Михаил Веллер - Человек в системе

А во-вторых:

19. Ситуативный юмор обычно носит ситуативно-знаковый характер. Юмористичность ситуации стилистически обозначается тем, как на нее реагируют участники. Если падает в крови с выпущенными кишками — это натуралистическая драма. Если громко пукает, пучит глаза и подпрыгивает, — это комедия.

Знаковая стилистика через мимику, жест и фразу просто подсказывает зрителю, смеяться над этим или нет. Содержание знака комедии, знака смешного, примерно таково: это не страшно, не опасно, сочувствовать не надо, тебя это никак не касается, это именно развлечение.

То есть:

Знаковая стилистика может делать одну и ту же ситуацию фактом личного опыта — или условной пародией на факт личного опыта.

Если действие подается всерьез — мы имеем стереотип трагического в его взаимосвязях. Если то же по фактологии действие подается как смешное — стереотип трагического взламывается мимикой, жестами и фразами, не подобающими стилистике, эстетике трагедии. Взбрыкивают ногами, крутят глазами, падают на ровном месте в лохани, тычут шпагой в свинью вместо противника.

И. Актер стилистически обозначает, как надо относиться к факту. Упасть от удара красиво и печально — или подпрыгнуть, схватившись за зад.

20. Строго говоря, чисто ситуативного юмора в искусстве не существует. Ситуативный юмор, клоунада, буффонада, бурлеск, гэг, карнавал, кривлянье, — это ситуация, снабженная знаком ее прочтения.

Строго говоря, трагедия от комедии отличается в первую очередь не ситуативно, но именно знаковой стилистикой. При желании любую великую трагедию можно поставить комически. Образцы чудовищно циничного черного юмора в фольклорных стансах конца советской эпохи — отличное тому подтверждение. Они вызывали неудержимый гогот страны, и сам гогочущий ощущал легкую неловкость, что гогочет над такой безнравственностью, над поношением святых вещей гогочет!.. Эффект достигался глумлением формы над содержанием. Стилистический знак выворачивал трагическую ситуацию эмоционально наизнанку.

(Дети в подвале играли в гестапо: Зверски замучен сантехник Потапов.)

Знаковый юмор сплошь и рядом вообще заменяет ситуативный. На дурной эстраде особенно. Актер «хлопочет мордой», корчит гримасы, движется вихляя и жестикулирует невпопад. Говорит с интонациями имбецила. При этом он может подавать эмоционально нейтральный текст и вступать в эмоционально нейтральные ситуации.

Но. Тупой публике это нравится — и должно нравиться! Ибо знак смешного однозначно включает ее восприятие. Ей скомандовали: это — смешно! И она, пришедшая смеяться, желающая и готовая всюду находить смешное, но эстетически весьма неизощренная, радостно находит повод для смеха в любом отходе от стереотипа. Мимика неестественная, жесты неестественные, сказали, что это смешно, — а ведь и действительно смешно.

Чем тупее публика — тем проще и сильнее должен кривляться ее смешитель и развлекатель.

(22!!! Я не хочу писать исследование о юморе, я не собирался его исследовать, я хотел всего лишь заметить на трех страницах об его стрессовом характере образования и энергетическом характере смеха!.. Эстетика смешного в основе энерго-физиологична, все!..)

23. Знак смеха — это знак взлома стереотипа. Поэтому простейший способ вызвать смех (у нехитрой аудитории) — это неестественное поведение в явно не трагическом ключе: кривляться, проще говоря. Грубая примитивность этого лобового приема отвращает эстетически развитую аудиторию.

Простейшие формы взлома стереотипа как юмора — это:

Нарушение правдоподобия . Утрированная маска клоуна, огромные ботинки, штаны дикой ширины и дикого цвета. Писклявый голос с неестественными интонациями. Нереальная неуклюжесть. Нереальная глупость. Нереальная неумелость. Утрированная мимика. Предметы нереальной формы (гигантский перочинный нож, например). Животные, вдруг говорящие и/или совершающие «осмысленные» поступки в связи с действиями актера.

Нарушение естественной реакции . Пугаться чего-то явно нестрашного. Или небрежно идти навстречу смертельно страшному. Ронять предметы, которые легко можно удержать, а ронять их не с чего. Падать ни с того ни с сего. Корячиться под легким грузом — и/или легко тащить нереально «тяжелый» груз. Производить мимику и жестикуляцию, не соответствующую обыденности повода.

Неожиданное продолжение . Почти то же. Когда актер вдруг падает при передаче ему легкой картонной коробочки, или вдруг пугается невинной птахи, или вдруг собирается дать по морде страшному силачу, или вдруг после падения с высоты на твердость ощупывает ужасные «вывихи» и «травмы» и встает, продолжая действовать как здоровый.

Нарушение табу . Показать зад, сделать неприличный жест, задрать юбку даме, издать неприличный звук. Практически весь сексуальный юмор связан с нарушением половых табу, принятых сейчас в данном обществе. Шире — нарушение норм поведения, именуемых обычно приличиями. Весь фекальный юмор, столь популярный у примитивного простонародья, основан на том, что кто-то обделался, или упал в дерьмо, или влез в него, или публично навонял, — и тем самым получил неприятность вопреки обычному избеганию такой ситуации.

То есть. Человек делает что-то, чего никто от него не ожидал. Не предвидел. Что не принято. Не похоже. Не укладывается в обычные, принятые, привычные, предсказуемые , предвиденные рамки.

24. А как же по десятому разу смотрят комедию, наизусть зная все следующие ситуации? Ну, во-первых, ржания того дикого, что в первый раз, быть уже не может. А во-вторых, стереотип нормы жизни не меняется. Уже известный вариант взлома стереотипа — все равно остается взломом. Но! —

В смехе по десятому разу уже нет неожиданности — зато есть удовольствие от ситуации. Этот юмор обретает все более эстетизированный характер: уже зная, что будет сделано, мы получаем удовольствие от того, как это сделано.

С тридцатого (числительное условно) повторения — мы уже перестаем смеяться. Но понимаем и отмечаем, что это смешно. То есть:

— С повторением юмористической ситуации ее эмоциональное восприятие резко снижается — но стойкое положительное эмоциональное восприятие сути и конструкции ситуации остается.

25. Нельзя обойти смехом братьев наших меньших. Есть ли у них чувство юмора? Это риторический вопрос.

Юмор — это удовольствие от безопасной нештатной ситуации. И некоторые существа обладают достаточным умом для этого.

Ворона скатывается на заду с церковного купола, опираясь когтями и хвостом. Ее это развлекает. А вот ворона бесшумно планирует сзади-сбоку поперек «осевой линии» собаки, чиркает ее вытянутыми задними когтями по крестцу и радостно рвет вверх, оглядываясь (!) на подпрыгнувшую и тявкающую собаку. И так может раз за разом.