Вера Галактионова - Спящие от печали

И на другой день она рассказывала это: и у дочери в гостях, и в больничной палате, куда увезли старого Жореса, и в милиции, где спрашивали Тарасевну совсем о другом – о погибшей немой, останки которой отыскались в овраге, под глиняным навесом. Одни только внуки старика не слышали про весть ; они спешно уехали спешно куда-то в степь, на чёрной своей машине, красной внутри, хотя в милицию их вызывали тоже.

За всеми этими событиями барачные не обнаружили перемен в окне поэта Бухмина. Лишь истопник Василий Амнистиевич, выносивший ведро с золою, остановился, отметив издали, что газета сорвана там и какая-то старая одежда вывешена, кажется, для просушки.

А Порфирия ждали в Столбцах долго. Он, однако, не появлялся. Домысливал народ: верно, задержала его на границе таможенная служба, которая становилась всё строже, всё бдительней с каждым днём, а поскольку был он беспаспортный шатун, то и въезда, значит, ему не полагалось ни в то государство – ни в это, и выхода другого не оставалось, как только сидеть в разноцветных своих лоскутах на пограничье новом – вечно.

Однако со временем стал Порфирий сниться самым разным людям в степях – одинаково. И говорил он всем – одно; не понятное, но такое, что запоминалось почему-то сразу. Лицо его при этом было ясным, а взгляд – ласковым. Слова же произносились такие:

«как есть чаша падения и чаша гнева,

так есть и чаша немощи,

которую, прияв от нас, Господь

в подобающее время даёт в руки врагов наших,

чтобы прочее не мы, а бесы немоществовали и падали».

Так говорил, будто, он каждому спящему, а иным прибавлял: «Много нас, много, вытесненных отовсюду, да утешены будем на небесах самой высокою милостью, какой не найти нам на земле…»

2010 г.