Джон Апдайк - Иствикские ведьмы

Дом, построенный около 1895 года из кирпича в английском стиле, с симметричным фасадом и массивными трубами, новый владелец надеется использовать для многих целей — под лабораторию для своих невероятных экспериментов с химическими веществами и солнечной энергией, как концертный зал, в котором стоит не менее трех роялей (на которых он, уж поверьте мне, играет профессионально), и как большую галерею, на стенах которой будут висеть знаменитые работы таких современных мастеров, как Роберт Раушенберг. Клаус Олденберг, Боб Индиана и Джеймс Ван Дайн.

Тщательно отделанная оранжерея, японская ванна, которая будет являть великолепное зрелище блеском меди и полированного тикового дерева, теннисный корт с искусственным покрытием — все это находится в процессе строительства. На острове раздаются стук молотка и жужжание пилы, а красивые белые цапли, обычно гнездившиеся в укромных уголках имения, ищут временного убежища где-нибудь в другом месте.

За прогресс надо платить!

Ван Хорн, хотя и общительный человек, не очень распространяется о нововведениях и надеется насладиться уединением и размышлениями в своем новом жилище.

— В Род-Айленд, — сказал он любопытствующему репортеру, — меня привлекли простор и красота, редкие на Восточном побережье в наши беспокойные и суетные времена. Я уже чувствую себя здесь как дома. Роскошное место! — добавил он непринужденно, стоя рядом с репортером на развалинах старой пристани Леноксов и созерцая перспективу болота, канала, низменность, заросшую кустарником, и далекий океан на горизонте, видимый со второго этажа.

Дом с его огромными пространствами кленового паркета и высокими потолками с лепными гипсовыми розетками над люстрами и лепными дентикулами по периметру комнат казался холодным в день моего осеннего визита, забитый множеством нераспакованных ящиков с оборудованием и новой мебелью, но ваш репортер убедился, что грядущая зима не страшна для нашего изобретательного хозяина.

На большой шиферной крыше Ван Хорн планирует установить несколько панелей солнечных батарей и, более того, чувствует близость окончательного завершения процесса, за которым пристально следят, процесса, который сократит расход устаревших видов топлива, они выйдут из употребления в ближайшем будущем. Торопите время!

Поместье, теперь заросшее сумахом, китайским ясенем, виргинской черемухой и другими дикими деревьями, новый хозяин видит в будущем как субтропический рай, переполненный экзотической растительностью, убираемой на зиму в стеклянную оранжерею дома Леноксов. Летние скульптуры, некогда украшавшие местный Версаль, теперь, к сожалению, так разрушены, что многие фигуры лишились носов и рук; гордый владелец собирается реставрировать их в помещении, заменив копиями из стекловолокна вдоль величественной аллеи (ее хорошо помнят старейшие жители этих мест) в стиле знаменитых кариатид на Афинском Парфеноне в Греции.

Дамба, как сказал Ван Хорн с широким жестом, столь характерным для него, может быть укреплена на низких участках с помощью алюминиевых понтонных секций.

— Пристань — это так здорово, — сказал он весело. — Можно будет уплыть на яхте к Ньюпорту и дальше, до Провиденса.

Ван Хорн делит свое обширное жилище только с дворецким, мистером Фиделем Малагером, и очаровательным пушистым ангорским котенком, причудливо именуемым Тамкин, потому что у него лишние пальцы на лапах [19] Тамкин от англ. « thumb » — большой палец .

Ваш репортер, уверенная в том, что говорит от имени многочисленных соседей, приветствовала прибывшего в легендарную местность Южного округа человека, впечатлительного и сердечного.

Дом Леноксов опять стал средоточием всеобщего интереса!

Сьюзанн Ружмонт

— Ты была там! — Александра по телефону ревниво обвиняла Сьюки, прочитав заметку в газете.

— Дорогая, это было задание.

— И кто придумал это задание?

— Я, — призналась Сьюки. — Клайд не был уверен, что это из разряда новостей. И иногда в подобных случаях, когда рассказываешь о том, какой у кого-то прекрасный дом, на следующей неделе его грабят, и владелец подает в суд на газету.

Клайд Гэбриел, жилистый усталый человек, имеющий неприветливую жену-домохозяйку, был редактором «Уорд». Примирительным тоном Сьюки спросила:

— Что ты думаешь о заметке?

— Ну, дорогая, она колоритная, но ты вдаешься в детали, и, честно говоря, не в обиду будет сказано, ты должна просмотреть свои причастия. Их там столько понатыкано.

— Если в заметке меньше пяти абзацев, она идет без имени автора. К тому же он меня напоил. Сначала был чай с ромом, а потом ром без чая. Этот жуткий слуга-мексиканец приносил все на невероятно огромном серебряном подносе. Я никогда не видела такого большого подноса: он размером со столешницу, сплошь гравированный или орнаментированный, или что-то в этом роде.

— Ну и как он тебе? Как он себя вел? Даррил Ван Хорн.

— Должна тебе сказать, он болтал о самых обычных вещах. И все время брызгал слюной. Было трудно понять, можно ли воспринимать серьезно некоторые вещи — понтонный мост, к примеру. Он сказал, что емкости, если это так называется, выкрасят в зеленый цвет и они будут хорошо сочетаться с болотной травой. И теннисный корт будет зеленым, даже изгородь. Корт почти готов, он приглашал нас всех приехать поиграть, пока не испортилась погода.

— Кого всех?

— Всех нас: тебя, меня и Джейн. Оказалось, он очень интересуется нами, и я рассказала ему немного, то, что известно всем, — о наших разводах, о том, как мы нашли друг друга, и так далее. И особенно о том, как ты нас поддерживаешь. Я в последнее время не вижу, чтобы Джейн нас поддерживала, по-моему, она ищет мужа за нашей спиной. Я не имею в виду этого ужасного Неффа, никоим образом. Он замучен детьми и Гретой. Господи, неужели дети не мешают? Я со своими до сих пор жутко сражаюсь. Они говорят, что меня не бывает дома, а я пытаюсь объяснить этим маленьким негодникам, что зарабатываю на жизнь .

Александре не стоило сходить с ума из-за встречи Сьюки с этим Ван Хорном, из-за встречи, которую она хотела предугадать.

— Ты рассказала ему о нас все эти гадости?

— А что, говорят гадости? Откровенно говоря, Лекса, я не даю сплетням прилипать ко мне. Выше голову и старайся думать: «Идите к черту», — вот как я имею каждый день эту Портовую улицу. Нет, я, конечно, ничего такого не говорила. Я была, как всегда, осмотрительна. Но он действительно казался очень заинтересованным. Мне кажется, ему нравишься ты.

— Ну, а мне он не нравится. Ужасно не люблю такие смуглые лица. И не выношу нью-йоркских нахалов. И выражение его лица не соответствует тому, как он говорит, или голосу, или чему-то еще.