Карлос Сафон - Игра ангела

Боюсь, Вы уехали, так и не научив меня писать. Я не знаю, с чего начать и как облечь в слова все то, что мне хотелось бы Вам сказать. Мне было бы приятно, если бы Вы узнали, что я счастлива. Благодаря Вам я встретила человека, которого полюбила и который любит меня, и у нас родился сын. Его зовут Даниэль, и я без конца рассказываю ему о Вас. Он помог мне понять, в чем смысл жизни, чего ни одна книга даже не начинала объяснять.

Никто об этом не знает, но я до сих пор временами прихожу на пристань, где провожала Вас, когда Вы простились с городом навсегда. И я сижу там одна и жду, как будто знаю, что Вы должны вернуться. Если Вы это сделаете, то убедитесь, что книжный магазин, как и прежде, открыт, невзирая на все пережитое. Земельный участок, где стоял дом с башней, до сих пор пустует. Все лживые россказни о Вас давно позабыты. Тем более что по улицам города ходит множество людей, взявших на душу столько греха, что им даже вспоминать об этом страшно. Когда же они все-таки вспоминают, то лгут самим себе, так как иначе не смогли бы спокойно смотреться в зеркало. В нашей лавке по-прежнему продаются Ваши книги, правда, из-под прилавка, поскольку теперь они признаны безнравственными. Ныне в стране больше желающих уничтожать и сжигать книги, чем тех, кто хочет их читать. Настали тяжелые времена, и я нередко думаю, что худшее еще впереди.

Мой муж и врачи уверены, что сумели обмануть меня. Но я знаю, что жить мне осталось недолго. Я чувствую, что скоро умру, и когда Вы получите это письмо, меня уже не будет на свете. Поэтому мне захотелось написать Вам. Мне хочется сказать, что я не боюсь. Меня тревожит только то, что я оставляю хорошего человека, открывшего для меня настоящую жизнь, и моего Даниэля одних в мире, который с каждым днем все больше становится именно таким, каким видели его Вы, и совсем не таким, каким представляла его я.

Я хотела сказать Вам, что как бы там ни было, но я жила полнокровной жизнью и благодарна за то время, которое было дано мне. И еще я благодарна за то, что смогла познакомиться с Вами и стать Вашим другом. Я пишу Вам потому, что мне хотелось бы, чтобы Вы помнили меня. И тогда, если в Вашей жизни появится человек, который будет Вам дорог, как мне мой маленький Даниэль, Вы расскажете ему обо мне, и я благодаря Вашим словам обрету вечную жизнь.

С любовью,

Прошло некоторое время после того, как я получил письмо. И однажды я понял, что нахожусь на берегу не один. Я почувствовал его присутствие в дыхании восточного ветра, но не хотел и не мог снова бежать. Произошло это ближе к вечеру, когда я сел поработать у окна, дожидаясь, когда солнце соскользнет за горизонт. Послышались шаги по деревянному настилу пристани, и я увидел его.

Патрон, в белом костюме, неторопливо шел по причалу и вел за руку девочку семи-восьми лет. В тот же миг я узнал образ, запечатленный на старой фотографии, которую Кристина бережно хранила всю жизнь, не ведая, откуда она взялась. Патрон дошел до конца мостков и присел рядом с девочкой. Оба смотрели, как солнце растекается расплавленным золотом по поверхности океана. Я вышел из хижины и ступил на причал. Когда я приблизился к краю, патрон повернулся с улыбкой. Его лицо не выражало ни угрозы, ни злобы, лишь тень грусти омрачала его.

— Я скучал, друг мой, — сказал он. — Мне недоставало наших бесед и даже наших небольших разногласий…

— Вы пришли, чтобы рассчитаться?

Патрон улыбнулся и покачал головой.

— Все совершают ошибки, Мартин. И я в первую очередь. Я отнял у вас самое дорогое. Я сделал это не для того, чтобы причинить вам зло. Я сделал это из страха. Из страха, что она встанет между нами, помешает нашей работе. Я ошибся. Мне понадобилось время, чтобы понять свою ошибку, но как раз времени у меня хоть отбавляй.

Я пристально посмотрел на него. Патрон, как и я, не состарился ни на один день.

— Зачем вы тогда пришли?

Патрон пожал плечами.

— Я пришел проститься с вами.

Его взгляд переместился на девочку, державшую его за руку и смотревшую на меня с любопытством.

— Как тебя звать? — спросил я.

— Ее зовут Кристина, — ответил патрон.

Я заглянул ей в глаза и понял, что он не солгал. Черты лица лишь угадывались, но не узнать этот взгляд было невозможно.

— Кристина, поздоровайся с моим другом Давидом. Отныне ты будешь жить с ним.

Я переглянулся с патроном, но ничего не сказал. Девочка протянула мне руку заученным жестом и смущенно хихикнула. Я наклонился к ней и бережно пожал детскую ладошку.

— Привет, — прошептала она.

— Молодец, Кристина, — похвалил патрон. — А что еще надо сказать?

Девочка кивнула, тотчас вспомнив.

— Мне говорили, что вы сочиняете истории и сказки.

— И самые чудесные, — добавил патрон.

— Вы придумаете одну для меня?

Я заколебался. Девочка с беспокойством посмотрела на патрона.

— Мартин? — пробормотал патрон.

— Конечно, — сказал я наконец. — Я сочиню для тебя столько сказок, сколько тебе захочется.

Девочка улыбнулась, подошла ко мне и поцеловала в щеку.

— Почему бы тебе не погулять по берегу и не подождать там, пока я попрощаюсь со своим другом, Кристина? — спросил патрон.

Кристина послушалась и медленно отошла, оборачиваясь на каждом шагу. У меня над ухом голос патрона вкрадчиво прошептал вечное проклятие:

— Я решил вернуть вам то, что вы так любили и что я отнял у вас. Я хочу, чтобы на этот раз вы оказались на моем месте и почувствовали то, что чувствую я. Вы никогда не состаритесь и будете смотреть, как она взрослеет, вы полюбите ее снова и увидите, как она стареет рядом с вами и однажды умрет в ваших объятиях. Это мое благословение и моя месть.

Я зажмурился, протестуя всем своим существом.

— Невозможно. Она никогда не будет прежней.

— А это зависит только от вас, Мартин. Я даю вам карт-бланш и умываю руки.

Я услышал удаляющиеся шаги, и когда открыл глаза и повернулся, патрона уже не было. Кристина стояла у пристани и серьезно смотрела на меня. Я улыбнулся и неуверенно подошел к ней.

— А где сеньор? — спросила она.

— Ушел.

Кристина оглянулась по сторонам. На бескрайнем пляже не было ни души.

— Навсегда?

— Навсегда.

Кристина улыбнулась и села рядом со мной.

— Мне снилось, что мы были друзьями, — сказала она.

Я взглянул на нее и кивнул:

— Мы и есть друзья. И всегда были.

Она засмеялась и взяла меня за руку. Я указал вперед, на солнце, погружавшееся в море. Кристина смотрела на закат, и в глазах ее стояли слезы.

— Когда-нибудь я вспомню? — спросила она.

— Когда-нибудь.

И тогда я понял, что приложу все силы, чтобы каждую минуту, что суждено нам провести вместе, она была счастлива. Я сделаю все, чтобы исправить зло, которое причинил ей, и вернуть то, что не сумел дать раньше. Эти страницы станут нашей памятью, пока бьется ее сердце. Когда же ее дыхание замрет у меня на груди, я уплыву с ней в открытое море, туда, где начинается течение. И там, соскользнув в глубину, мы обретем наконец убежище, где ни небеса, ни преисподняя никогда до нас не доберутся.