Римма Глебова - У Судьбы на Качелях

— Ну что, пойдем дальше? — спросил Амир. Ася покачала головой.

— Я знал, что тебе понравится. Эти рыбы не только потрясающе красивы, они еще и потрясающе дорогие. Одна рыба может стоить от пяти до десяти тысяч долларов. Их заказывают из разных стран о-очень богатые люди, для своих бассейнов. А перевозят этих рыбок в специальных контейнерах, под охраной и доставляют в течение двадцати четырех часов с момента заказа.

Ася была поражена во второй раз. Но подумала, что такие прекрасные рыбы и не должны стоить дешево.

— А мы на них смотрим совершенно бесплатно, — засмеялась она.

— Пойдем, пойдем, я покажу тебе еще что-то, — Амир взял ее за руку и привел в цветочную оранжерею. Ася ахнула, оглядывая цветущее буйство всевозможных красок и оттенков. Цветы на клумбах, цветы в горшочках, цветы со всех сторон, и большей частью неизвестные ей. А возле кактусов, похожих на круглых колючих ежей с цветком на спине, она радостно засмеялась, словно увидела маленькое чудо.

— А вот здесь ты можешь купить любой цветок. Выбирай!

— Нет. Пусть они растут здесь, им тут хорошо.

Они еще посмотрели Сад попугаев, слегка оглохли от многоголосого крика разноцветных птиц и через тот же магазин со сковородками и безделушками вышли на улицу.

— Ну как? — спросил Амир. Ася помотала головой: — Нет слов!

— Теперь мы поедем пообедать. Я знаю очень уютный маленький ресторанчик. Ты хочешь есть?

— Хочу, — призналась Ася. В нагрудном кармане у Амира заиграл мелодию мобильник.

— Да. Да. Нет, я недалеко… — Он замолчал и напряженно слушал, лицо стало соредоточенным и хмурым. — Да, Эстер, уже еду!

В машине он включил радио. Диктор говорил взволновано и быстро, Ася почти ничего не понимала и встревоженно смотрела то на Амира, то на летящую под колеса гладкую серую ленту асфальта. Диктор умолк, заиграла грустная музыка.

— В ценре Хайфы, полчаса назад произошел теракт, — отрывисто говорил Амир. — мой друг и компаньон Моше пострадал. Он сидел в нашем офисе, все стекла полетели, и осколками его сильно порезало… Звонила его сестра. Сейчас Моше в больнице, и мы туда едем. На улице погибли шесть человек и семнадцать отправлены в больницы.

Ася подавленно молчала. Конечно, она знала о непрекращающихся терактах в Израиле. Но… всё это как-то шло стороной, не касалось ее лично. До сих пор не касалось. Она подумала о тетушке, ее муже и племянниках. Сегодня ни тетушка, ни ребята никуда не собирались, но кто знает, что с ними может случиться завтра, послезавтра. А почему же Амир сегодня. Он ведь так же мог оказаться раненым. От этой мысли стало нехорошо на душе.

— Амир, а почему ты сегодня не на работе?

— Я завтра должен лететь во Францию. Там у нас бизнес. Моше отпустил меня, отдохнуть перед дорогой. Я всегда, когда уезжаю, поднимаюсь на Кармель. Поэтому мы и встретились.

Вот значит, как. Если бы она не оказалась в том месте и в тот час, то встречи не случилось бы никогда. А у нее ведь мелькала мысль, что он там, на горе, кем-то работает, и эта встреча была предопределена. Ничего нет в жизни предопределенного, всё решает случай.

Они прошли по длинному больничному коридору, который на глазах наполнялся взволнованными людьми, и в конце его, в боксе за зеленой занавеской нашли Моше. Худощавый, он занял собой всю длину кровати, большой нос с горбинкой торчит на узком бледном лице, голова обмотана бинтами, через всю щеку пластырь, правая рука тоже перевязана, но он бодро улыбался, поглядывал на Асю и увещевал встревоженного Амира:

— Даже и не думай не ехать! И в голове не держи! — говорил он на иврите. — Я чувствую себя хорошо. Эстер звонила уже три раза, скоро приедет. Всё спрашивает, не нужно ли ей сдать кровь — сосуд на руке перерезало. Моя сестра, — пояснил он Асе.

— Я тоже могу кровь дать! — заявил Амир.

— Ой, не смеши, мне больно смеяться. Мне ничего не нужно. Я понимаю, что тебе ТЕПЕРЬ не хочется уезжать, но Ася тебя подождет, не исчезнет. Я верно говорю, Ася?

Ася кивнула. Амир покосился на нее.

— Она плохо понимает иврит, — сказал он, — говори по-английски.

— Ася все поняла, я ведь вижу. А вот ты девушек понимаешь плохо, я всегда это знал, — улыбнулся Моше и поморщился. — Ну идите, идите, дайте человеку отдохнуть. Завтра, в крайнем случае, послезавтра я выйду на работу, так что езжай и ни о чем не волнуйся! Удачи вам!

Они опять прошли сквозь длинный коридор, в котором теперь было не протолкнуться, люди негромко переговаривались, кто-то судорожно всхлипывал. У стены на стуле сидела молодая смуглая женщина и громко рыдала, а пожилой мужчина пытался ее успокоить и гладил по голове трясущейся рукой.

У Аси сжалось сердце, хотелось поскорее выйти отсюда. Как же они живут в этой стране, можно ли жить в постоянном ужасе или в ожидании его?.. Амир, словно угадав ее мысли, сказал, когда они вышли на улицу:

— Да, вот так мы живем. Сегодня радуемся, завтра плачем, послезавтра снова радуемся. Но они не дождутся, чтобы мы плакали каждый день. Мы живем и будем жить как люди, а не как запуганные мыши в норе.

Амир поднял вверх голову, посмотрел на слепящее солнце и улыбнулся.

Они пообедали в маленьком полупустом ресторанчике неподалеку от больницы. Пили красное терпкое вино и смотрели поверх бокалов друг на друга. Потом вышли и сели в машину. Она не спрашивала, куда они едут. В машине росло напряжение, невидимые искры пролетали между их телами и каждое случайное соприкосновение заставляло обоих вздрагивать.

— Я больше этого не вынесу, — прошептал Амир и резко остановил машину у тротуара. — А ты?…

Они целовались долго. Наконец, Амир, тяжело дыша, оторвался от Аси и взялся за руль.

— Здесь стоянка запрещена, — пояснил он, — но мы найдем другое место. если ты не против.

Полумрак за спущенными шторами. Мягкий ковер под босыми ступнями. Шелковое тонкое и ненужное одеяло. Белые прохладные простыни и шепот нетерпеливых губ, как шепот листвы за открытым окном — неизвестно о чем. Безумно короткое обоюдное счастье.

Выходя из маленького отеля, она оглянулась. Чтобы запомнить его, или просто так.

— Поедем опять туда, — сказал Амир. Она без пояснений поняла, «куда».

Когда они доехали до верхней террасы, был уже поздний вечер. Хайфа под ними переливалась разноцветными огнями, а над головой сиял золотой купол Храма.

— Что ты попросила сегодня у рыб? Какое желание ты загадала?

— Я загадала три… — Ася не могла признаться, что осознала свои желания в тот момент, когда они вышли из больницы. Но они были те же самые, что и тогда, возле рыб, только в ту минуту показались слишком безумными.

— Назови хоть одно из них, — попросил он.

— Получить золотую рыбку, — рассмеялась Ася.

— Зачем она тебе?