Лия Киргетова - L

Описывать внутренние переживания, связанные с такой тонкой материей, как вера, сложно. Я не раз бывала в таких местах, где надеялась именно почувствовать Что-то Большее, чем я, и раствориться в нем, сдаться этому самому Большему — и в Тибете, и в Китае, и в прочих религиозных и магических местах силы, но редко… редко.

Вера для глубинно, на уровне подкорки, неверующего человека — это редкое чудо, и надежда поселить хотя бы толику искренней веры в душе уже давно во мне помалкивала и печально вздыхала.

А в Иерусалиме — да. Оно есть. Никакого обычного внутреннего диалога, дурацкой суеты и сомнений, никаких мешающих условностей христианства и неоправданных ожиданий непонятно чего. Все просто, спокойно, ясно и чисто — зачем рассуждения, если есть такая энергия и такая история?

И если с каждым днем, с каждой ночью нас, нашего «мы» становилось больше, то после таких совместных путешествий, «мы» удесятерялось.

Ну и, конечно, у меня появились новые друзья, благодаря Женьке. Очаровательные, надо сказать, ребята. Больше всех я полюбила Руслана. Мой первый приятель — гей, красивый, кареглазый, с мужественным четким профилем, волевым подбородком, но, в общем, — немного детским, умиляющим порой, выражением лица, чарминг бой. На момент нашего знакомства Руслан был одинок как перст. Лихие московские маги обнаружили наложенное (как и на всех прочих обращающихся к ним людей) проклятие, этакий аналог венцу безбрачия на мужской лад. Нет, конечно, в прошлом у Руслана были длительные отношения, но последние года два он жил в весьма томительном ожидании настоящей серьезной любви, а скорее, в активном поиске.

Мы как-то поехали отдыхать втроем. Обычный пляжный отдых, полуромантический-полудружеский, замедление темпа, когда явственно видишь, что времени истинное место не в часовых стрелках, а в песке, в песочных часах, что оно не дергается от секунды к секунде нервными рывками, измеряющими очередное «не успеваю», а течет сыпучей струйкой почти белого цвета, оседая на дне стеклянной полусферы причудливыми узорами. Я вижу тот день обычный день, ничем не примечательный, но именно поэтому счастливый тем легким, беззаботным счастьем, для которого не нужны причины.

Мы полусидим — полуваляемся с Русланом вдвоем на удобных диванчиках, рассматривая проходящих мимо парней и девушек, причем Руслан лелеет смутную надежду встретить молодого человека для… Для чего-нибудь. Женька спит в номере, вымотанная пятичасовым спаррингом с морем и солнцем.

— Ну а как тебе этот? — Я аккуратно киваю в сторону приближающегося к нам по цветущей парковой дорожке райского сада, зеленой зоны пятизвездочного отеля, стройного брюнета с короткими усиками.

— Ну ты чтоооо… — Руслан просто оскорблен моим выбором. — Нет, это же ужас какой-то! Он же старый. И толстый!

— Где он толстый? Крепкий парень просто, на тебя не угодишь, — расстроенно отвечаю я.

— Посмотри на его зад. — Руслан выразительно переходит на полушепот.

— Ну, покажи, какие нравятся тебе? Блондины? Брюнеты? Высокие? Худенькие? Ну? А вот этот?

— Ну, неплох. Хм. Весьма неплох. Но слишком молодой, — отметает Русланчик очередную кандидатуру. Не то что бы он действительно собирался с кем-нибудь познакомиться, но процесс сканирования пространства проводился им с утра, начиная с меланхоличного завтрака, и до вечера, когда мы, восседая на террасе, распивали коктейли под покровом темноты. А чем еще заниматься на отдыхе, как не бессмысленным разглядыванием проплывающих мимо нас иностранных граждан. Тем более таких загорелых, как очередной юный бог в кажущейся ослепительно белой, нереально белой майке на темно-шоколадной коже. — Вот это — другое дело. Смотри, ты заметила, как он на меня посмотрел? Заметила?

— И что ты теперь будешь делать? — я перевожу беседу в более конструктивное русло. — Подойдешь к нему?

— Нет, — Руслан как-то особенно артистично отмахивается от глупой меня подбородком, рисуя профилем кокетливый жест, одновременно головой и плечом, такое детское «нет», как бы: «не угадала». — Я сначала посмотрю, с кем он будет ужинать.

— Думаешь, он — гей? — мой «локатор» еще не настолько безупречен, я, практически никогда, не могу выделить в толпе «наших», будь то мальчики, или девочки. Хотя, если в этой самой абстрактной толпе появляется приятной внешности, ухоженный, тщательно выбритый, или, наоборот, с подчеркнуто выверенной «двухдневной» щетиной, парень в джинсах, которые, действительно, оказывают визуальный эффект «второй кожи» не в том смысле, что обтягивают ноги и попу супермена как балетное трико, а просто — сидят идеально, без провисшей сзади бесформенности, и рубашка, а, скорее, майка «освежающего» лицо оттенка, и сопровождает такого принца ненавязчивый приятный аромат дорогого парфюма. И торс его прокачан, животик, если и наблюдается, то — намеком. И дальше можно посмотреть на руки с маникюром, на браслет… И серьга в ухе тут совершенно не обязательна, но может присутствовать. И некий лоск, некая цветовая игра что ли, выверенность в деталях…

Конечно, совершенно не обязательно делать вывод, что, если мужчина более-менее похож на человека, и на него приятно смотреть, то он однозначно — гей. Может быть, он — метросексуал. Может быть, он — Леонид Парфенов. Но вероятность, что перед вами представитель нетрадиционной сексуальной ориентации, все же, более велика. Геев много. Парфенов — один. Процентное соотношение очевидно.

— Мне кажется — да.

— А почему? — я пытаюсь выведать «тайный гейский опознаватель» у знающего человека.

— Не знаю. Чувствую.

— И он тебе понравился? Да?

Руслан кивает с некоторой грустью.

— А давай ты с ним познакомишься? — меня от перегрева накрывает волна романтического идиотизма. — Только представь. Он, например, француз. И зовут его.

— Например, Кристиан. — Судя по всему, перегрелась не я одна, Руслан моментально подхватывает игру.

— И вы проводите вместе незабываемую неделю.

— Пять дней, положим.

— И ночей, не забывай. И ночей.

— Ну я это и имел в виду. Хотя, какая разница — день или ночь?

— А тебе в какое время суток больше нравится заниматься сексом?

— Невааажно, — отмахивается Руслан, я свернула с темы. — Давай дальше про Кристиана.

— Итак, вы проводите вместе пять чудесных дней. И потом расстаетесь.

— Нуууу. И все? — я его разочаровываю своим несвоевременным реализмом.

— Нет. Подожди! Он приезжает в Москву уже неделю спустя. С цветами!

— Зачем мне его цветы? Нет. Пускай приедет без цветов.

— Ну, хорошо. И проводит с тобой весь свой отпуск.

— А кем он работает?

— А кем тебе нравится?

Руслан мечтательно смотрит в темнеющее синее небо. Первые, еще практически незаметные, звезды подсказывают ему профессию мальчика-мечты.