Сергей Алексеев - Мутанты

Мыкола потаился, спрятавшись, потом видит: отец в Россию ушел и там загулял, – поуспокоился, прокрался к воротам, стоит и слушает, о чем они с Шуркой говорят. А от костра жареной курятиной наносит, слышно, как они водку разливают, чокаются – этак по-семейному… И такая тоска напала! Как ни крути – отец…

Тот же унюхал сына и говорит:

– Колька тебе брат, давай позовем этого волчонка, все-таки жалко, хоть он и дурной.

Вовченко подошел к воротам и сквозь решетку первым руку Волкову подал:

– Выходит, мы братья с тобой.

– Я подозревал, – с радостью сказал Мыкола. – Батя мой ходок был.

И тут вдруг кукушка закуковала на стене.

– Загадать надо, сколько лет жить осталось, – серьезно проговорил Шурка. – Ну-ка, раз, два, три…

Кукушка поперхнулась и умолкла.

– Брось ты верить во всякую ерунду! – подбодрил его новообретенный брат. – Зегзица вредная птица. Пойдем выпьем с батей!

Они отперли калитку, каждый со своей стороны, и Волков проник в Россию. Он свою бутылку принес, тут же получил штрафной стакан, но поначалу скромно сидел, виновато, потом песню спели вместе, и втянулся в компанию. Отец его не корил и обиды не поминал – напротив, расчувствовался.

– Не бойтесь, сынки, – сказал. – Теперь у нас семья. Я вас не брошу, если что – прокормлю. Только вы промеж собой живите дружно.

И вот где-то уже под утро сидят они по-семейному, за жизнь поговорили, международную политику обсудили, и уже дело подошло про женщин поговорить, как из темноты выступила мохнатая, сгорбленная фигура с луком в руках. Стрела заложена, тетива натянута – сейчас выстрелит! Отец в ту сторону спиной сидел, не видел, а братья в первый миг оцепенели. Мыкола сразу же сообразил, кто это, узрев у пришедшего во лбу третий, широко раскрытый глаз, и Шурка, еще раньше познакомившийся с мутантом, узнал его, но оторопь взяла.

Наконечник острый, костяной, поблескивает от костра и целит то в одного, то в другого. Вовченко первым опомнился, медленно встал, приподнял открытые ладони на уровне плеч – чтоб по обычаю показать свою безоружность и открытость, а Волков подумал – сдается, и тоже вскочил, руки вверх задрал. Родитель на них посмотрел, ухмыльнулся:

– Вы чего, сынки? Менты, что ли? – и обернулся.

– Ыррын айбасы? – спрашивает мутант. – Арсан Дуолайя як!

– А-а! Здорово, шаман! – обрадовался старший Волков. – Ты все чертей гоняешь? Давай садись, выпей с нами. А лук-то убери, не целься. Нету здесь твоих айбасов.

Тот и правда лук опустил, подошел, с Семеном за руку поздоровался.

– Сулум алкум, – сказал степенно. – Анабар айбасы кириккитте. Арсан бизда, канул сохнут.

– Ну, поздравляю, – обыденно сказал страший Волков и налил ему водки. – Прими по этому случаю. Да присаживайся!

Мутант стакан принял и сел, по-турецки подвернув ноги:

– Синьгами…

– Он чертей гоняет, – перевел старший Волков, видно знавший язык. – Занятный хлопец, настоящий шаман. Чума кашпировская рядом не стояла. Мы с ним на второй заставе познакомились.

Мутант выпил, крякнул, но не закусил и что-то начал говорить божьему таможеннику – с жаром и страстью, только ни слова не поймешь.

Мыкола же локтем Шурку в бок толкнул и спросил шепотом:

– Ты знаешь, кто это?

– Знаю, – очарованно отозвался тот. – Неизвестное науке существо. Не исключено, пришелец…

– Сам ты пришелец. Это мутант, который девок ловит.

– Да не ловит он девок – пытается контакт установить с нашей цивилизацией. И правильно действует – через женщин. Потому что они тоже космические существа. С Венеры пришли на Землю. Кроме твоей Тамары Шалвовны…

– Она уже не моя…

– Как скажешь. – уклонился Шурка, не желая обидеть брата, и, расстегнув рубашку, грудь показал: – Имел я с ней контакт… Видал, как изодрала? До сих пор не заживает.

– Меня это теперь не волнует…

Старший Волков уловил, что они шепчутся, поэтому спросил строго:

– Чего это вы там? Как заговорщики… – И налил всем. – За моего товарища шамана! У него сегодня счастливый день.

Братья чокнулись, но выпили молча, думая каждый о своем и взирая на мутанта.

– Не исключено, он представитель исчезнувшего звена, – доверительно сообщил Вовченко, – в развитии человечества…

– Ты точно знаешь?

– Пока догадываюсь.

– Почему тогда говорят – мутант?

– Да наши дураки придумали!

Мыкола сделал паузу и придвинулся к брату поближе:

– Хочу тебе один момент открыть, Шур, по-братски…

– Давай…

– Кто бы он ни был, но за эту тварь могут хорошие деньги заплатить. – Он многозначительно взглянул на брата. – Если поймать и сдать.

– То есть как сдать? Он что, металлолом, что ли?

– Сам говоришь, неизвестное науке существо…

– Кто же его примет?

Мыкола не хотел посвящать Вовченко во все детали операции и увернулся:

– Есть заинтересованные люди… Ну что, поможешь скрутить? Не сейчас, а как отойдет в сторону. Чтоб батю не расстраивать. Видишь, скорешились они.

– Что это за люди?

– Лучше не спрашивай. За ними стоит реальная страна и миллион баксов. Поделим пополам. Тебе-то какая разница?

– Большая… У них научный интерес?

– Научный!

– Тогда пусть изучают в естественных условиях. Чтоб не портить картинку. Кто им мешает? Получают разрешение, выправляют бумаги…

– Не могут они так.

– Львов в саванне изучают, а здесь не могут? – Вовченко всегда был подозрительный. – Готовы безумные деньги платить. Это мошенники…

– Это лимон долларов, брат! И они сейчас торговаться не станут, у них сроки выходят…

– Мне ведь деньги не нужны…

– Деньги тебе не нужны, я знаю, – стал уговаривать Мыкола. – Ты принципиальный. А полмиллиона – это уже не деньги, это счастье…

– Мне истина важнее…

– Так знакомые мне люди тоже истину ищут!

– Кто такие? Американцы?

– Ну, допустим, и что? Они сейчас двигают прогресс, в том числе и научный.

– Ты на врага работаешь, брат. – Шурка кулаки стиснул. – На вероятного противника. Помнишь хоть, где находишься?

Волков осмотрелся, глянул на государственный флаг:

– Пока еще соображаю…

– Ты в России, понял? И это существо обитает на нашей территории.

– Он чернобыльский урод! И подлежит возврату, то есть депортации.

– Сам ты урод!

В это время мутант лук через плечо повесил, бубен, что болтался на поясе, отстегнул и давай прыгать у костра и стучать. Божий таможенник вскочил и тоже в пляс пустился. И такие у них забойные танцы пошли, что братья сначала невольно засмотрелись – ну точно два дикаря, два первобытных человека! Вовченко тоже было ногами запритопывал – так ритм забирал, однако Мыкола почуял крайнюю на него обиду и нарастающий приступ ярости.

– Что ты сказал? – задиристо спросил он.

– Что слышал! – отозвался тот, готовый присоединиться к пляшущим.