Эдуард Багиров - Идеалист

Ситуация сложилась абсурдная. Стасу с неопределившегося номера позвонил какой-то мужик, будничным голосом сообщил, что Мария находится «у них», и настоятельно рекомендовал не публиковать известные материалы. На недоуменный вопрос – на каких условиях Машу отпустят, – велели выключить мозги, не дергаться, не беспокоить ментов и тупо ждать следующего звонка.

– Тьфу, сука, – я в отчаянии сжал кулаки. – Что же за говно-то происходит? И обратиться ведь толком не к кому! У меня ведь нет номера даже этого козла Пономаренко!

– Кого-кого? – Стас изумленно подскочил на стуле и вытаращил глаза.

– Ну, полкан один из спецслужб... А ты что, его знаешь?!

– Да кто ж его не знает, черт! Это ж враг Третьяченкин злейший, еще чуть ли не с начала девяностых! Машка сто раз его недобрым словом поминала. Да я и без Машки его знаю, он наш универ курировал по линии СБУ, мальчиков в кабинетик свой тягал. Он ведь пидор, ты не в курсе?

Я поперхнулся. Только этого мне не хватало. Ренат сдавленно заржал:

– А что ты имеешь против пидоров? Перед Богом-то все равны, гы-гы-гы, – и Ренат покосился на стоявшую в углу икону.

– При чем тут это-то? – недоуменно буркнул Стас. – В любой церковной книжке написано, что Бог создал людей по своему образу и подобию. А я что-то сомневаюсь, что господь Бог был пидорасом.

– Да уж, не поспоришь. К тому же Содом и Гоморра были уничтожены именно за педерастию. Но все-таки скажи, мне интересно. У вас ведь свободная страна, революции, вон, делаете, – Ренат очень старался не заржать. – Вас ведь без пидоров в Европу не пустят.

– М-да, вырождается Европа. Там же негры одни, ептыть. Да и как не вырождаться, если там гей-парад – один из национальных праздников? Там с детства уверены, что быть пидором – это нормально. У них это в крови уже. И даже однополые браки узаконены. Сам подумай, хорошо ли это для демографии, когда твою жену зовут Джон? Дикость, блядь, и позорище.– Слышь, Стас, – я с трудом осознавал сказанное. – А ты не гонишь? Я ведь его давно знаю. Хотя... я в пидорах не разбираюсь. Ко мне не приставал, во всяком случае.

– Да чё мне гнать-то? Он тебе что, правда нужен? Сейчас, – Стас полез в записную книжку мобильного, – у меня есть барыга знакомый, он Пономаренку твоего кокаином снабжает. Сейчас найдем твоего полкана.

Через минуту я уже набирал номер Пономаренко. Судя по реакции, он не был рад меня слышать. Он даже не дослушал до конца.

– Шо тебе от меня надо-то? – недружелюбно сипело в трубке. – Я не при делах и вообще не могу сейчас разговаривать. И потом тож не могу. Не звони сюда никогда больше.

– Но, – растерянно пробормотал я, – товарищ полковник, так нельзя! Мне нужна информация!

– Ты уже получил от меня информацию. И я жду, шоб она была опубликована. И быстро! Иначе будут неприятности. И еще раз повторяю, не звони мне больше никогда, мудак. Если понадобишься, тебя найдут. Понял?

– Товарищ полковник, у меня с Машей беда...

– Ты шо, сержант Репин, дурной? – Пономаренко уже буквально орал. – Та срать мне на твою Машу говном из жопы! Пошел на хрен, идиот! Беда у него! Материал шоб вышел на днях, блядь, а то и с тобой беда будет!

Пономаренко отключился. Я в полной растерянности смотрел на друзей. Капкан окончательно захлопнулся. Если я опубликую материал, то с Машей случится что-то нехорошее. А если не опубликую, то огребусь от СБУ.

– Ну, – не выдержал Ренат, – что? Что он тебе сказал?

– Да ничего... Послал подальше.

– Как?!

– Буквально.

Я рассказал ребятам, в какую историю влип. Они задумчиво смотрели на меня.

– Что думаешь делать?

– Ну, как минимум, надо найти и тряхнуть Пономаренко. Этот гомик наверняка что-то знает. Или даже сам причастен.

– А ему-то это зачем?

– Черт его знает, – я задумался. – С одной стороны, ему нет никакого резона похищать Машу, потому что материал он слил мне сам. С другой... С другой, он мог, чтоб ускорить... Но эти же требовали как раз наоборот – не публиковать! Тьфу, короче. Запутался я окончательно. Версии какие-то детские в голову лезут. Но в любом случае, – заключил я, – реакция у него нездоровая. Надо с ним побеседовать. Если не хочет добром, то найти и вынудить.

– А ты понимаешь, – внимательно посмотрел на меня Стас, – что это полковник СБУ?

– А что мне делать? Может, подскажешь? Давай-ка лучше найдем его адрес. Позвони еще раз барыге своему.

– Послушай, Илья, – Ренат задумчиво посмотрел на меня. – Ты подумай, кому выгодно, чтоб ты не публиковал этот свой материал?

– Третьяченке, ясен перец. Ему это хуже ножа.

– А какого ты тогда хрена ломишься к этому... как там его? К полкану этому. Если я правильно понял, они ведь враги?

– Потому, что, во-первых, мне сложно себе представить, что Машу может украсть собственный муж. Это совсем уж клоунада получается, не верю. Вот кто-нибудь из его политических подельников – да, такое допустить возможно. А во-вторых, до Третьяченко мне не добраться. Он крупный делец, у него охрана и прочее. Так что, ребята, давайте думать, как тряхнуть Пономаренко. Сейчас это самый реальный вариант.

В это время зазвонил мой телефон. Я вздрогнул. Номер незнакомый. Снимать трубку отчего-то не хотелось. Неоткуда сейчас ждать хороших новостей.

Телефон продолжал звонить. Ренат и Стас вопросительно смотрели на меня. Нервы ни к черту, подумалось мне. Что-то слишком много всего происходит. Я медленно дотянулся до аппарата, нажал на клавишу приема и включил громкую связь.

– Илья Ильич? – Женский голос в трубке оказался даже приятным. Я расслабился.

– Да, это я. Слушаю вас.

– Вас беспокоят из приемной Артемия Андреевича Третьяченко.

На минуту в нашей комнате стало тихо до звона в ушах.

Я отхлебнул виски. Плевать на сотрясение, меня и без него трясет. Стас и Ренат сидели рядом и тоже методично напивались. Всем было совершенно ясно, что в этом случае никакая перестраховка лишней не будет, и я набрал номер главреда.

– Геннадий Артурович? Репин беспокоит, нужна ваша помощь.

– Да, слушаю, Илья. Чего интересного нарыл?

– Ну, – я чуть замялся, – хвастаться пока особо нечем. Но завтра поздним вечером я встречаюсь с Третьяченко.

– Да ты что?! – Даже не видя шефа перед собой, я почему-то был уверен, что сейчас он вскочил с кресла и принялся мерять шагами кабинет. – А ты не боишься? Где вы встречаетесь?

– Не боюсь, он звонил мне официально, через секретаршу. Где встречаемся, пока не знаю. Пришлет машину.

– С тобой кто-нибудь есть?

– Да, – я покосился на Рената и Стаса.

– Это хорошо. Это уже лучше. Ну, так чем я могу тебе помочь?

– Информацией, Геннадий Артурович. Наверняка вы знаете о нем что-то такое, чего не знаю я.

– Да кому же и знать, как не тебе, – развеселился редактор.