на одного-двух человек больше. Район, в котором размещалось жилище, был не центральным, и отец сразу же по прибытии, оставив немногочисленный багаж, пошел узнавать, как добраться до исторического центра города. Глава семейства очень хорошо говорил по-немецки, поэтому, увидев местного жителя, стоявшего у соседнего дома, быстро выяснил, что до центра идет прямой автобус и поездка занимает минут двадцать-тридцать.

– Ну что, дорогие мои, поехали смотреть Вену – город музыкантов и императоров. Готов выступить экскурсоводом – я вам расскажу и покажу много интересного.

Мотя не удивился словам отца, тот был человеком энциклопедических знаний и наверняка, направляясь в Австрию, проштудировал не один десяток книг, посвященных великим австрийцам и их знаменитым городам.

Действительно, экскурсия была потрясающая, за два часа Лифшицы увидели столько, сколько неорганизованные туристы не осмотрят и за две недели. Мать Матвея, как всегда, восхищалась своим мужем, только время от времени поглядывала на часы, боясь опоздать на инструктаж, который должны были провести с ними представители еврейской эмиграционной службы.

Когда уже совсем не осталось времени, Матвей увидел большой книжный магазин и с мольбой в голосе обратился к родителям:

– Разрешите только пять минут посмотреть, что там продается.

Отец знал страсть сына к чтению, особенно к книгам по математике и физике. Он вопросительно посмотрел на жену, та, улыбнувшись, кивнула в ответ.

– Ладно, беги. У тебя есть пять минут, мы пока с мамой посидим, покурим.

Матвей стремглав заскочил в магазин и увидел сидевшего за прилавком пожилого человека лет шестидесяти пяти. У него были абсолютно белые волосы и такая же белая борода. Он читал книгу и сначала поднял голову из вежливости, а потом посмотрел на юношу с нескрываемым любопытством. Матвей в это время уже крутил головой на сто восемьдесят градусов, старясь за отведенное родителями время найти наиболее интересные книги. От этого занятия его оторвал голос продавца, прервавшего чтение:

– Могу вам чем-нибудь помочь?

Поскольку вопрос был задан на немецком языке, Матвей его не понял, а главное – растерялся настолько, что потерял дар речи. Продавец, уяснив, что перед ним иностранец, решил на всякий случай продублировать свой вопрос по-английски.

Матвей великолепно говорил на английском, благо имел целый год для его изучения, читал учебники, слушал магнитофонные записи и как человек талантливый освоил язык в совершенстве. Поэтому на сей раз ответил без промедления:

– Я интересуюсь книгами по физике и математике.

– О, молодой человек, вам очень повезло. Вы пришли по правильному адресу. У меня целый стеллаж интересующей вас литературы. Пройдите, пожалуйста, прямо по залу и сверните налево, там полки с интересующей вас физико-математической литературой.

Матвей уже было направился в указанном направлении, но в этот момент дверь открылась и на пороге показался отец.

– Мотя, мы опаздываем. – Увидев продавца, отец поздоровался с ним и извиняющимся тоном по-немецки сказал:

– Простите, но нам нужно идти. Мой сын приедет к вам завтра, не возражаете?

– Конечно, нет, – ответил продавец, слегка растерявшийся от такого странного лингвистического сочетания.

Для него, человека, прекрасно говорящего на пяти языках, не было ничего удивительного, когда люди превосходно общались на иностранном языке. Но он привык, что обычно иностранцы говорят на каком-то одном «великом» европейском языке, а тут в семье сын превосходно говорит на английском, отец – на немецком, а между собой они, похоже, общаются на русском.

Матвей торопливо пошел к выходу, обернулся, помахал продавцу рукой и поймал восхищенный взгляд. Его причину Мотя объяснить не мог, но ему показалось, что в глазах старика блеснули слезы.

Лифшицам объявили, что их самолет на Рим вылетает через шесть дней, а пока они должны заполнить еще кучу бумаг, но большую часть времени могут быть свободными. Как и обещал отец, Моте разрешили поехать в книжный магазин утром на следующий день.

Старик встретил Матвея как старого доброго знакомого. Сразу же проводил посетителя к стеллажу с книгами по физике и математике, показал наиболее интересные экземпляры, а потом спросил:

– Как вас зовут?

– Матвей. А вас?

Продавец не спешил с ответом, пожевал губами, как будто пробуя на вкус имя юноши.

– Мэтью?

– Нет, Матвей, – повторил Мотя, а потом добавил: – Хотя, наверное, вы правы, на английский манер будет лучше Мэтью. – И еще раз повторил, привыкая к новому звучанию своего имени: – Мэтью!

– Вот и прекрасно! А меня зовут Шимон. Шимон Шварц. Я хозяин этого магазина.

Мотя удивился. Он был способным молодым человеком, умеющим анализировать ту ограниченную информацию, которая просачивалась из-за железного занавеса. Он конечно же не думал, что за прилавком могут сидеть только продавцы, а хозяева если уж что-то и делают, то считают доходы, заработанные неправедным трудом, угнетая своих рабочих и служащих. Слишком примитивной была модель, навязываемая советскому обществу его идеологами, но и увидеть хозяина таких сокровищ в роли продавца, в одиночестве сидящего в магазине, было для Матвея полной неожиданностью.

Не удержавшись, Мотя спросил:

– Почему вы один?

– Вопрос хороший. Я и сам порой спрашиваю себя, почему я один, и не нахожу на этот простой вопрос ответа. Может быть, потому, что моим детям и внукам абсолютно неинтересно сидеть здесь и дышать книжной пылью.

– Но я не это имел в виду. – Мотя покраснел, неловко было поправлять человека намного старше тебя.

– Я конечно же понял вас. Извините меня за такую дурацкую манеру – играть словами. Возраст не позволяет избавляться от привычек, даже если они вредные. Отвечу. У меня есть два работника, но так получилось, что вчера и сегодня они не вышли на работу: одна дама-продавец болеет, а мужчина-продавец взял отпуск и уехал к морю. Поэтому на этой неделе вы кроме меня больше никого здесь не встретите.

Матвей весь разговор с интересом просматривал книги на английском и немецком языках, без особого труда понимая содержание и одних, и других. Львиную часть текста составляли формулы, а они были интернациональны – перевод к ним не требовался.

Видя, с каким трепетом юноша держит в руках книги и с каким интересом он листает их, Шимон спросил:

– Вы, наверное, из тех русских, которые через Вену эмигрируют в Израиль?

Матвей кивнул, не желая вдаваться в подробности и объяснять, что уезжает не в Израиль, а в Штаты и по какой причине.