Весь свет

В т о р о й с в и д е т е л ь, И с с а Ф р е й ж, 1 3 л е т: Да, меня тоже держали под дулами автоматов у машины, когда внезапно открыли огонь... Нет, мы ничего не знали о комендантском часе до того, как нам об этом сказали Риад и Джамал... Да, я их очень хорошо знал, мы часто собирались вместе, залезали на крышу и болтали до полуночи... Нет, я помню только то, что упал на землю. Да, мой брат Муса был среди убитых. Его правая рука лежала под залитой кровью головой, и смотревшие на меня глаза были непохожи на те, которые я знал...

Т р е т и й с в и д е т е л ь, А б д у л Р а х и м Т а х а: Да, я тоже был там... Нас расстреливали из-за поворота дороги. Я упал, признаюсь, был очень испуган... Нет, я не терял сознание, ни на минуту за весь тот вечер... Я пытался притвориться мертвым, но помню, что это мне не очень удалось.

Солдат подошел, чтобы прикончить тех, кто еще был жив... Какое-то время я был уверен, что пули попадут мне в сердце или в голову и прикончат меня...

Но солдат ранил меня в руку и ногу.

Маленький «пикап» остановлен в десяти метрах от предыдущего места сержантом Шаломом Офером. По иронии судьбы имя сержанта «Шалом» означает «мир», возможно, это израильский вариант мира, который так часто превозносят друзья Израиля в лагере империализма, которые пытаются представить его оазисом мира и демократии в пустыне арабской враждебности и агрессивности.

Нашему сержанту Шалому Оферу не очень повезло на этот раз, в остановленном им «пикапе» было только двое арабов.

Сержант Офер машет двум арабам стволом автомата, приказывая им выйти из машины, и бросает безразличный взгляд на багажник «пикапа».

— Я вижу, вы везете кирпичи.

— Так точно, кирпичи.

— Что-нибудь строите?

— Нет, я просто хочу починить свою хижину до зимы.

— Как тебя зовут?

— Махмуд Сарсур.

— А тебя?

— Юсеф Сарсур.

Спусковой крючок автомата сержанта нажат на пару секунд, чтобы отнять две жизни.

Последняя охота дня приближается к «повороту смерти» в грузовике, полном мужчин и женщин разного возраста. Эта картина возбуждает аппетит у израильских солдат, один из них выходит на асфальтовую дорогу с поднятым автоматом, но, несмотря на автомат и шестиугольную звезду Давида, сияющую на его каске, водитель не останавливается: какое дело этому солдату до него или до другого из едущих. Солдат приходит в ярость. Он бежит вслед за машиной, кричит, чтобы шофер остановился. Ему на помощь спешат еще трое солдат, и им удается остановить грузовик как раз у дороги, которая ведет к деревенской школе.

Итак, грузовик остановлен солдатами у западного входа в деревню. Четырнадцать женщин и четырех мужчин, возвращавшихся с поля, заставляют сойти.

Эхо истерических выкриков солдат «стой, стой, стой» все еще стояло в воздухе, когда восемнадцать арабов спускались с грузовика, недоумевая, что могло привести солдат в такую ярость.

Те же люди, которые стенали и плакали из-за Гитлера и его преступлений, теперь пытались соперничать с ним в искусстве преступления здесь, на земле Палестины.

Женщины и девушки вот-вот выйдут, повинуясь приказу израильских солдат, и вдруг они видят трупы у поворота дороги. Они начинают пронзительно кричать и умолять.

Одна из девушек говорит солдату, что она бедная сирота и работает весь день в поле, чтобы купить лекарство для больной матери.

Другая пытается обратиться к чувству еврейской набожности:

— Пожалейте нас во имя Моисея, самого святого из всех евреев, который приказал своему народу с горы Синай не убивать, не красть и т. д.

Последняя сцена неминуемого бедствия тянется очень тяжело и медленно. Женщины все-еще рыдают и отказываются спуститься из грузовика, отчаянно цепляясь за его деревянные борта. Большая суматоха, которая раздражает израильских солдат европейского происхождения, намного более привычных к порядку и дисциплине, чем мы, арабы, как хвастались в дни мандата еврейские иммигранты — они всегда выстраивались в длинные аккуратные очереди, чтобы купить билет в кино или сесть в автобус, в то время как мы, арабы, вообще не обращаем внимания на такие вещи и тем самым предоставляем богатый материал любому, кому захочется обвинить нас в отсталости.

Палестинские девушки в грузовике дают новое доказательство нашей отсталости: они не хотят выйти из грузовика, чтобы образовать аккуратную очередь, как этого просят израильские солдаты.

Но шофер грузовика наконец воздействует на женщин и убеждает их сойти, уверяя, что. у них только проверят удостоверения личности.

Удостоверения личности были в полном порядке, но солдат они нисколько не интересовали, и все было совсем не так, как представлял шофер грузовика.

Мужчин и женщин выстроили по порядку перед грузовиком. Им был задан тот же вопрос, на него последовал тот же ответ, прозвучал тот же зловещий приказ скосить всех.

Ханнех Амер, девочка четырнадцати лет,, была единственной, кому удалось спастись.

Убиты тринадцать женщин и четверо мужчин. Женщины: Сафа Сарсур, 45 лет, Фатмех Салех Сарсур, 14 лет, Амнех Таха, 50 лет, Хамисех Амер, 50 лет, Заглула Исса, 45 лет, Хильва Бдеир, 60 лет, Фатма Дауд Сарсур, 30 лет, Рашика Бдеир, 12 лет, Зейна Таха, 45 лет, Фатма Мохамед Бдеир, 40 лет, Фатма Мохамед Исса, 18 лет, Лютфия Мохамед Исса, 12 лет, Зугда Таха, 14 лет, Мужчины: Махмуд Масарвех, 25 лет, Мохамед Дияб Мохамед Сарсур, возраст неизвестен, Мохамед Салим Сарсур, 15 лет, Абдулла Сарсур, возраст неизвестен.

В статье в газете «Джуиш ньюслеттер» о ненавистном отношении сил «безопасности» Израиля к арабам сообщалось, что рядовой Давид Гольдфилд подал в отставку и ушел из полиции «безопасности» в знак протеста против суда, а когда выступил как свидетель, дал следующие показания: «Я считаю, что арабы враги нашего государства... Когда я отправился в Кафр-Кассим, я знал, что имею дело с врагом, и я не вижу различия между арабами в Израиле и за его пределами». Когда его спросили, как бы он поступил, если бы встретил арабскую женщину, возвращавшуюся к себе домой, свидетель ответил: «Я бы пристрелил ее без всякого сожаления, так как я получил приказ и должен был его выполнить».

(«Джуиш ньюслеттер», 8 июля 1958 года, выдержка приводится Сами Хадауи в его книге «Горький урожай», с. 209.)

Трагедия произошла 29 октября 1956 года.

16 октября 1958 года были вынесены приговоры.