Карлос Сафон - Игра ангела

— С этой парочкой вам следовало бы держаться поосторожнее, — предупредил Грандес, непринужденно прошагав мимо меня по коридору.

— Не стесняйтесь, будьте как дома, — пригласил я.

Вернувшись в спальню, я наспех оделся, натянув первое, что подвернулось под руку, — грязные вещи, сваленные в кучу на стуле. Грандеса уже и след простыл, когда я вновь выглянул в коридор.

Я прошел в галерею и обнаружил инспектора там. Мой гость наблюдал сквозь широкие окна за низкими облаками, наползавшими на террасы.

— А куколка? — осведомился он.

— У себя дома.

Грандес с улыбкой повернулся.

— Умный человек не возьмет женщину на полное содержание, — промолвил он, указав на кресло. — Садитесь.

Я рухнул в кресло. Грандес остался на ногах, пристально меня разглядывая.

— В чем дело? — не выдержал я наконец.

— Плохо выглядите, Мартин. Ввязались в драку?

— Я упал.

— Ага. Насколько я понял, сегодня вы посетили магазин магических предметов на улице Принцессы, принадлежащий сеньору Дамиану Роуресу.

— Вы своими глазами видели, как я выходил оттуда около полудня. К чему вы клоните?

Грандес окинул меня холодным взглядом.

— Наденьте пальто, шарф или что-нибудь. На улице холодно. Поедем в комиссариат.

— Зачем?

— Делайте, как я сказал.

Полицейская машина дожидалась нас на бульваре Борн. Маркос и Кастело затолкали меня в салон без лишних церемоний, а сами уселись по бокам, зажав меня в середине.

— Вам удобно, юноша? — спросил Кастело, двинув меня локтем в ребра.

Инспектор сел на переднее сиденье рядом с шофером. Никто из них не разомкнул губ за те пять минут, которые заняла поездка до Виа-Лайетана, пустынной и затянутой рыжеватым туманом. По прибытии в центральный комиссариат, Грандес вышел из машины и направился в здание, не став никого ждать. Маркос и Кастело подхватили меня под руки, вцепившись мертвой хваткой каждый со своей стороны, словно намеревались раздробить мне кости, и протащили по лабиринту лестниц, переходов и закутков до комнаты без окон, где воняло потом и мочой. Посередине стоял ветхий стол и два колченогих стула. Электрическая лампочка без абажура свисала на шнуре с потолка. В центре, в том месте, где стыковались две слегка покатые плоскости, составлявшие поверхность пола, находилась решетка сливного отверстия. Холодно было зверски. Прежде чем я успел что-либо сообразить, дверь с силой захлопнулась у меня за спиной. Я услышал удаляющиеся шаги. Я обошел камеру раз двенадцать, потом опустился на стул, пошатнувшийся подо мной. В течение следующего часа я не слышал ни звука, кроме собственного дыхания, скрипа стула и эха капели, хотя откуда оно доносилось, я так и не смог определить.

Прошла вечность, и послышалось новое эхо — приближавшихся шагов. Вскоре дверь открылась. Маркос сунул голову в камеру и заулыбался. Придержав дверь, он пропустил инспектора Грандеса. Инспектор вошел, не глядя на меня, и сел на второй стул на противоположном конце стола. Он кивнул Маркосу, и тот закрыл дверь, успев послать мне безмолвный поцелуй и подмигнуть. Инспектор соизволил посмотреть мне в глаза лишь секунд через тридцать.

— Если вы хотели произвести на меня впечатление, вам это удалось, инспектор.

Грандес не обратил внимания на сарказм и уставился на меня так, словно видел впервые в жизни.

— Что вам известно о Дамиане Роуресе? — спросил он.

Я пожал плечами:

— Немногое. Он держит лавку магических товаров. В сущности, всего несколько дней назад я даже не подозревал о его существовании. Мне о нем рассказал Рикардо Сальвадор. Сегодня, то есть вчера — понятия не имею, который час, — я зашел к нему, чтобы разузнать о бывшем владельце дома, где я живу. Сальвадор мне сообщил, что Роурес и прежний владелец…

— Марласка.

— Да, Диего Марласка. Итак, Сальвадор упомянул, что Роурес имел с ним дело много лет назад. Я задал ряд вопросов, и Роурес на них ответил, как мог или что знал. И больше ничего.

Грандес покивал в ответ.

— И это ваша версия?

— Не знаю. А у вас есть другая? Давайте сравним, и я хотя бы пойму, какого дьявола я мерзну посреди ночи в вонючем подвале.

— Не повышайте голоса, Мартин.

— Простите, инспектор, но, по-моему, вы могли бы снизойти до объяснения, почему я здесь.

— Я вам скажу почему. Часа три назад человек, который живет по соседству с магазином сеньора Роуреса, возвращаясь поздно ночью домой, проходил мимо витрины и заметил, что дверь не заперта и в помещении горит свет. Сосед очень удивился и вошел. Хозяина не было, и он не откликался на зов, поэтому сосед заглянул в подсобное помещение. Там он и увидел Роуреса на стуле, в луже крови со связанными проволокой руками и ногами.

Грандес выдержал длинную паузу, продолжая сверлить меня взглядом. Я подумал, что он сказал не все. Грандес всегда наносил решающий удар в конце.

— Он был мертв?

— Вполне. Кто-то позабавился, выколов ему глаза и вырезав язык ножницами. По мнению судебного медика, он умер, захлебнувшись собственной кровью через полчаса.

Мне стало душно. Грандес обошел вокруг меня и остановился за спиной. Я услышал, что он закуривает папиросу.

— Как вы получили удар по голове? Рана выглядит свежей.

— Я поскользнулся во время дождя и ударился затылком.

— Не считайте меня идиотом, Мартин. Вам это невыгодно. Или вы предпочитаете, чтобы я ненадолго оставил вас в обществе Маркоса и Кастело, чтобы они научили вас хорошим манерам?

— Хорошо. Меня ударили.

— Кто?

— Не знаю.

— Разговор начинает мне надоедать, Мартин.

— Представьте, как он мне надоел.

Грандес вновь уселся напротив меня и улыбнулся примирительно.

— Неужели вы думаете, что я имею какое-то отношение к смерти этого человека?

— Нет, Мартин. Не думаю. Я думаю, что вы не говорите мне правду, и каким-то образом смерть бедняги связана с вашим визитом. Как, кстати, смерть Барридо и Эскобильяса.

— Что наводит вас на такие мысли?

— Назовем это шестым чувством.

— Я рассказал все, что знаю.

— Я предупреждал, чтобы вы не принимали меня за идиота. Маркос и Кастело за дверью ждут не дождутся случая потолковать с вами наедине. Вы хотите этого?

— Нет.

— Тогда помогите мне вытащить вас из этой передряги и отпустить домой, пока не остыла постель.

— Что вы хотите услышать?

— Правду, например.

Я толкнул стул назад и встал, охваченный злостью и отчаянием. Я промерз до костей, голова была готова взорваться. Я принялся ходить вокруг стола, швыряя в инспектора слова, будто камни.

— Правду? Я скажу вам правду. Правда в том, что я не знаю, в чем правда. И не знаю, что вам рассказывать. Не знаю, зачем встречался и с Роуресом, и с Сальвадором. Не знаю, ни чего ищу, ни что со мной происходит. Вот вам правда.